Фенрир. Рожденный волком - Марк Даниэль Лахлан

— И вот я пришла к тебе. Ты сможешь мне помочь? Ты сможешь помочь исповеднику Жеану?

Олег догадался, что она говорит о монахе с корабля.

— Тому, кто прибыл с тобой?

— Да.

— Мы уже позаботились о нем, — сказал князь, — теперь по­зволь позаботиться о тебе.

— Я сейчас сама не своя, — призналась Элис. — Внутри меня жи­вет магия, и я никак не могу избавиться от нее.

— Я помогу тебе, — сказал Олег, — только ты должна позволить мне. То, что в тебе поселилось, обладает большой силой, оно не захо­чет уйти просто так. Сможешь ли ты хотя бы на миг сделаться его властительницей? И если я попытаюсь прогнать его, дашь ли ты мне хоть немного свободы, чтобы я мог действовать?

Элис почувствовала, как закопошились руны; образы, которые были чем-то большим, чем просто образы, — они были цветами, зву­ками, запахами и текстурами, — зашевелились в сознании.

— Я не знаю, — призналась она, — но я попытаюсь.

— Попытайся. Но пока поспи. Ты проделала долгий путь, ты мно­го страдала. — Он хлопнул в ладоши, и вошел кто-то из дружины. — Принеси госпоже подогретое вино и закуски. Неужели я должен объ­яснять, как подобает принимать гостей?

— Я все сделаю, князь.

Элис ощутила страх воина, подобный порыву холодного ветра.

Принесли вино, согрели кувшин над очагом. Элис упивалась его сладким ароматом. Ей подали жареную козлятину, лепешку, которая показалась ей невероятно вкусной. От вина ее потянуло в сон, и, по­ев, она снова улеглась на перину.

Элис провалилась в дремоту, и ей что-то приснилось. Снова стояло росистое утро, она снова была в лесу своего детства, отма­хивалась от бражников, которые порхали вокруг головы. Бабоч­ки пели и издавали странный звон, когда она пыталась их пой­мать, некоторые звучали мелодично и чисто, звук других походил на шум ветра на море. Она с восторгом отдавалась всем радостям солнечного утра, однако чувствовала на шее что-то неудобное. Она опустила глаза. На шее висел камень, Волчий Камень. Она по­пыталась снять его, однако руки не слушались ее. Это было про­сто нелепо, но она не могла совершить простое действие и снять с шеи ремешок. Она посмотрела на камень, зная, что уже видела его раньше. Это была часть чего-то, как и она сама, отбитый оско­лок чего-то цельного. Она знала название — на языке северян Гьелль, или Крик. Элис огляделась вокруг. В лесу потемнело, и все бабочки улетели.

Олег отошел от ее постели.

— Присматривайте за ней, — сказал он, — и ни в коем случае не позволяйте ей снимать с шеи амулет.

Глава семидесятая

ЦЕНА ЗНАНИЯ

— Что я держу в руке, мой похолодевший друг?

Ворону казалось, что он один на открытой палубе. Определить, откуда доносится этот голос, он не мог. Он поднялся на ноги. Небо было ясное и темное, неподвижное море служило для него идеаль­ным зеркалом, и казалось, что корабль плывет внутри сферы, на­полненной звездами.

— Я не знаю.

— Это же твоя смерть.

Рядом с ним стоял пленник работорговцев, человек с лицом, на­поминавшим цветом луну. Больше на судне не было никого. Не­ужели их всех убили? Незнакомец вытянул перед собой руку и рас­крыл ладонь. На ладони лежал волчий зуб.

— Моя смерть придет от воды.

— А смерть Олега?

— От существа с гривой и копытами.

— Можно и так сказать. А девушка от чего погибнет?

— От зубов Волка.

— Откуда ты знаешь?

— Все это я видел сам. Мне показали.

— Кто?

— Мунин.

— Ты уже знаешь, насколько правдив язык этой особы, — за­метил бог, поскольку Ворон уже не сомневался, что перед ним стоит бог.

— Кто она была?

Бледнолицый бог пошевелил руками, и в них оказалась веревка.

— Завяжи, — предложил он. — Тем узлом, которому научила те­бя старая ведьма. Его символом, ожерельем мертвого бога.

Хугин попытался завязать тройной узел, но не смог. Получилось только два узла из трех. Он просто никак не мог вспомнить, как вя­жется третий.

Бог взял у него веревку.

— Она была здесь, — сказал он, указав на один из узлов. Затем с силой потянул за концы веревки. — А теперь она вот где.

Хугин посмотрел: узлы, притянутые друг к другу, было уже не­возможно разделить, они стали одним целым.

— Почему я не смог завязать узел?

— Потому что Одина пока еще нет на земле. Три узла еще не стя­нулись в один.

— И как же завяжется последний узел?

— Что делает этот узел? В чем его назначение?

— Убийство. Смерть.

— Вот тебе и ответ.

— Смерть Элис?

— Она несет в себе руны. Так или иначе, но ее жизнь оборвется.

— Она несет только одну руну, воющую руну, ту, которая при­зывает бога.

— Это верно, однако Мунин узнала, что девушка несет и другие руны. Она желала ей смерти, чтобы ускорить приход бога на зем­лю, а не отсрочить его.

— Это неправда!

— Она обманула тебя во всем, но ты почему-то уверен, что здесь она сказала правду? В ней была эта руна.

Бог снова раскрыл ладонь. На ней извивался и вертелся знак, и было трудно рассмотреть в точности его очертания. Линии то ка­зались горизонтальными, то становились вертикальными, иногда сливались. Это была руна ансуз. Руна Одина.

Ворон с трудом сглотнул. Он чувствовал, как кровь отхлынула от лица, как окаменели мышцы живота.

— Бог поселил свои руны и в Элис? Значит, все, что я делал, я де­лал во вред себе. Я подтолкнул ее навстречу судьбе, когда в припад­ке гнева убил Мунин.

— Ты же воин. Они так и поступают — доставляют себе удоволь­ствие за счет кого-то другого.

— Я же не знал.

— А что, разве убийца когда-нибудь знает, какой узор остался несотканным из-за вмешательства его ножа?

— Если бы я не убил ее, то отсрочил бы день явления бога.

— Тебе надо было пойти дальше. Руны жаждут воссоединиться. Каждый носитель рун стремится уничтожить других. Тебе следо­вало защищать Мунин, пусть даже против ее воли.

— Меня и воспитали, чтобы я защищал ее.

— Да, я немало постарался в свое время.

— Так это ты был той старухой, которая называла себя моей ма­терью?

— Я твоя мать и твой отец. Как и у многих богов, у меня много личин, вечных и временных. Я миловидный, привлекательный, бес­шабашный и плодовитый.

— Ты служил Мунин.

— Я слуга повешенного бога, пусть я привожу в отчаяние и не­навижу своего господина.

— Я исправлю свои ошибки.

— Тогда проследи, чтобы не случилось вот чего.

Бог взял веревку из рук Хугина, перекрутил, и третий узел встал на место.

— Как?

— Затянутый узел означает смерть.

Хугин понял, о чем говорит бог. Он обязан оберегать жизнь Элис и всех тех, кто несет в себе руны. Пока они живы, руны не смогут воссоединиться и бог не сможет воплотиться на земле.