Воспоминания солдата (с иллюстрациями) - Гейнц Гудериан

В Словакии, которая вначале полностью нас поддерживала, уже давно активно действовали партизаны. Все опаснее становилось сообщение по железным дорогам. Пассажирские поезда останавливались, пассажиров обыскивали, германских солдат, и особенно офицеров, убивали. Это заставляло принимать строгие контрмеры. Ненависть и убийства царили в Словакии, что имело место также, к сожалению, во все возрастающих масштабах и в других странах. Крупные державы, ведущие против нас войну, призывали к партизанским действиям, тактика которых противоречила международному праву; это вынуждало нас к обороне, и эта оборона была Объявлена затем обвинителями и судьями в Нюрнберге преступной, противоречащей нормам международного права, хотя союзные державы при вступлении на территорию Германии издавали более строгие карательные приказы, чем приказы, изданные в свое время немцами, причем разоруженная и истощенная Германия не давала им ни одного повода к применению этих приказов.

Чтобы нарисовать более полную картину, следует коснуться немного Италии. 4 июня 1944 г. союзные войска вошли в Рим. Группа армий “Юг” под командованием фельдмаршала Кессельринга обороняла Апеннины севернее Рима, ведя упорные бои с превосходящими силами противника. Этот участок фронта связывал более двадцати дивизий. Верные Муссолини итальянцы не могли из-за их слабой боеспособности считаться надежной силой, а поэтому использовались только для несения службы в Ривьере. В основном же в тылу германского фронта велась ожесточенная партизанская [520] война со всей итальянской жестокостью. Она вынуждала нас к принятию жестких контрмер, так как мы не могли оставить на произвол судьбы снабжение этой группы армий и должны были поддерживать связь с ней. Военные трибуналы держав-победительниц, осуждая эти факты после заключения перемирия, руководствовались отнюдь не чувством справедливости, а исключительно собственными интересами.

В начале декабря Гитлер перевел свою главную ставку из Восточной Пруссии в Цигенберг под Гиссеном, чтобы быть поближе к Западному фронту, на котором должно было начаться последнее решительное наступление немцев,

Все силы германских сухопутных войск, которые удалось сколотить за последние месяцы, должны были наступать из района гор Эйфель к р. Маас, прорвать относительно слабый фронт союзных держав южнее Люттиха и затем, форсировав реку в направлении Брюсселя и Антверпена, завершить этот стратегический прорыв окружением противника севернее участка прорыва. В случае удачи этого наступления Гитлер ожидал значительного ослабления западных держав, что предоставило бы ему время для переброски крупных сил на Восточный фронт с целью отражения ожидаемого зимнего наступления русских. Он рассчитывал таким образом выиграть время, чтобы разрушить надежды его противников на полную победу, заставить их отказаться от требований безоговорочной капитуляции и склонить к заключению согласованного мира.

Неблагоприятная погода и задержки с подготовкой новых формирований вынудили его вторично перенести удар, запланированный вначале на середину ноября, на этот раз на 16 декабря. Наконец-то, наступление было начато. [521]

Наступательная группировка состояла из двух танковых армий; 5-й танковой армии под командованием генерала фон Мантейфеля и 6-й танковой армии под командованием обергруппенфюрера СС Зеппа Дитриха. Главный удар наносился на правом фланге 6-й танковой армией, укомплектованной хорошо оснащенными соединениями войск СС. В центре наступала 5-я танковая армия. Обеспечение левого фланга наступающей группировки возлагалось на 7-ю армию генерала Брандербергера, однако для выполнения такой трудной задачи эта армия была недостаточно подвижной.

Командующий войсками на западе фельдмаршал фон Рундштедт и командующий группой армий “Б” фельдмаршал Модель считали более целесообразным поставить наступающим войскам ограниченную задачу, так как, по их мнению, силы были недостаточны для осуществления крупной операции, задуманной Гитлером. Они хотели разгромить силы противника, находящиеся восточное р. Маас, между Аахеном и Люттихом, и этим ограничиться. Однако Гитлер отклонил их контрпредложения и настоял на своем далеко идущем плане.

Итак, 16 декабря началось наступление, 5-я танковая армия глубоко вклинилась в оборону противника. Передовые танковые соединения сухопутных войск – 116-я и 2-я танковые дивизии – вышли непосредственно к р. Маас. Отдельные подразделения 2-й танковой дивизии даже достигли р. Рейн. 6-я танковая армия не имела такого успеха. Скопления войск на узких обледенелых горных дорогах, задержки с вводом в бой второго эшелона на участке 5-й танковой армии, недостаточно быстрое использование первоначального успеха – все это привело к тому, что армия потеряла темп наступления – самое необходимое условие для проведения каждой крупной операции. К тому же и 7-я армия натолкнулась на трудности, в результате чего потребовалось повернуть танковые части Мантейфеля на юг, чтобы предупредить угрозу с фланга. После этого не могло быть и речи о крупном прорыве. Уже 22 декабря [522] пришлось признать необходимость ограничения цели операции. В этот день мыслящему в больших масштабах командованию надлежало бы вспомнить об ожидаемом наступлении на Восточном фронте, положение которого зависело от своевременного окончания в основном уже провалившегося наступления на Западном фронте. Однако не только Гитлер, но также и верховное командование вооруженных сил, и особенно штаб оперативного руководства вооруженными силами, в эти роковые дни думали только о Западном фронте. Трагедия нашего военного командования стала еще более очевидной после провала наступления в Арденнах перед концом войны.

24 декабря было ясно для каждого здравомыслящего солдата, что наступление окончательно провалилось. Нужно было немедленно переключить все наши усилия на восток, если это не было уже слишком поздно.

Внимательно следил я из своего штаба, переведенного в Майбахлагер под Цоссеном, за ходом наступления на западе. В интересах своего народа я желал, чтобы оно завершилось полным успехом. Но когда уже 23 декабря стало ясно, что нельзя добиться крупного успеха, я решил поехать в главную ставку фюрера и потребовать прекращения опасного напряжения и незамедлительной переброски всех сил на Восточный фронт.

Все больше поступало сведений о предстоящем наступлении русских. Мы установили районы развертывания основных сил. Были определены три главные ударные группы русских: