Кремлевские подряды. Последнее дело Генпрокурора - Юрий Скуратов

Поняв, что в Бурятии правду нам найти не удастся, мы решили обжаловать решение Народного Хурала в Москве, поскольку по закону я имел право сделать это как по месту нахождения ответчика, так и по месту своего жительства. Черемушкинский межрайонный муниципальный суд в рассмотрении нашей жалобы отказал практически сразу же. Я получил ответ, что, «поскольку обжалуется нормативный акт органа власти субъекта федерации, рассматривать его должен городской суд». Абсолютно незаконное решение. Ведь в данном случае речь шла не о нормативном акте, а об индивидуальном. Акт этот касается только меня, и решение о «процедуре отмены первоначального решения» также касалось только меня одного и распространялось только на меня.

Мы послушно подали заявление в московский городской суд. В городском суде нам отказали уже на полном основании, указав, что здесь рассматриваются только акты нормативные.

…Три китайские фигурки – бородатые старички, закрывающие руками глаза, уши и рот: ничего не вижу, ничего не слышу, ничего никому не скажу. Именно они, а не стройная дама с мечом в одной руке и аптекарскими весами в другой стали для меня символом нашего российского правосудия.

Теперь мы подали жалобу в Верховный Суд РФ. Подали для того, чтобы нам разъяснили, куда же нам подавать все-таки жалобу – в районный суд или городской, в Москве или Бурятии? Получили абсурдное решение, что можно обжаловать только в суд, находящийся в Бурятии. Хотя, согласно гражданско-процессуальному кодексу, заявитель имеет право выбрать судебную инстанцию либо по месту жительства истца, либо по месту нахождения ответчика.

Написали жалобу на имя Председателя Верховного Суда РФ Лебедева. Дождемся ли ответа?..

Мне не дали даже возможности реализовать свое право на судебную защиту. Кремль фактически лишил меня правосудия. Ведь суд (ни один из четырех, куда мы подавали свои жалобы!) даже не вникал в мои аргументы, не позволил довести дело до рассмотрения по существу. Скажу откровенно, я даже не представлял, насколько низко пала наша судебная система, насколько оказалось в ней все куплено – столь быстро и подобострастно выполняются там приказы сверху.

Человек я достаточно мирный, неконфликтный, воспитанный, как юрист – законопослушный. Всегда был человеком системы. Но именно система, наверное, сама того не желая, сотворила из меня борца, закалила, научила держать удар.

* * *

Я не считаю, что проиграл этот раунд. Скорее, я его выиграл. Выиграл потому, что не пошел поперек своих принципов, потому, что показал своим землякам-бурятам, во что их ставит федеральная власть, как «видится» из-за шпилей Кремля их независимость и суверенитет. Наплевав на законы юридические и человеческие, чиновники из Москвы унизили депутатов, унизили республику… Народу Бурятии без церемонии указали «свое место»: дескать, выполняйте, что вам говорят, и будут вам трансферты. Получите подачку – и будьте счастливы и довольны.

* * *

На мое место в Совет Федерации Народный Хурал по-быстрому избрал Владимира Бавлова – приятного в общении человека, заместителя руководителя Комитета природных ресурсов российского Министерства природных ресурсов по Бурятии. Позднее он пришел ко мне и извинился за все то, что произошло помимо его воли и желания.

Избрание его обернулось постыдным фарсом. Загнав своим абсурдным решением по моему вопросу самого себя в капкан, Семенов был вынужден выдвинуть перед депутатами сразу две кандидатуры: Владимира Бавлова и председателя совета директоров ОАО «Гусиноозерская ГРЭС» Ю. Никитина. Не прошло и получаса, как Никитин подал самоотвод и снял свою кандидатуру. После формального обсуждения оставшейся кандидатуры прошло открытое поименное голосование, по итогом которого В. Бавлов был избран представителем Народного Хурала в Совете Федерации.

Казалось, после этого прокурор Макеевский должен был вмешаться, приостановить действия, которые он ранее сам же опротестовывал, внести новый протест, поскольку выборы прошли формально и практически были безальтернативными. Стоит ли говорить, что на этот раз ничего подобного он сделать даже и не подумал.

Сегодня наша законность – это прислужница Кремля. Вспомним, сколько времени затратила прокуратура на расследование деятельности Бислана Гантамирова на посту мэра Грозного. Мы доказали его вину, закончили дело, суд вынес приговор: семь лет тюрьмы. А спустя короткое время этот человек Указом Президента РФ был помилован и сразу же занял в Чечне высокую руководящую должность. Это противоречит и закону об основах государственной службы, и здравому смыслу.

С другой стороны, Кремль силовыми методами не допустил меня не Бог весть к какой должности в Совете Федерации…

* * *

И наконец, два штришка к истории.

Первый, официальный. Комиссия Государственной думы по изучению практики применения избирательного законодательства Российской Федерации при подготовке и проведении выборов и референдумов в России рассмотрела документы – стенограмму, видеозаписи, публикации в газетах, связанные с выборами представителя от Народного Хурала Бурятии в Совет Федерации, и пришла к следующему итогу: «Расцениваем вмешательство Администрации президента РФ, Правительства РФ, руководителей Сибирского федерального округа в процессе избрания представителя Народного Хурала Республики Бурятия в Совет Федерации как политическую расправу над бывшим Генеральным прокурором РФ – Скуратовым (О.И.»

И второй, трагикомический. Как мне по секрету рассказали, сразу же после того, как прокурорский протест в Народном Хурале был рассмотрен, его автор господин Макеевский вернулся домой и, то ли от переживаний, то ли еще от чего, но… заболел диареей… Господь, наверное, все видит.

Псевдоюридическая казуистика торжествует

Еще в декабре 2003 года я восстановился в партии – в КПРФ. Это было мое сознательное решение. Всей своей предыдущей жизнью я был связан с коммунистической партией. После развала СССР я приостановил в ней свое членство, поскольку работал в структурах – в ФСБ, Генпрокуратуре, которые исключали какую-либо партийность. После того как моя прокурорская карьера закончилась, я стал присматриваться к партиям, закрепившимся на политической арене России. Долго выбирать мне не пришлось. К тому времени я уже видел, что коммунисты сумели серьезно реформироваться: они отказались от многих одиозных вещей, а КПРФ превратилась в современную партию левого толка. У коммунистов была четкая политическая платформа, с которой я в основном был согласен. Кроме этого, КПРФ традиционно поддерживала мою борьбу с Кремлем. К слову, решение мое восстановиться в компартии трудно назвать конъюнктурным: сегодня в нашей стране это означает лишь то, что ты становишься объектом нападок и во многом необоснованной критики.

Подошло время выборов в Государственную Думу, и руководство КПРФ решило, что я должен баллотироваться по одномандатному округу в родной мне Бурятии; партия включила меня также в свой федеральный список.

Я задумался. У меня были серьезные сомнения, баллотироваться в Госдуму или нет.

С одной стороны, я еще помнил то сопротивление, которым встретил Кремль мое решение быть выдвинутым от Бурятии в Совет Федерации. Я чувствовал, что аналогичные трудности могут возникнуть и здесь. Но с другой стороны, я все же понимал, что сломать народ республики неизмеримо сложнее, чем надавить на 65 депутатов Народного Хурала, решавших мое избрание в Совет Федерации. Тем более, что мои позиции в Бурятии по-прежнему оставались очень прочными: все предварительные опросы населения показывали, что шансы быть избранным у меня достаточно велики.

Я чувствовал, что могу немало сделать для республики. Скажем, юристов моего уровня там нет до сих пор. За годы работы в прокуратуре я накопил огромный законотворческий опыт и полагал, что смогу еще принести пользу и республике, и стране в целом. Поэтому я согласился на мое включение в федеральный список от уральского отделения КПРФ. Но одновременно я честно сказал руководству партии, что баллотироваться по одномандатному округу мне нежелательно, поскольку это решение вызовет негативную реакцию как в Кремле, так и у местных властей.

Руководство партии, тем не менее, с моими доводами не согласилось.

Прошло время, и жизнь, к сожалению, доказала мою правоту…* * *

Чтобы быть зарегистрированным по федеральному списку, я собрал необходимые документы и сдал их в Центризбирком. Их проверили, приняли, и я сразу же отправился в Бурятию.

Анализ предвыборной ситуации показал, что против меня будут предприниматься какие-то шаги, чтобы не допустить до выборов: скорее всего, меня постараются снять с дистанции еще в ходе избирательной кампании, подловив на каких-то несущественных нарушениях. Поэтому, формируя свой предвыборный штаб, я включил в его состав большое количество опытных юристов.