Пират и язычница - Вирджиния Хенли

В Лондоне царила торжественная атмосфера. Горожане и двор праздновали победу. Все связанное с морской символикой быстро вошло в моду, и дамы носили синие платья с белыми воротниками, расшитыми коронами и якорями.

Барбара Каслмейн устроила прием для короля и ближайших друзей и произвела настоящий фурор, заказав торты в виде боевых кораблей с красно-бело-голубыми флагами. Но Барбара не была бы Барбарой, ограничься она лишь морскими сюжетами. Фаворитка прекрасно знала, чем позабавить снедаемых вечным сладострастием гостей, и велела испечь маленькие круглые пирожные, покрытые белой глазурью с красной вишенкой посредине, точь-в-точь как женские грудки. Она назвала их «фрейлинами» и приказала подавать мужчинам. Для женщин были приготовлены другие, в виде мужского «петушка» с яичками. Барбара имела наглость поименовать их «пушкой с ядрами».

Позже Карл, лежа в постели с любовницей, деланно нахмурился:

– Что за непристойное зрелище. «Морской» не означает «мерзкий», Барбара! Ты путаешься в определениях. Мне следовало бы давать тебе уроки английского!

– Ну что же, зато я прекрасно усвоила те наставления во французском, что вы мне давали, сир! – многозначительно подмигнула Барбара.

Он потянулся к великолепному красному яблоку, лежавшему в чаше у постели, но Барбара игриво выхватила плод из рук короля.

– О нет, ничего еще не кончено, и я найду другое занятие для твоего чувственного рта!

– Ненасытная девчонка! Заставляешь меня всю ночь трудиться, чтобы удовлетворить твои аппетиты, и только после этого позволяешь мне получить свое!

– Если хорошенько подумать, вполне можно найти способ всего достичь одновременно! – объявила она, сжимая яблоко пухлыми ляжками и откидываясь на подушки. – Давай посмотрим, сможешь ли ты доесть яблоко, прежде чем твое внимание привлечет куда более усладительный фрукт.

Стоило Карлу откусить кусочек, как сладкий сок брызнул на бедра Барбары, и жадный язык защекотал нежную кожу, слизывая капли. Король доел яблоко и со смешком возлег на любовницу, предвкушая погружение в жаркую плоть.

– Барбара, ты восхитительная плутовка!

Он прижался поцелуем к розовым губкам и откинул со лба Барбары темно-рыжие локоны.

– И к тому же миленькая! Настоящая красавица!

– Достаточно хороша, чтобы послужить моделью Британии на новых золотых гинеях? – оживилась Барбара.

Черт возьми! Ну почему женщины вечно хотят чего-то добиться от мужчин, причем делают это в постели?!

– Модель еще не выбрана, – пробормотал король.

– В таком случае я вполне подойду, – настаивала Барбара, перекатывая между ладонями его готовое к бою орудие.

– Бэбс, все зависит от художников, и давай не будем об этом говорить, – простонал король.

– Нет, будем, – объявила она, гладя рубиновую головку большим пальцем. – У кого на это больше прав, чем у меня?!

Карл сообразил, что до нее дошли слухи, будто он желает видеть на монетах профиль Франсис Стюарт, и сделал вид, что страшно удивлен:

– У кого больше прав? Да у королевы, конечно, – пояснил он, стараясь сбить ее со следа и заставить забыть о сумасбродной идее.

– Вздор! – взвизгнула Барбара, изо всех сил толкнув его в грудь. – Можно подумать, ты так заботишься об этой серой мышке с кроличьими зубищами!

– Барбара! – предостерегающе воскликнул Карл. Но ее уже было не остановить. Сейчас фаворитка намеренно доводила себя до истерики.

– Ты поглядываешь в сторону этой лицемерной сучки Стюарт! Собираешься предпочесть ее мне!

Карл мужественно попытался защитить девушку:

– Но все художники считают, что у нее изящные черты лица и благородный профиль!

– Скажите на милость! – прошипела Барбара, вскакивая и швыряя туфли в другой угол комнаты. – Ты станешь всеобщим посмешищем! Она дразнит тебя своей невинностью, словно морковкой – осла! Ты бегаешь за ней в надежде получить то, чего уже давно нет на свете!

– А ты чем занимаешься? Точно так же изводишь меня, заставляешь томиться от жажды! – пожаловался Карл.

– Чудовище! И это после всего, на что я пошла? Готова лечь с тобой в любой час дня и ночи! И если в глубине души считаешь, что она способна удовлетворить твой вечный голод, значит, жестоко ошибаешься! Ты сластолюбив и неутомим, как настоящий жеребец, а эта сучонка с узкими бедрами даже не сумеет принять тебя до конца! Наверняка наденет в постель белые перчатки, чтобы не дотрагиваться до твоего живчика голыми руками, и, уж конечно, о французском поцелуе и понятия не имеет!

– Барбара, дорогая… я изнемогаю! Зачем нам ссориться? Ты знаешь, как я ненавижу сцены, – пожаловался король.

– В таком случае я буду позировать для Британии? – настаивала женщина.

– Ну уж нет! Нельзя иметь все на свете! Я не собираюсь потакать твоим сумасбродным капризам и подобно потаскухе идти на все, лишь бы насладиться тобой.

– Вот как! – взорвалась Барбара, метнув в него хрустальный пузырек с эссенцией гелиотропа. – Возьми назад свои подарки, я в них не нуждаюсь!

Однако Карл цинично отметил, что она почему-то не пожелала расстаться с драгоценностями.

– Я ненавижу тебя, Карл! Убирайся из моего дома и чтобы ноги твоей больше здесь не было, – пренебрежительно, словно жалкому лакею, бросила она. Это было последней каплей. Приподнявшись, Карл влепил ей пощечину. Барбара зарыдала, и он тотчас раскрыл ей объятия. Женщина покорно прижалась к его груди и уткнулась лицом в плечо.

– Плачь громче, меньше воды окажется в ночном горшке, – прошептал он.

Всхлипывания мгновенно перешли в смех, и Барбара, подняв голову, маняще улыбнулась:

– Мужчина, не способный отвесить женщине тумака, когда она того заслуживает, в ее глазах всегда останется ничтожеством.

– Сама знаешь, насилие мне претит, но иногда ты просто напрашиваешься на оплеуху, – согласился Карл, продолжая гладить любовницу, пока та не замурлыкала и не начала тереться об него всем телом. Тонкие пальчики принялись мять упругие мужские ягодицы. Карл осыпал поцелуями пышное тело, и колени Барбары сами собой раздвинулись, приглашая любовника в уютный грот. Они упали на постель, и Карл поспешно подмял любовницу под себя. Барбара обвила ногами его спину. Он мощным ударом вонзился в податливую плоть, и тяжелые волны страсти окатили обоих.

Глава 48

Выполнив свой долг перед монархом и отечеством, лорд Рурк Хелфорд отплыл в Корнуолл. При мысли о Саммер сердце его учащенно билось. Да, она не торопилась покинуть Лондон! Хочет показать, что не собирается ползать на коленях перед мужем, даже если все козырные карты у него на руках. Что же, он был в отлучке почти три месяца. Достаточно для того, чтобы она успела освоиться в доме и насладиться обществом Райана. Теперь ей придется поучиться быть не только матерью, но и женой.