100 великих казней - Елена Авадяева

Показателем растущего влияния Надя было то, что в тексте обращения говорилось о Центральном Комитете «во главе с товарищем Имре Надем», тогда как имя первого секретаря ЦК даже не упоминалось 31 октября (в значительной степени под давлением мировой общественности, возмущенной действиями советских войск в Будапеште) была опубликована датированная 30 октября декларация Советского правительства, поименованная «Об основах развития и дальнейшего укрепления дружбы и сотрудничества между Советским Союзом и другими социалистическими государствами». В ней косвенно признавался факт нарушений и ошибок, умалявших принципы суверенитета и равноправия, правда, только в экономических отношениях между социалистическими государствами. Советское правительство обещало неотложно рассмотреть вопрос об удалении советников СССР из государственного, хозяйственного и военного аппарата стран народной демократии и обсудить вопрос о пребывании советских войск на территории Венгрии, Румынии и Польши. Декларация называла справедливым и прогрессивным движение венгерского народа против недостатков в области экономического строительства и против бюрократизма, хотя и отмечала, что к этому движению вскоре после его начала примкнули силы «черной реакции и контрреволюции». Выражая сожаление по поводу происшедшего кровопролития и признавая, что дальнейшее пребывание советских войск в Венгрии может послужить поводом для еще большего обострения обстановки, советское правительство объявляло о своей готовности вывести их из Будапешта, «как только это будет признано необходимым Венгерским правительством», и начать переговоры «с правительством Венгрии и другими участниками Варшавского Договора» по поводу их дальнейшего пребывания в стране. Декларация связывала вмешательство советских войск в ход событий 23 октября с просьбой Венгерского правительства и утверждала принцип, согласно которому иностранные войска могуг находиться на территории участника Варшавского Договора только с согласия соответствующего государства. В последующие два дня, в отличие от предыдущей недели, в сообщениях агентства ТАСС из Венгрии преобладал тон удовлетворения положением в стране, хотя проскальзывали и ногки тревоги. В эти дни пресса социалистических стран не готовила читателя к мысли о необходимости срочных мер в связи с развитием событий в Венгрии и исходила из того, что положение в этой стране постепенно нормализуется, хотя и не без трудностей и хотя опасность окончательно еще не устранена. 1 ноября «Правда» сообщила, что советские войска выведены из Будапешта, а комендантский час в городе отменен.

Все говорит о том, что в высших инстанциях СССР и других социалистических государств решение о новых радикальных и срочных мерах военно-политического характера в Венгрии в эти дни только еще выкристаллизовывалось по мере того, как выявлялась катастрофичность тамошней ситуации и уходили надежды на то, что защитники «народной демократии» смогут справиться с нею собственными силами. Становилось все яснее, что реальная власть в стране переходит в руки антисоветски и антисоциалистически настроенных ревкомов и советов, что Венгрия выходит из системы Варшавского Договора и что по истечении короткого времени может наступить консолидация нового режима на антикоммунистической и антисоветской основе. О позиции и намерениях Имре Надя полного представления тогда, по-видимому, не было, но было достаточно и того, что он не мог — или не хотел — помешать сдвигу страны вправо.

В связи с событиями в Венгрии стали намечаться тревожные признаки и в ряде других социалистических государств.

Вся польская печать открыто солидаризовалась с венгерским восстанием, югославская печать атаковала сталинизм как главную причину венгерского взрыва, брожение было отмечено среди студентов ГДР и Румынии, тревожные вести (ставившиеся в прямую связь с венгерскими событиями) поступали даже из Китая и Вьетнама.

Престижу советской армии также был бы нанесен ущерб в случае каких-либо уступок и компромиссов с венгерскими повстанцами, после того как кровь советских воинов уже была пролита. Не следует забывать также, что «холодная война» продолжалась, и сама мысль о том, что может быть утрачен военно-стратегический контроль над Венгрией, что нейтральная страна или, того хуже, новый член НАТО может быть вклинен в советский кулак, нависавший над Западной Европой, была непереносима для политиков, вышедших из сталинской школы.

Безотлагательный выбор Советским Союзом твердой позиции должен был также помочь покончить с замешательством, которое начало уже проявляться в связи с венгерскими событиями и в международном коммунистическом движении, угрожая потрясением организационных и политических основ зарубежных коммунистических партий.

Тем временем Янош Кадар выехал на встречу с советским руководством, на которой было принято решение о подавлении восстания. Окончательное решение кремлевским руководством было, по-видимому, принято 2 ноября, ибо газеты за 3 ноября показывают резкое изменение тона сообщений о Венгрии. Части Советской армии в Венгрии еще 31 октября стали получать подкрепления и выдвигаться на новые рубежи, не возобновляя пока боевых действий. В течение 1 ноября Надь несколько раз обращался к советскому послу Ю. Андропову с протестами по поводу вступления новых советских войск на территорию Венгрии. Он обвинял Советское правительство в нарушении условий Варшавского Договора, который не предусматривал подобных передвижений войск по территории страны, подписавшей Договор, против воли правительства этой страны. В 16 часов того же дня Совет Министров принял предложение Надя о выходе Венгрии из организации Варшавского Договора, о чем советский посол был уведомлен в 17 часов. Голосуя за предложение Надя, министры предварительно заручились согласием руководящих органов своих партий.

В 19 часов Надь объявил по радио о выходе Венгрии из организации Варшавского Договора. Он сообщил также, что Венгрия обратилась к великим державам — СССР, Великобритании, США и Франции — с просьбой гарантировать ее нейтралитет. Венгерское правительство попросило также поставить на обсуждение Генеральной Ассамблеи ООН вопрос о нейтралитете Венгрии. После полуночи в воскресенье 4 ноября советские войска двинулись в глубь Будапешта и в пять часов приступили к уничтожению опорных пунктов повстанцев. Имре Надь еще в три часа ночи созвал заседание своего кабинета, на котором было принято решение оказать советской армии вооруженное сопротивление. Через двадцать минут после возобновления боев Надь выступил по будапештскому радио. Он обвинил советскую армию в нападении на столицу Венгрии с явным намерением свергнуть законное демократическое венгерское правительство. Формулировкой:

«Наши войска сражаются. Правительство остается на своем посту», Надь, по существу, призвал к вооруженному сопротивлению, хотя и уклонился от того, чтобы отдать вооруженным силам страны формальный приказ вступить в бой с советскими войсками, как настаивал главнокомандующий национальной гвардии генерал Кираи. Вскоре после этого Надь покинул здание парламента и укрылся в югославском посольстве. В Будапеште начались бои. Город сильно пострадал: стены многих домов были повреждены попаданиями снарядов и пуль, на некоторых улицах артиллерийским огнем были разрушены целые кварталы. На улицах в течение некоторого времени оставались подбитые и сгоревшие танки, пушки и грузовики, сорванные трамвайные и троллейбусные провода, битое оконное стекло, камни мостовых, сложенные грудами у огневых позиций, экономическая жизнь замерла.

«Правда» в этот день опубликовала передовую статью «Преградить путь реакции в Венгрии», которая утверждала, что Имре Надь объективно стал пособником реакции, что он не может и не хочет с ней бороться, что его правительство фактически распалось. «Правда» писала, что советский народ готов помочь венгерскому народу сокрушить реакцию.

Действительно, удару советских войск не было оказано сопротивления, организованного из единого центра.

Между тем Надь хлопотал через югославское посольство о разрешении выехать в Югославию, югославское же правительство рассматривало все выгоды и убытки от конфронтации с Советами. Очевидно, классовая близость с СССР возобладала, и югославские руководители распорядились выдать мятежных венгров. 23 ноября Имре Надь и находившиеся с ним члены сформировавшегося в конце октября — в начале ноября партийного руководства (в том числе Д Лукач, 3. Ваш, Г. Танцош) и члены их семей были арестованы советскими офицерами при выходе из югославского посольства и перевезены в Румынию. Весть об этом вызвала новое обострение обстановки. 16 июня 1958 года в Будапеште было объявлено о закрытом процессе над Имре Надем и его ближайшими сподвижниками. Суд расценил деятельность Надя как контрреволюционный заговор и государственную измену и вынес смертные приговоры Надю, Силади, Гимешу и Малетеру и принял постановления о приведении их в исполнение. (Лошонци к моменту суда умер в тюрьме, другие обвиняемые на этом процессе были приговорены к длительным срокам тюремного заключения.) Протест югославского правительства по поводу осуждения и казни Надя был отклонен правительством Венгрии. 19 декабря 1958 года Генеральная Ассамблея ООН осудила казнь Надя, а в следующем году 64 голосами против 10 осудила правительства СССР и Венгрии за игнорирование постановления ООН по венгерскому делу. Так коротко и бесславно закончилась «хрущевская оттепель». До настоящей перестройки общественного строя, политики и экономики в странах «советского блока» оставалось еще 30 лет.