Девятые Звездные войны - Эдмонд Мур Гамильтон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Я заплачу!— поспешно сказал Пис, вскакивая на ноги и вытаскивая из карманов тощую пачку банкнот. Отслюнив названную сумму, он протянул деньги водителю.
— Вот так-то лучше,— проворчал то.— Не понимаю, что случилось с людьми — останавливают такси, а потом уверяют, что у них и в мыслях этого не было. Новая мода, что ли?
— Ладно, прости меня за машину,— сказал Пис.— Подкинешь в город?
— Десять монет, и учти — это полцены.
— Поехали.
Запасы наличных безудержно стремились к нулю, но Пис подумал, что водитель может оказаться неоценимым источником информации о состоянии дел на Аспатрии. Усаживаясь на переднее сидение, он заметил, что рукав нового костюма уже порвался. Взвыл унимагнитный двигатель, автомобиль рванулся вперед, пейзаж — назад.
— Ничего денек,— молвил водитель, готовый забыть и простить. Он оказался мужчиной с лошадиной физиономией и редкими светлыми волосенками.— Да и местечко самое подходящее, чтобы расслабиться.
— Да, приятное местечко,— согласился Пис, одобрительно кивая.— Я ничего не знаю про Точдаун-сити и...
— Не волнуйся, я довезу тебя куда надо.
— Точно?
— Конечно. Учти, что я ничего с этого не имею, никаких комиссионных, но напомни Большой Нелли, чтобы она записала, кто тебя прислал. Меня зовут Трев. Усек?
— Ты меня неправильно понял, Трев,— ответил Пис, изо всех сил изображая оскорбленное величие.— Мне нужно в "Голубую лягушку".
— Кишка тонка, военный...— Водитель дружелюбно ткнул Писа локтем в бок.— Ты, наверное, изголодался. Все легионеры, которых я сажаю в порту, голодные. Хорошая музыка тебе нравится?
— Музыка?— Пис почувствовал, что теряет нить разговора.
— Ага, музыка. У моего двоюродного братишки есть заведение — Гендель-бар. Высший класс — все там названо в честь высоколобых композиторов — но дешево. Я-то ничего с этого не имею, никаких комиссионных, но всего за двадцать монет тебе наложат полную тарелку спагетти с сыром "Шопен", с соната-кетчупом или...
— На слух красиво, но мне позарез нужно в "Голубую Лягушку".
— Как хочешь, но хотя я с этого ничего не имею, никаких комиссионных, если захочешь быстренько перекусить, там есть еще пиво "Штраус" и...
— Расскажи мне лучше про оскаров,— прервал его Пис, которого больше всего интересовал именно этот аспект аспатрианской действительности.— Ты сказал, что если свистнешь, они прибегут?
— Иногда прибегают.— Трев несколько секунд помолчал, показывая, как обидно, когда на советы от чистого сердца не обращают внимания.— А иногда — нет.
— Интересно, зачем они вообще это делают?
— Никто не знает. Они никогда ни с кем не разговаривают, но многое им не нравится — насильственные преступления в том числе — и, парень, если ты сделал что-то не по нраву оскарам — берегись!
— Линчуют?
— Не всегда, но если от полиции еще можно смыться, от оскаров — никогда!
Пис постарался осмыслить эту новую информацию и сопоставить ее с тем, что поведал Бад.
— Правда, что они могут читать мысли?
— Кое-кто говорит, что могут.— Трев задумчиво посмотрел на Писа.— А тебе, что за дело? Ты мошенник или...
— Конечно, нет!— ответил Пис и погрузился в мрачное обдумывание своих неудач.
Его не только лишили воспоминаний, он не только один на чужой планете, не только остался без денег и крыши над головой, он не только дезертир, за которым вот-вот начнется охота всего Космического Легиона — не исключено, вдобавок, что в картотеках Аспатрии он числится как преступник. А если это так, его непременно загонят, поймают и накажут неуязвимые телепаты-супермены, которые привыкли развлекаться, скармливая чудовищам раненых землян.
— Не унывай,— посоветовал ему Трев, поворачивая на широкий бульвар в центре Точдаун-сити.— Всегда есть кто-то, кому еще хуже.
С этим утверждением Пис смог бы поспорить, но тут он увидел четко выделяющуюся на фоне деловых вывесок ярко-синюю голоскульптуру исполинской лягушки. Не мигая, смотрел на нее Пис, пока такси не подкатило к ней и не остановилось.
Приближался момент истины, но Пис встречал его в состоянии, в котором предпочел бы любой истине десятилетия обнадеживающей Лжи.
Расплатившись с водителем, Пис решил, что пока его нервы не сдали окончательно, надо действовать и, расправив плечи, вошел в роскошные, услужливо распахнувшиеся перед ним двери "Голубой лягушки".
Глава 6
Фойе, в котором очутился Пис, было устлано коврами ручной работы, уставлено древней хромированной с мебелью, и он сразу понял, что все, о чем его предупреждали — святая правда. Даже сам воздух в Голубой лягушке” благоухал деньгами. В душу его закрались сомнения — хватит ли оставшихся десяти монет хотя бы на чашку кофе? Хватит ли ему времени или придется блефовать?
— Что угодно уважаемому сэру?
Метрдотель, появившийся из-за сверкающей декоративной решетки, был одет с вызывающей роскошью — в антикварные джинсы и свитер-водолазку. С пухл ого розового личика холодно смотрели бледно-голубые глаза, и взгляд этот яснее ясного говорил, что обладатель их ни на йоту не сомневается как в общественном, так и в финансовом положении посетителя. Пис инстинктивно прикрыл дыру на рукаве, но тут же понял, что нельзя переходить в оборону. Солдату, решил он, не раз обращавшему в бегство стаи разъяренных сорокороток, не стало пугаться престарелого официанта, в сколь бы роскошные одежды не был упомянутый официант облачен.
Метрдотель откашлялся.
— Так что же хотелось уважаемому сэру?
Пис ухитрился напустить на себя вид одновременно удивленный и раздраженный.
— Поесть, конечно! Или к вам ходят лечить грыжу?— Он высокомерно огляделся по сторонам.— Неужели я ошибся дверью?
Лицо метрдотеля окаменело.
— Главный обеденный зал налево, сэр.
— Знаю.— Пис вынул из кармана лягушку и помахал ею перед носом метрдотеля.— Помнишь меня?
Тот несколько мгновений пристально всматривался в лицо Писа.
— А я должен?
— Ладно, замнем для ясности...
Скрывая разочарование, Пис прошествовал в ресторан.
— Столик для одного, у окна!
Официант нагнулся к Пису, раскрыл меню и понизил голос до маслянистого конспиративного шепота.
— В неумении читать нет ничего зазорного — множество интеллигентных людей страдают слепотой к словам... но если сэр притворится, что читает меню, я с удовольствием объясню ему, что значит каждая строчка, и таким образом...
— Заткнись, кретин, я и сам грамотный!— огрызнулся Пис, вырвал у оторопевшего служителя желудка тяжелую книгу и вперил в нее мрачный взор. Сердце его тут же упало, когда он увидел, что тариф указан не в "монетах", а
