Рождение легиона - Gedzerath

«Интересно, а хоть сейчас будет белый тоннель?».

– «Кажется, ей лучше. А я и не подозревала у тебя дара талантливой целительницы, сестра».

– «Она выкарабкается, поверь. За много сотен лет, я впервые вижу того, у кого душа так крепко пришита к телу. А что же по поводу дара, то поверь – тысяча лет это достаточный срок для шлифовки любых навыков. Кроме дружбы, конечно».

Голоса двигались и менялись, словно на пластинке допотопного граммофона, скрипящими болтами раздражения впиваясь в мой отупевший мозг. Попытавшись подвигаться, я не смогла даже вздохнуть, словно кто-то или что-то продолжал дышать за меня, мерно двигая грудной клеткой, расправляя и вновь сжимая легкие. И что это за онемение на моей спине?

– «Ты точно уверенна, что хочешь именно этого?» – спросил голос справа, превращаясь в спокойный, доброжелательный, солнечный голос старшей богини – «Она и раньше была не подарком, а после всего случившегося, я предчувствую, что она может стать куда как строптивее. Боюсь, теперь она будет настороже, и я уже не смогу вновь прибегнуть к тому средству, если вы с ней…».

– «Она была создана с моей, хоть и не совсем добровольной, помощью, сестра, и я сразу почувствовала на ней твою волю. Я освободила ее от твоего благословления, поскольку считаю, что было бы глупо ограничивать ее таланты, несмотря на тот финт ушами, который она учудила в Камелу. А что до наших… Эммм… Взаимоотношений, то уж прости, но это не твоей любопытной морды дело, милая моя Молестия».

– «Но…».

– «Ох, Селли, не заставляй меня напоминать тебе про твою ненаглядную Твайлайт!» – голос принцессы Луны стал неожиданно капризным, и я рассмеялась, если бы смогла, когда услышала в ее голосе какие-то новые, незнакомые мне, маслянистые нотки, с которыми она произнесла имя Первой Ученицы богини.

«Интересно, а что это у них за дела со Спаркл, а?».

– «Прошу, не начинай этот разговор опять, Лу» – защищаясь, проговорила Селестия, прерывая свою разоткровенничавшуюся сестру – «Если ты так хочешь этого – то как я могу отказать тебе, дорогая сестра? Но помни о том, что она – еще та заноза. Я поступила так, как поступила, потому что считала, что это будет лучше для всех. Мой капитан дворцовой стражи говорит, что она начала что-то подозревать и признаюсь, я сама недооценила ее чутье. Но если ты твердо решила взять ее под свое крыло – то я с радостью дарую вам свое благословление».

«Спасибо тебе, Селли. Ты даже не представляешь, как это важно для меня!» – полным благодарности голосом проговорила Луна, и вскоре надо мной послышался влажный звук поцелуя, сопровождаемый загадочным фырканьем солнечной богини. Почти невесомая грива упала на мою шею, и я мучительно попыталась задергаться в попытке почесать щекочущийся нос, когда в мои уши проник низкий, чуть хрипловатый голос ночной принцессы, принося мне тяжелый, без страданий и сновидений, целительный сон.

– «Спи спокойно, моя новая ученица. Первая – за тысячу лет!».

Глава 9. Прогулка мертвой пони.

Огромная, бесконечная равнина. Огненные плети ярко-красных молний, не переставая, лупили в далекие горы, напоминающие бесконечные вершины пирамид. Дернувшись, я застонала, когда очередной острый корень, словно живое щупальце, извиваясь, стянул мою ногу, притягивая меня к огромному каменному алтарю, выполненному в виде большой, грубой скамейки. Океан кипящих теней, словно живое озеро мазута, двигался вокруг меня, постепенно сжимая свой круг. Огромная каменная фигура качнулась вперед, вскидывая ногу – и меня вновь, в который раз, бросило грудью на холодный, равнодушный камень алтаря, когда на мою спину обрушился знакомый удар шипастой плети.

– «Пачиму ты нихочиш ничиво узнать о прарочистве, Хавра?» – вкрадчиво поинтересовалось огромное создание голосом Угмара айль-Хаткана, с удовольствием слушая стоны и крики, вырывавшиеся из меня с каждым ударом адского орудия пытки – "Клянус Всеединым, ми хатим толка памоч!".

Качающиеся тени подступили ближе, обдавая меня удушливым запахом гноя и разложения, и вскоре, я уже тонула в черном океане скользких, невидимых в темноте тел. Облизывающие мою спину, грудь и ноги, они поднимались все выше и выше, обжигая не хуже кипятка, стремясь захлестнуть меня с головой – и утащить куда-то в темную, удушливую глубину небытия. Рванувшись, я отчаянно забилась, неистово выкрикивая рвавшийся из глубины души, из самого моего естества, отчаянный призыв – «Мама... Мамочка... МАМА!».

Темный океан вскипел, стремясь поглотить меня с головой. Мерзко ухмыльнувшись трескающимися каменными губами, фигура двинулась вперед – но тут же отпрянула прочь, стремительно скрываясь в окружающем нас океане теней, когда огромная, полная луна стремительно выкатилась из-за горизонта, и ее молочно-белый свет залил бескрайнюю равнину, заставляя шипящие тени шевелиться в мерзком подобии жизни, расползаясь во все стороны от безжалостно жгущих их лучей. Угольно-черные тучи медленно таяли, изорванные в клочья белоснежными клинками ночного светила, и я, спотыкаясь и падая, рванулась навстречу громадной черной фигуре, раскинувшей крылья над моей головой.

– «Мама!» – вновь выкрикнула я, открывая глаза. На мгновение, мне показалось, что я вновь оказалась на той сумрачной равнине, в давящей, чернильной темноте, но вспышка, озарившая пространство вокруг меня, на миг осветила большую, незнакомую мне комнату, выхватывая из тьмы большое, полукруглое окно, обрамленное полупрозрачными занавесками, яростно развевающимися от порывов холодного, влажного ветра, широкую круглую кровать...

И вновь темнота. Яростный грохот грома, рвущий барабанные перепонки – и огромная фигура, склонившаяся надо мной в блеске новых молний. Что-то большое и мягкое, словно крылья, опустилось на мое дергающееся, неистово пытающееся куда-то убежать, беззащитное тельце, прижимая его к теплому, пахнущему загадочными травами, боку. Всхлипывая от ужаса, все еще ощущая терзающие мою плоть шипастые щупальца и корни, я прижалась к чьему-то теплому телу, вздрагивая от далеких раскатов удалявшегося грома, неприятной дрожью отдающихся в моей покалеченной спине, пока, наконец, не остался лишь шум дождя за окном да тихое, мерное дыхание моего спасителя, осторожно поглаживающего меня по голове. Постепенно, мои веки становились все тяжелее и тяжелее, и вскоре, я провалилась в тяжелый, без сновидений, сон, крепко вцепившись в загадочное, мерно дышащее под моими ногами, тело.

Теплый солнечный луч мягко путешествовал по моей мордочке, скользя по лбу, оставлял за собой красно-зеленые круги под крепко закрытыми веками, медленно, но в то же время непреклонно скользя к намеченной цели.