Ледяная Королева - Майя Ахмедова

Посиделки в ее просторном шатре всякий раз проходили вопреки намеченному плану и здорово скрашивали наши суровые будни. Чего, например, стоили рассказываемые по очереди бесчисленные байки — в это время стоял такой хохот, что свечи с треском гасли, а стены шатра ходили ходуном, заставляя угрожающе раскачиваться и поскрипывать опорные столбы. Что уж говорить о карточных турнирах на выбывание, которые обычно сводились к противостоянию меня и Халисса!

Он виртуозно и нахально мухлевал всеми ему известными способами (а их оказалось устрашающе много), я беззастенчиво пользовалась даром «скрытого зрения», остальные же получали море удовольствия, заключая пари. Несмотря на все способности, вместе взятые, не раз и не два приходилось мне, завязав глаза, карабкаться на самый высокий столб в лагере и заунывно верещать обезумевшей от любви мартовской кошкой… В особо тяжелых случаях мне вменялось в обязанность заплести буйную шевелюру нашего барда в многозначное количество косичек — причем на время, причем на весьма ограниченное, — тогда зрители получали в качестве бонуса возможность прослушать в оригинале мои упражнения по составлению особо виртуозных нецензурных вариаций на совсем уж неприличные темы.

В свое оправдание замечу, что Халисс проигрывал гораздо чаще и тогда носил меня на руках вокруг всей коновязи под развеселые комментарии зрителей в лице почти полного личного состава, которые были всегда рады возможности лишний раз позубоскалить, а тетушка громко считала круги. Время от времени — после особенно игривых подколок в мой адрес — во мне просыпался мирно дремлющий до сих пор садист, и я, например, отправляла проигравшего проехаться на моем иноходце, а потеха принимала более глобальный характер. Нет, никакой угрозы для здоровья окружающих не было, просто Агат, вволю покатавшись в снегу, вдруг подчинялся и позволял незадачливому седоку беспрепятственно взобраться в седло — до поры до времени, а потом, набрыкавшись и бодро задрав хвост, уносился в темноту, оглашая окрестности злорадным ржанием.

Возвращались они обычно порознь. Первым танцующей походкой гордо выплывал из ночного мрака донельзя довольный собой караковый скакун и, всхрапывая, ластился ко мне, выпрашивая заслуженное угощение. Следом, громко и вдохновенно поминая всю лошадиную родню и массу разнообразных неприличных персонажей, брел мой недавний соперник, вывалянный в снегу или золе, а то и мокрый насквозь в зависимости от того, что было ближе — опушка леса, старое кострище или горячий источник. И ведь что интересно: никакие подобные пакости так и не смогли отбить у Халисса охоту продолжать наши картежные поединки…

О деле мы, само собой, тоже помнили. Я еще пуще загрузила себя работой, которой и без того было выше флюгера на телебашне. В круг моих повседневных обязанностей все так же входило сканирование местности на предмет обнаружения вражьих пакостей или подходящих объектов для охоты, посильное участие в заседаниях Совета и составлении планов на ближайшее и отдаленное будущее для всего растущего войска и вдобавок присутствие на переговорах с представителями самых разнообразных племен и кланов. Я в основном служила живым доказательством того, что небожители благосклонно смотрят на всю эту затею со сменой короля, а также играла роль атрибута власти, попутно ненавязчиво проверяя возможных союзников на компетентность и наличие «камней за пазухой».

Ко всем уже имеющимся «развлечениям» добавилось инспектирование дозоров и караулов. Это меня особенно радовало (без шуток!), потому что мое отношение к ранним побудкам уже успело войти в историю, и сумеречное состояние тела и души в сочетании с особо виртуозными комментариями по поводу всего происходящего никого не удивляли — по крайней мере, можно было не трудиться нацеплять светскую маску и поддерживать вежливый разговор. В остальное же время один лишь Бог знает, чего мне стоило каждый день встречаться с принцем, выдерживать безукоризненный тон при общении, непринужденно улыбаться, делать вид, что все как обычно, — и при этом держать эмоции в кулаке. Очень согревала мысль, что ему, возможно, не так уж и радостно созерцать мою равнодушную физиономию и «заиндевелый» взгляд сквозь него в никуда…

В качестве моего тренера принц получил немедленную и безоговорочную отставку. Для окружающих это объяснили его непомерной занятостью в последнее время, а желающих посвятить свой досуг моему образованию вдруг обнаружилось потрясающее количество. Теперь у меня было целых три наставника: Сотрес блистал как специалист в обращении с кинжалами, Дрогар наставлял меня в тонкостях рукопашного боя, а Халисс взялся привить мне любовь к упражнениям с мечом.

Правда, после нескольких попыток (видимо, даже на его снисходительный взгляд, слишком уж опасных для здоровья окружающих!) он сам предложил мне перейти на что-нибудь менее увесистое. Я остановила выбор на давно приглянувшемся оружии. Это были парные клинки, что-то вроде изящных полуметровых стилетов, которые имели режущие края, зазубренные у основания. Само собой, никаких радужных иллюзий на свой счет питать не приходилось — я прекрасно понимала, что добиться той виртуозной и непринужденной легкости в обращении с этими «разящими жалами», которую демонстрировал мой добровольный учитель, будет, мягко говоря, непросто… что ж, тем почетней и желанней хоть какой-нибудь результат, не говоря уж об успехах!

Тиальса не хотела составлять мне компанию в этих упражнениях, согласившись лишь на метание дротиков. Зато в одном пристрастии мы были с ней на редкость единодушны и на пару внимали поучительным речам наших штатных знахарок, жадно постигая тонкости местного траво-, минерало- и прочего ведения.

Вскоре я уже неплохо разбиралась в имеющемся арсенале грибов, ягод и тому подобных даров природы и даже позволяла себе поэкспериментировать, совершенствуя созидательный процесс или сочиняя новые смеси. К чести островитянок, они смеялись не очень громко и до сих пор хранят в тайне мои особенно смелые попытки внести свой неоценимый вклад в движение местных новаторов от медицины… У меня тоже нашлось чем поделиться, так что наше совместное врачевание явно шло на пользу страждущим.

Ко всему вдобавок и на личном фронте лед сдвинулся в неожиданную сторону. С Тиальсой все давно было ясно, поскольку Сотрес успешно совмещал полезное с приятным и общественное с персональным. Тот факт, что я выбрала его в качестве личного тренера, делал его почти счастливым. Еще бы: если даже не брать во внимание общение со мной, что само по себе уже может считаться щедрым даром добрых богов для особо избранных, после тренировок он оставался на ужин с нами, получая возможность лишний раз проявить внимание к предмету своих воздыханий, а заодно блеснуть остроумием и живостью мысли. Вечерняя трапеза обычно заканчивалась тем, что я, окончательно растеряв остатки сил от смеха, уползала на покой, а жизнерадостный соратник шел провожать свою зазнобу в ее шатер. Учитывая непомерно далекое расстояние до жилища моей помощницы — аж восемнадцать шагов, я считала! — можно было надеяться, что хотя бы к рассвету они доберутся до места…