Орион взойдет (с примечаниями переводчика) - Пол Андерсон

Плик положил руку на его плечо и с сочувствием произнес:

- Да, поговаривают, что Домен охвачен хаосом. Должно быть, тебе больно слышать об этом.

- И монги уже идут!

- Э? Все это мы уже слышали много дней назад. Ты, конечно, помнишь, что Дренг уверял, будто в горах наши люди могут легко перерезать растянутые коммуникации и надолго задержать наступление.

Иерн вынул из папки сложенные листы бумаги и бросил их на стул.

- Прочти, письмо пришло сегодня с военным курьером; уж и не знаю, каким образом оно попало к нему.

Плик развалился во всю длину, едва умещаясь на двух стульях из четырех, которыми располагала комната. Помимо них в ней поместились только двухспальная кровать, небольшой стол и шкаф для одежды.

Бездетным парам большего и не требовалось. Роника навела в ней уют, бросив на пол оленью шкуру, украсила картой Ляски стены, смастерила для ружей подставку из твердого дерева и связала узлом яркие-тканевые полоски, порхавшие в дуновении вентилятора. Ее старый кот Кисафер дремал, свернувшись клубочком на покрывале.

Плик прочел письмо, потом перечитал его, положил листок и потянулся к бокалу.

- Трогательное напоминание о милой и даже таинственной крохотной леди, - улыбнулся он.

- Ты что, не понимаешь? - охнул Иерн. - Она вступила в армию, ее же могут убить, может случиться все что угодно...

Сидевшая Роника повернулась лицом к мужу.

- Так, значит, она действительно волнует тебя, - пробормотала она. Ты мог бы помешать ей, но не сумел...

- А тебя разве она не волнует? - ответил Иерн. - У тебя нет причин для ревности: мы с Ганной подружились в Дулу. Тебя тогда не было рядом, а я нуждался в друге. Вот и все.

Роника усмехнулась:

- Хотелось бы не поверить тебе, жеребчик, но тем не менее ты говоришь правду. Ну хорошо, сам подумай. Какое-то время она будет пребывать в известной безопасности. Не на передовой же она окажется? У нас на востоке так мало опорных точек, оборонять их особо некому; поскольку все, кто мог, ушли на запад, к Ориону. Думаю, мостам не грозит ничего опаснее лавины и снегопадов.

- Но потом их встретят огнем норрмены, - возразил Иерн.

- Разве могут добровольческие, слабо вооруженные, удаленные от баз отряды отражать натиск такого врага достаточно долгое время? - рассуждал Плик. - А что, если высадятся и маураи, собрав превосходящие силы? Рассказывают, что страны, подобные Бенегалу, готовы предоставить им свои войска, не говоря уже о том, что свои острова маураи даже не мобилизовали.

Иерн опрокинул себе в рот коньяк, что оставался на дне бокала.

Огненная жидкость принесла ему легкое успокоение, он налил себе еще и посмотрел через стол на Ронику. Она улыбнулась и ласкова потянулась к его руке, словно бы намекая, что, если в случае поражения им придется расстаться с мечтой, друг друга они не покинут, а это самое главное.

Свет флуоресцентных ламп терял свою бледность, запутавшись в ее янтарной гриве, в отблесках и тенях голубого платья, что было на ней.

- Никто не знает, - ответил он англеману. - Зимнее солнцестояние - наш союзник; но лето застанет нас на поле боя. Если нам удастся вырвать год и если испытание "Ориона-2" пройдет удовлетворительно - во всяком случае, чтобы не потребовалось крупных модификаций - тогда мы, вполне возможно, сможем вовремя завершить все остальное.и запустить корабли.

Ну а если нет... Вот почему Дренг так торопит всех. Ведь от этого мы только выигрываем. Но если обнаружится какая-нибудь ошибка, у нас не будет времени исправить ее.

- Итак, ты утверждаешь, что все зависит от следующего полета?

- Да. Во-первых, он покажет, хорошо ли функционируют основные системы; но успешный непилотируемый полет позволяет надеяться, что все будет в порядке. Во-вторых, что более важно, мы рассчитываем получить необходимые данные, которых у нас еще нет - такая информация обычно собирается за несколько пробных запусков. Например, уточнить размещение оружия, потому что нехватка времени заставляет нас отказаться от третьего полета, который предоставил бы нам необходимую информацию. Кроме того, экипаж проведет ряд исследований, первоначально намеченных на второй полет: пополнит опыт пребывания в невесомости, опробует маневренность в космосе и в атмосфере...

Плик отгородился ладонями...

- Прошу прощения, - рассмеялся он. - Ты расходуешь свою техническую эрудицию на мое поросячье невежество.

Теперь уже Роника сделалась серьезной.

- A это означает, что Иерн, вместе с другими пилотами, днюет и ночует в Тренажере, - сказала она. - Наверное, он уже может пилотировать корабль даже во сне. Мы, инженеры, программисты и специалисты по системам жизнеобеспечения и всякие прочие жестянщики, тем временем прячемся, как одурелые бобры, а то он засечет своим языком, если обнаружит какой-нибудь пропущенный нами дефект!

Невзирая на плохое настроение, Иерн сумел улыбнуться.

- Управлять таким кораблем страшно даже на имитаторе, - ответил он, но вы, бобры, ветки точите просто чудесно. Словом, практически мы готовы.

Плик вздрогнул.

- Ты хочешь сказать, что корабль вот-вот полетит?

- Именно так. Как я тебе говорил, мы не разместили на нем никакого вооружения, лишь экспериментальную аппаратуру, которая поможет нам понять, где устанавливать оружие на строящихся кораблях. Ну а если говорить о втором, все работы уже свелись к остроумию на лестничной клетке... к тому, что еще могут додумать ученые. Любая непогода, какая угодно метель не может нам помешать; Орион способен восстать во громе, неподвластный любому ветру. Но мы хотим, чтобы все наверху утопало в тумане. Незачем маураям знать его точное место. Тогда их бомбежки могут сделаться эффективными.

- Итак: пилот, второй палат, три инженера, компьютерщик, их помощники, плюс бригада измерителей? И ты рассчитываешь оказаться среди них?

Иерн вздохнул, как влюбленный мальчишка:

- Могу только надеяться.

Раздался стук в дверь. Уединения ради двери делались со звукоизоляцией, и голосов за ней не было слышно. Преодолев небольшое расстояние, Роника открыла ее. Свет из комнаты и коридора окатил Ваироа.

Не ожидая приглашения, он шагнул вперед, запер за собой дверь и застыл без движения. Маурай был в обычном комбинезоне, но с босыми ногами.

Лицо в темной маске казалось куда более странным над драповой тканью и стоячим - иудиным - воротничком. Локтем он придерживал большую книгу.

- Ну! Привет, - сказала Роника. - Вот неожиданность. Садись и выпей.

Плик помрачнел. Друзья поэта еще никогда не слышали такой враждебности в его тоне.

- Какое зло ты принес сюда?