Кая. Полукровка (СИ) - Бегун Анна

– С ней жизнь, – тяжело вздохнул Рю. – Мы не только захватили пленных, но и потеряли своих людей.

– Майк не вернулся, – надрывающимся голосом выговорила Агата.

– Говорят, хороший был медик. Занимался лечением Каи...

Все скорбно замолчали. Агата ещё пару раз шмыгнула, и король ободряюще потрепал её по плечу:

– Но думать-то сейчас надо о живых. Оплакивать потом будем. Гардо, ты готов выступать?

Гладир с сомнением покачал головой:

– До Сердца довольно далеко. Но, надеюсь, на эликсирах протяну.

– Главное подобраться ближе к Прокурору. И как можно быстрее. Кае осталось дня три пути, если ничто не изменится, ты должен успеть. Агата. Распорядись, чтобы ему дали что-нибудь для сна. Максимально быстрого и крепкого. Выходим за час до рассвета.

Гарду Майк не нравился. Наглый, высокомерный и самовлюблённый медик. Но сейчас всё неуловимо изменилось. Они будто в одно мгновение – то самое, когда Майк попал в руки гладиров – стали одной крови. Не в прямом, конечно, смысле. Но им грозила одна опасность, и Гард не мог припоминать грехи несчастного врача. Вместо этого он едва сдерживался, чтобы случайно не загнать лошадь раньше времени.

Скачка заняла у него почти сутки. Если бы не эликсиры, гладир даже в лучшие свои дни не выдержал бы такого темпа, а уж с ранами – и подавно. Но коню явно было хуже. Они останавливались всё чаще и стояли всё дольше. Бедному животному требовался сон, но Гард не мог предоставить ему такой возможности. Разве что короткую передышку.

Именно здесь, в нескольких часах пути до Сердца, его и настигли ищейки. Видать, совсем мало их осталось в Садах, что Гард успел зайти так далеко, и сейчас он был рад им, как никогда прежде. Не оказав никакого сопротивления, он сделал вид, что поддался на ментальное воздействие и смирно побрёл вслед за стражами порядка, чтобы к вечеру предстать перед судом. Справедливым и, конечно, доблестным.

***

Прокурор был стар. Если бы в своё время у него появились дети, а у тех – свои дети, то и они бы уже рожали собственных детей. Но у него не было никого. Кроме матери.

– Он говорит, я не должен его казнить, мам, – прохрипел Прокурор и закашлялся. Болезнь никак не отступала. – Говорит, знает всё о передвижении вражеских войск. Я проверял, он не врёт. Думаешь, помиловать? Сослать его в пещеры?

Старушка ничего не сказала в ответ. Она сидела в кресле-качалке и пустым взором изучала листву дерева над головой.

– Ты снова улыбаешься, – заметил Прокурор. – Я рад.

– Не так, – прошепелявила женщина сморщенными губами, и сын её встрепенулся, придвинулся ближе.

– Что? Ты что-то говоришь?!

– Не надо...

– Не надо миловать?

– Расщепление... опасно... обвал... скучала.

Прокурор поджал губы, и лицо его ожесточилось.

– Ей становится лучше, – произнесла подошедшая со спины пожилая женщина. – Она снова говорит.

– Не говори ерунды, Марта. Это снова демоны захватили её сознание.

– Больше не считаешь, что это дело рук человеческих?

Марта прошла к бездумно улыбающейся старушки и, поставив на траву поднос с тарелкой жидкой каши, повязала ей на шею фартук.

– Ещё как считаю. Они и наслали на неё демона.

– К тебе там главнокомандующий пришёл, просит аудиенции.

– Что там у него?

– Новая стычка, на этот раз под Разливом.

– Мы были к ней готовы.

Марта коснулась кончиком пальца губ старушки, и следующим движением вложила ей в рот ложку с кашей. Та послушно проглотила, не жуя.

– Да, я слышала про твоего осведомителя. Подумать только, последний сын рода Ума!.. Когда-то они пользовались большим уважением.

– Прогнили корни – увяли и листья, – произнёс Прокурор, наблюдая за кормлением матери.

– Среди пленных есть врач, – сказала Марта и бросила цепкий взгляд на мужчину.

– Человеческий врач, – тот пожевал губами. – Думаешь, человеческий врач сможет изгнать демона?

– Если не врач, то только ведьма.

– Это всё бесполезно. Пробовали уже и ведьм, и врачей.

– Он не просто врач, – Марта улыбнулась и отправила в рот старушке ещё одну ложку каши. – Он маг.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– Уже интереснее, – задумчиво протянул Прокурор. – Что ж, пойду узнаю, с чем они ко мне пожаловали.

Кряхтя и прихрамывая, он покинул сад.

– Скорректируйте координаты, – пробормотала мать, и Марта, вздрогнув от неожиданности, укоризненно покачала головой.

***

– Мы уже близко! – задорно крикнул Хельг.

– Откуда в тебе столько энергии, – простонала я в ответ, с трудом взбираясь по крутому холму. – У меня уже ноги отваливаются.

Гладир зацепился руками за торчащее дерево, подтянувшись, залез на огромный камень, после чего дождался меня и помог подняться.

– Мы почти на вершине. Сократили полдня пути, не меньше. Сейчас спустимся, внизу будет усадьба моего старого друга, там и передохнём.

– У тебя здесь ещё остались друзья? – удивилась я.

– Кроме него – никого. Удивительно, что его до сих пор ищейки не повязали.

– Везёт кому-то.

Последние слова я с трудом выдавила из себя, повиснув на очередном дереве. С помощью Хельга я всё-таки залезла на вершину, откуда открылся широкий панорамный вид.

– Э-э, – я осмотрела округу, потом обернулась к гладиру, который теперь сам пытался подняться. – Ты уверен, что именно здесь жил твой друг?

– Абсолютно, – он наконец забрался и, утирая пот, выпрямился рядом со мной. Его лицо медленно вытянулось. – Глад Великий...

– Кажется, ищейки всё-таки добрались до него.

Не отвечая, Хельг бросился по холму вниз. Второй склон был пологим, и на нём почти не росли деревья, поэтому спуск был лёгким. А внизу, в долине, раскинулись следы огромного пожарища. Чуть в стороне от выжженной земли виднелся крошечный круглый домик, сделанный, как и все остальные дома в Садах, из растущих деревьев. Но, в отличие от уже виденных мной строений, этот домик состоял не из широких массивных стволов с густой листвой, а из тонкого кустарника. Возле него бегали полуголые босые малыши, догоняя друг друга и задорно смеясь. Их было трое: старшей на вид не больше шести, а младшему – от силы три.

– Осторожно, Роки! – раздался женский голос из-за домика. Услышав его, Хельг ускорил шаг.

Тут малыши заметили нас и бросились к дому, словно испугались. Впрочем, почему «словно»? Нормальная реакция детей на быстро приближающихся незнакомцев.

– Нона? – позвал Хельг, когда до домика было уже несколько шагов. – Это ты?

Из-за строения показалась женщина, немногим старше меня. Увидев Хельга, она сначала нахмурилась, всматриваясь в его лицо, а потом резко вдохнула и прикрыла лицо руками. В следующее мгновение она бросилась к гладиру.

– Неужели глаза не обманывают меня? – спросила она, взяв его за плечи и внимательно осматривая с ног до головы. Дети недоумённо жались к стене домика. – Как же ты вырос, Хельг! Не узнать...

Он обнял девушку, и лицо его обрело непривычное выражение. Смесь любви и боли, радости и горя. Дети начали перепихиваться и о чём-то шептаться.

– Вы траву не заказывали? – проникновенно спросил гладир.

– Угодник багряный, – кивнула Нона, смахивая блеснувшие на глазах слёзы. – Зачем ты вернулся?

– Должен завершить начатое.

Девушка покачала головой и снова прильнула к Хельгу.

– Упрямый, как всегда.

Я наконец отдышалась после внеплановой пробежки и решилась подойти к гладирам:

– Простите, что здесь произошло?

Нона испуганно оглянулась на меня, потом обратилась к моему попутчику:

– Кто это? Она с тобой?

Хельг усмехнулся. Выпустив девушку из рук, он подошёл ко мне, шепнул: «Сними иллюзию», – подозвал Нону ближе, и продемонстрировал ей моё клеймо. И снова вздох удивления.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

– П-простите, – она сделала шаг назад и склонила передо мной голову. – Я не знала, честное слово! Ох, Глад Великий, так это о вас писала госпожа Тише! Вы... вы... Простите, как ваше имя? Ох, я должна всем рассказать! Наши готовы выступить за вас в любой момент, только скажите!