Звездные самураи - Кен Като

— В любом случае вряд ли их в первую очередь их заинтересует Рохан.

— Надеюсь, что вы правы, сэр.

Пока он ждал, теплый насыщенный влагой воздух туманил голову, мешая думать и он принялся размышлять о том, что он может сообщить коменданту и как это лучше преподнести.

Наконец Рохан принял его, наполнил два бокала «Бычьей Кровью», отпустил своих адъютантов и пригласил его садиться. У коменданта был взгляд мертвеца, десятидневная щетина на лице, а когда он улыбался, становились видны выдающиеся вперед зубы, делающие его иногда довольную, иногда тревожную улыбку довольно странной.

Рохан, похоже, попивает, подумал Хайден. И плевать ему на пси. Этот человек совершенно не похож ни на кого из моих знакомых. Что он пьет — это ясно, вот только непонятно, способен ли он при этом нормально думать.

— Ну, за вас, Хайден Стрейкер!

— За меня?

— Конечно, за вас!

— Жаль разочаровывать вас, но по-моему у меня нет никаких причин что-то праздновать.

— Да будет вам! К чему эта ложная скромность? Вы вполне заслужили благодарность МеТраКора. Поверьте. Потеря Каноя-Сити, конечно, позор для нас. Но вы сделали все, что могли.

— Что ж, в таком случае, благодарю вас, комендант. — Он сделал неопределенный жест рукой и выпил. — Но, к сожалению, Каноя-Сити и по сию пору в руках врага.

— Вы уже и говорить стали как настоящий ямбо. Видно слишком долго отсутствовали.

— Я был на Эдо.

— На Эдо? Ну, делаааа…

— Именно. И я…

— Небось вернулись с новостями, да? С важными новостями для МеТраКора?

Хайден мрачно кивнул.

— Смотрите, чтобы у вас вино не скисло, когда услышите.

— Только не это вино. Неееет. Это вино для причащения. И видно мое последнее причастие не за горами.

Хайден сообщил Рохану о смерти Сакумы Хиденаги. О том как Сакума Киохиде одержал верх в борьбе за власть и занял место сёгуна во дворце. Правда он не стал упоминать о тех настоятельных «советах», который сёгун сейчас возможно получал от своего более чем необычного менуки.

— У Сакумы Киохиде глаза и уши по всему Кюсю. Даже в большей степени, чем мы это себе представляли. В квадранте не случается ничего такого, о чем бы он сразу не узнавал.

— Хммм… — сказал Рохан, вставая и начиная прохаживаться взад и вперед. — Жаль что я не знал об этом шестьдесят дней назад. Тогда может быть стоило бы вынудить Ю Сюйеня начать действовать раньше. Да. А так… все плохо. Очень плохо!

— Мне очень жаль, что ситуация на Эдо не дала мне возможности…

— Нет! Вам не в чем себя упрекнуть. Вы все сделали правильно. И тем не менее, эти шестьдесят стандартных дней могли бы многое изменить.

— И что же вы намерены делать дальше?

Рохан, подняв бровь, взглянул на него.

— Вам нужно заняться своим лицом. Все еще болит?

Хайден дотронулся до ожогов на ухе и щеке.

— Это может и подождать.

— Подождать? Чего? Это ведь дело рук нашего лейтенанта Истмана, не так ли?

— Да.

— Да, Истман — горячая голова. Настоящий метракоровец. Отважный и исключительно преданный. Настоящий… Одним словом, примите мои извинения за него. А вам известно, как он попал в МеТраКор? Знаете, что в нем особенного?

Он заметил, что у Рохана дрожит рука.

— Что?

— Оказывается, он очень тесно связан с новой администрацией. Мне как-то раз довелось взглянуть на его контракт. Основным поручителем там числится Курт Райнер. Тот самый.

— Глава «Халида»? — Хайден немного подумал, но, хотя это и было довольно необычно, в принципе ничего особенного в этом не было. Ведь был же Дерион Райнер назначен в совет, управляющий Каноя-Сити. — Ну и что? Очень многие знатные семейства отправляют своих отпрысков туда, где потруднее. У них это называется «расширение кругозора» или «большое турне». Нам ведь с вами это отлично известно.

— Теперь это уже не имеет значения. Ничто уже не имеет значения. — Казалось Рохан наконец опомнился. Его тон из заговорщического мгновенно стал официальным. — По правилам МеТраКора в случае вашего ранения или гибели наследникам полагается страховка. К тому же еще потерян и шаттл. Он ведь тоже застрахован. Предстоит куча писанины.

— Какие еще наследники?

— Слышали когда-нибудь об Аламо?

— Кажется, это очень известный бар на Либерти, да?

— Не смешите меня. Во время следующего нападения мы все погибнем.

— Комендант…

— Но не волнуйтесь. Я все равно успею отправить последнее сообщение на Сеул. Клянусь. Эту услугу мне обещал оказать капитан «Балкана» — последнего торгового корабля, который заходил на Осуми. Заверил, что обязательно заглянет сюда на обратном пути. Через сто восемьдесят семь стандартных дней. Он выскочит из Два-Восемь, доберется до Два-Девять и отправится дальше. Задерживаться он не собирается. Так что мы просто передадим ему это сообщение по радио. Но, по моим прикидкам, он уже два дня как должен был появиться. Когда появился корабль, привезший вас, я даже решил, что это он. Кстати, пока вы здесь, давайте еще раз вместе посмотрим это сообщение. Не хотелось бы, чтобы в нем были какие-либо неточности.

Рохан тяжело опустился в кресло за пультом. Было непонятно, пребывает ли он в полном отчаянии, или ему просто жаль себя, но, вводя пароль доступа, он совершенно поник. Затем снова поднял голову. Руки его лежали на клавиатуре.

— Глупо все это. Крик о помощи, на который все равно никто не ответит.

— Вы и вправду так думаете?

— С таким же успехом я мог бы прокричать все это в мегафон. Все равно Сеул не может выслать нам подкрепления, а по словам Маскулла, у Либерти и так по горло хлопот с каньской угрозой в Зоне и крупным наступлением на Тайбэй. На Пусане же кораблей еще меньше чем на Сеуле и мы понятия не имеем, собираются ли каньцы посылать сюда подкрепление. Так что вряд ли сюда пришлют кого-нибудь раньше чем дней через двести.

— Все равно надежда остается.

— Да, надежда! Надежда останется даже тогда, когда одна за другой начнут тухнуть звезды. Закончен бал, погасли свечи… Еще одна массированная атака с кораблей Ю и нам конец. Поверьте.

Пока Рохан занимался компьютером, Хайден Стрейкер обдумывал то, что рассказал ему Шадболт об Аркали и Истмане по пути на мостик:

— Мы конечно все тут дрались не на жизнь, а на смерть, но ей досталось особенно. Истман просто с ума по ней сходит. Все равно ты рано или поздно узнал бы об этом, так что могу тебе обо всем рассказать и я. Он ни с того ни с сего вбил себе в голову, что их с Аркали судьбы связаны. Что они самим пси предназначены друг для друга. Одно время он только о ней и говорил. А теперь он вообще ни о чем говорить не хочет! Просто свихнулся на этом, но и это еще не все. С ним вообще что-то не так. Не знаю уж в чем тут дело, но от него у меня буквально мороз по коже.

— А Аркали не хочет его видеть?

— Она просто на дух его не выносит.

— Понятно.

Шадболт вдруг горячо заговорил:

— Хайден, может тебе и не понравится, что я это тебе говорю, но она так же без ума от тебя, как он от нее. Он раздражает и отталкивает ее, поэтому она старается его избегать, а он от этого испытывает все большую враждебность по отношению к тебе. Ты ей представляешься не таким как ты есть, а каким-то сияющим лучом надежды. Ее будущим. Символом. Она только и мечтает что о тебе. А он хочет убить тебя.

— Но это же безумие.

— Вот именно. Безумие. — На лице Шадболта было написано искреннее сострадание. Он покачал головой и воздел руки. — Страсть, не находящая выхода, становится опасной. Хотя и не могу сказать, что я вообще знаком с подобными эмоциями. Сам-то я человек довольно спокойный. Но зато я видел к чему такое приводит, и поверь — это пострашнее любой болезни. Так что сейчас Аркали и Истман переживают каждый свой собственный ад.

— Так значит он видит во мне… соперника?

— Еще бы! Ты ведь стоишь у него на пути, верно?

— Господи, если бы он только знал! Если бы этот несчастный идиот только знал, как он заблуждается!

— Эй, ты смотри поосторожнее с ним. Истман уже доказал, что не боится смерти. Я был свидетелем его ссоры с группой крутых флотских и поверь — у меня едва кровь не застыла в жилах. Я бы сказал, что с тех пор, с чувством юмора у него лучше не стало.

Хайден горько рассмеялся и поведал Шадболту насколько в действительности все еще хуже. Он рассказал ему о Ясуко, их любви и расставании.

Шадболт был поражен до глубины души.

— Ты такой же сумасшедший, как и они. Ведь ясно же, что у вашей любви не может быть никакого будущего. Жениться на ямбо? И что же ты намерен делать дальше? Протащить ее в Американо? Смотри, как бы ее супруг не отправил за тобой ниндзю, чтобы тот отрезал тебе что надо.

— Я люблю ее, Боско.

— Да брось ты!

— Я люблю ее.

Шадболт покачал головой и после недолгого молчания спросил:

— А ты хоть отдаешь себе отчет в том, что рассказав об этом Аркали, ты окончательно сведешь ее с ума?