Пряди о Боре Законнике - Александр Меньшов

Пальцы живо нащупали мешочек с крупицами Света. Я схватил небольшую их щепотку и посыпал на голову, продолжая бормотать под нос слова молитвы.

Бой начался без разведки сил. Раэвукас раздражённо рыкнул и через секунду над моей головой просвистел «драконий язык». Этот обёртыш, не смотря на кажущуюся грузность, двигался довольно быстро и легко. Остальные же медвеухие стояли в сторонке, внимательно поглядывая на меня.

Я не торопился жёстко блокировать удары и выпады Раэвукаса. Уворачивался, отскакивал и тут же маневрировал, пытаясь обойти с флангов. Быстрым наскоком сокращал дистанцию и снова уворачивался. Ярый всё больше и больше злился. Тут я его и подловил: косой удар фальшионом в район ключицы, нырок под руку и укол «кошкодёром» в живот.

Обёртыш хоть и пропустил первый клинок, но вовремя отклонился, и лезвие фальшиона скользнула по костяным пластинам. Удар Лютой же пришёлся в пустоту.

И вновь атака медвеухого. У него были широкие замахи, которые легко меняли траекторию. Эти мощные сметающие удары становились настолько непредсказуемыми, что мне пришлось значительно увеличивать дистанцию. Не было возможности спрогнозировать направление полёта «драконьего языка». Вот вроде бы вполне понятный удар, начинающийся слева сверху, и идущий вниз вправо, но в какое-то мгновение меч Ярого неожиданно «разворачивается», и уже летит в горизонтальной плоскости, едва-едва не цепляя мою персону.

Такая пляска уже начинала выматывать. По крайней мере, меня. Ярый, сверкающий выпученными глазами, казался неутомимым. Надеяться на то, что он свалится от усталости, было бы наивным.

В какой-то момент я слишком близко его подпустил, и он тут же пнул меня в живот своей лапищей. Воздух в мгновение ока покинул мои лёгкие, а тело кубарем отлетело назад.

Надо было бы сразу подняться, но как это сделаешь, коли я не мог сделать даже элементарного вдоха. Секунда, и в глазах потемнело, к горлу подкатил ком тошноты.

Раэвукас не преминул воспользоваться случаем и заехал мне ногой ещё раз, но уже в голову. Как говорится: не жалей врага — он-то тебя точно жалеть не будет. И Ярый врезал со всей силы. Мне даже послышалось, как хрустнули шейные позвонки.

Мир вокруг стремительно закрутился, всё тело обдало жаром.

По-моему, я потерял клинки. Помню, что мои руки сжимали живот, а не гарды. Потом помню, как кто-то пытался перевернуть меня на спину.

Я отчетливо видел вечернее сизое небо и застывшие тёмные тучки. Сознание охватила какая-то апатия. Где-то далеко витала мысль, что сейчас мне могут отрубить голову. А потом появилась другая, мол, ну и пусть. Отрубят, так отрубят…

Глаза вдруг заслезились. Стыдно себе признаться, но я проиграл этот поединок. Вёл себя слишком надменно… видно, думал, что боги на моей стороне. А не тут-то было!

Склонившаяся темная фигура схватила меня за грудки и рывком приподняла над землёй. В нос ударило зловонное дыхание.

Глаза, наконец, пришли в фокус, и им предстало яростное лицо Раэвукаса. Он довольно скалился, глядя на поверженного врага.

Если бы не вялость, не апатия, я бы вгрызся зубами в его горло… О, Сарн, как же так вышло? Неужели это конец? А был так уверен… самоуверен…

Раэвукас тряхнул меня с такой силой, что вдруг подумалось, сейчас оторвётся голова. Кажется, медвеухий что-то говорил… что-то едкое, насмешливое… Видно было, как шевелятся его мерзкие губы, как открывается смердящий рот.

Слабость мигом прошла. Издалека стремительно хлынула непередаваемая волна дикой ярости. Она захлестнула всё моё естество.

Сдохни! — прорычал я, вгоняя в кадык сакс. А затем ещё и провернул его.

Кстати, до сих пор не могу понять, как он оказался в моей руке. Уж не сам ли заполз? Или, может, Святой Арг вложил?

Послышался лёгкий хруст… вернее треск разрывающихся хрящей и мышц. По пальцам потекла горячая липкая кровь.

Раэвукас харкнул в лицо чем-то густым и тёмным. Попал прямо в глаза. И тут его туша навалилась на меня, сдавливая до такой степени, что не продохнуть.

Некоторое время я барахтался, пытаясь скинуть с себя мёртвое тело, а когда это удалось, обнаружил вокруг столпившихся озлобленных медвеухих.

Пошатываясь, я поднялся на ноги, но тут же меня вырвало. Ощущение сродни тому, когда тебя пытаются вывернуть наизнанку.

Вытерев тыльной стороной ладони остатки блевоты, я выпрямился и хмуро уставился на обёртышей.

Ну, всё, Бор, — мелькнула трусливая мыслишка, и моя душа ушла в пятки. — Сейчас тебя порвут на тысячу частей.

Было страшно. Но одновременно я испытывал и стыд, за то, что допускал подобное чувство. Взгляд остановился на клинках — фальшионе и «кошкодёре», лежавших в нескольких шагах справа. Выпрямившись во весь рост, я решительно приблизился к Воронам и поднял их с земли. Медвеухие не двигались, всё ещё угрюмо глядя то на меня, то на мертвое тело Раэвукаса.

Демонстративно вытерев клинки, я встал в позу победителя, ведь, в конце концов, таковым и являлся, даже не смотря на то, что Раэвукас не сразу меня прикончил (а мог, если бы не хорохорился). Ему давался шанс… перелом хода боя был очевиден, и тут…

В общем, в живых остался я, значит, и победа на моей стороне. Вот вам и весь суд богов: порою выигрывает и тот, кто слабее.

Голова всё ещё гудело от могучего удара Раэвукаса. Ухо распухло… возможно, даже, что его хрящики сломались.

Через несколько секунд один из обёртышей выступил вперёд и снял с пояса свой «драконий язык». Что-то, рыкнув, он швырнул меч к моим ногам. И тут же этому примеру последовал ещё один медвеухий. И ещё… Через несколько минут все мечи валялись на земле.

Когда эта показуха закончилась, один из «сынов богов» выступил вперёд и весьма резко что-то сказал. Обёртыш ткнул пальцем в тело Ярого, и уставился на меня своими злобными глазками.

— Хотите его забрать? — спросил я. — Похоронить?

Медвеухие молчали. Тяжело будет без толмача.

— Хорошо, но я заберу его голову, — и тут же продемонстрировал характерный жест.

Обёртыши всё поняли. Но не скажу, что обрадовались… Однако никто не стал кидать вызова. В этот момент я подумал: «Неужто дело сделано? Неужто мне удалось сломить их дух?..»

8

Наконец судно причалило. Та болтанка, что приключилась с нами вчера, вымотала из без того уставшее тело и разум. Сейчас хотелось одного: ступить ногами на землю, добраться до хижины Ватрушек и завалиться там спать.

На Корабельном Столбе действительно стояла уже настоящая зима. Снега навалило, что говорится, выше крыши.

Я спустился по трапу, вдыхая полной грудью свежий морозный воздух. После затхлого трюма, меня аж опьянило.