Эннера - Айлис
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Тёмный потолок в сверкающих брызгах светодиодов, отдалённо напоминающий звёздное небо; серые стены с блестящими вставками из металла; чёрный пол с отражающимися точками-лампочками; огромные окна в человеческий рост с толстыми, затемнёнными стеклами. Удобная, простая мебель — металлические столики овальной формы, круглые кресла и высокие стулья из белой или чёрной пластмассы. Никаких свечей, дополнительных светильников, ламп, картин, статуэток.
Единственное «украшение» — сама барная стойка, тоже чёрная, причудливо изогнутая. Отсюда не разглядеть — то ли пластик, то ли металл. За ней — множество полок с подсветкой, уставленных бутылками, бокалами, стопками, стаканами.
— Как же давно я не была… в баре. В таком баре, — задумчиво пробормотала Мира.
— Да уж. Никогда бы не подумал, что после Плеши захочешь прийти сюда, — Адан встретился с ней взглядом, задорно усмехнулся. — Я сам долго не решался. Если бы не Таль, то вряд ли когда-нибудь пришёл бы сюда. Но она привела чуть ли не силой. И знаешь, мы с ней сидели, разговаривали, а мне всё казалось, что сейчас обязательно что-то случится. Что-нибудь этакое. Потемнеет в глазах и…
— Я не попадала в Плешь отсюда. Бар навязал нам ты. Но знаешь, я вряд ли когда-нибудь ещё раз сяду в таксилёт, — улыбнулась Мира. — Тем более с Таль.
— Я думал, вы ладите.
— Мы ладим, — рассмеялась она. — Но без таксилётов.
Прошло чуть больше месяца с тех пор, как Мира вернулась с Фахтэ. За это время они с матерью научились понимать друг друга и действительно ладили.
Таль не переставала удивлять. Словно она нынешняя и та, прежняя, до Плеши — два совершенно разных человека. Словно превращение в доа изменило её до неузнаваемости.
Во всем, что касалось совместной работы в Институте крови, Таль откровенно делилась с Мирой знаниями, терпеливо объясняла, показывала, учила. Требовала инициативы, не злилась, когда не получалось. Не настаивала раскрывать тайны Самара, не пыталась ничего выпытать, не проникала в мысли. Никакого высокомерия или пренебрежения.
В остальном, что так или иначе имело отношении к личной жизни каждой из них, они продолжали соблюдать вежливую дистанцию.
Это устраивало обеих, особенно в начале. Никто ни на кого не давил, не лез в душу. И в какой-то момент холодок отчуждения исчез, сменился уважением, заботой и даже доверием. Настолько, что Таль оказалась первой и единственной пока, к кому Мира смогла обратиться за помощью и откровенно поделиться неожиданным секретом.
Вспомнив об этом, Мира помрачнела. Но почувствовав внимательный взгляд Адана, заставила себя беззаботно улыбнуться. Обернулась к подошедшему бармену, чтобы сделать заказ, но Адан опередил.
— «Сапфир» ей и «Страсть» мне. — Названия ничего не говорили, но Мира не стала выяснять, полагаясь на его вкус. — И побольше льда. А ещё фисташки. Тебе понравится, — заверил Адан. Наклонился, приподнимая край светлой рубашки, и из заднего кармана белых джинс вытащил сигареты. Достал оттуда одну, а помятую пачку бросил на стол.
— Не сомневаюсь, — Мира проводила взглядом уходящего бармена. Нахмурилась, поворачиваясь обратно к Адану. — Ты снова куришь?
— Почему снова? — он удивлённо вскинул брови. Щёлкнул пальцами, отчего на самых кончиках на мгновение загорелось слабое фиолетовое пламя. Прикурил, глубоко затянулся. — Я никогда не бросал. Был период, когда не хотелось. Прошло, — ухмыльнулся, выпуская дым. — Есть привычки, от которых трудно избавиться.
Последние слова напомнили Ллэра, и Мира невольно улыбнулась — слишком не похожими они были. Настолько, что даже если бы Адан скопировал голос и интонацию, фраза всё равно прозвучала бы совершенно по-другому.
— Ну, рассказывай.
— Что? — не поняла Мира.
— Всё, — он подмигнул. — Как там Ллэр?
— Привыкает к новой жизни.
— Получается?
— Надеюсь. Это непросто.
— Непросто, — согласился Адан, усмехнулся. — Я до сих пор не привык. И знаешь, вряд ли когда-нибудь смогу. Всё так изменилось. Мы сами, мой мир… Всё вдребезги. Всё теперь не так, — вздохнул. — Я иногда пытаюсь вспомнить, как было до. Каким был я. И не могу.
Мира помолчала, внимательно вглядываясь в его лицо. Но он, видимо, хорошо научился скрывать мысли, потому что ничего, кроме грустной улыбки и печального, уставшего взгляда, не увидела.
— Почему ты сопротивляешься? — тихо спросила она. — Почему не позволяешь себе принять перемены, новую действительность? Стать её частью. Адан, я не верю, что не можешь или боишься. Ты не хочешь. Изо всех сил цепляешься за прошлое, хотя понимаешь, что как прежде уже не будет. Ты сам изменился, всё вокруг изменилось, и это необходимо принять.
— Необходимо. Думаешь, мне бы не хотелось? — перебил он. — Ещё как, но… Не получается. Совсем. И я порой очень тебе завидую.
— Мне? — удивилась Мира. — Чему же?
— Хотя бы тому, что из нас всех ты быстрее всего приспособилась, научилась. Без сожалений оставила позади прошлое.
— Там не было ничего ценного, о чём стоило жалеть, — улыбнулась Мира. — Настоящее мне нравится определённо больше.
Адан затянулся, глядя на тлеющий конец сигареты.
— Ты что-нибудь знаешь про Роми?
— Что-нибудь знаю, — отозвалась Мира. — Не много. Мы не общаемся, потому что… — замялась. Рассказывать Адану про непростые отношения Ллэра с отцом не собиралась. Главное он знал и без неё, подробности ничего не меняли. К тому же, многое в их отношениях она всё ещё не понимала сама, хотя признавала, что вековые разногласия за пару недель смертной жизни не сотрешь из памяти. Поэтому не вмешивалась, предоставив им самим разбираться с прошлыми обидами. А если уж совсем откровенно, то её вполне устраивало, что не приходится пересекаться ни с Алэем, ни с Роми. — Вроде бы они всё ещё здесь, на Эннере. Как и многие другие из бывших атради. Приходят в себя, осваиваются.
Адан опять затянулся. Задумчиво пробормотал:
— Надеюсь, у неё всё в порядке.
Мира поморщилась. Помахала перед лицом рукой, разгоняя дым.
— А, по-моему, надеешься, что всё как раз
