Ледяная Королева - Майя Ахмедова

— Спасибо тебе, серенький!

— За что? — Взгляд исподлобья стал еще более подозрительным.

Оно и правильно: имея дело со мной, расслабляться никогда не стоит, но сейчас я говорила совершенно искренне:

— За поддержку и понимание. Это не так уж мало, поверь! А насчет остального… мы договорились?

Ворх, помедлив, нехотя кивнул, и до шатра предводителя мы шли уже молча. У входа нам отсалютовали копьями два рослых усатых воина в полном боевом облачении, выставленных по случаю прибытия иноплеменных представителей. Да, кстати, чуть не забыла!.. Милостиво кивнув, я задержалась возле них, повела бесстрастным взглядом поверх начищенных до зеркального блеска шлемов и обратилась к старшему:

— Воин, если вы, … …, не перестанете втихаря трескать эти … … сизые грибы в таком количестве, то через пару недель от ваших потрохов останется кровавое месиво, и тогда не только к знахаркам, даже ко мне обращаться будет бесполезно! А я из принципа ни одним пальцем не шевельну, чтобы облегчить и ускорить вашу мучительную кончину! Это можете сразу намотать себе на ус… или еще куда-нибудь! Ясно, … … …?!!

У вояк волосы дружно встали дыбом, заметно приподняв шлемы. Старший громко сглотнул с третьей попытки, серея лицом, а у младшего даже глаза стали цвета снятого молока. Я прошла мимо них, откинув тяжелую шкуру на входе, но в холодном «предбаннике» задержалась и удовлетворенно выслушала затейливый слаженный дуэт с упоминанием не менее восемнадцати видов самой страшной местной нечисти. Паршивцы!..

Дело в том, что сизые грибы, которые на родине этих горных жителей практически не встречаются, содержат целый букет очень активных веществ и в основном используются в качестве редкой и жутко дорогой приправы к мясу — по чуть-чуть, в совсем безвредных количествах. Здесь же, в урочищах, эта пакость росла чуть ли не на каждом дереве, и бравые вояки, пользуясь небывалым случаем и не слушая знахарок, основательно подсели на бесплатный деликатес по принципу «пока живы…». Надо ли говорить, что непривычные к такой нагрузке организмы просто не могли долго справляться с выведением все возрастающих доз опасных соединений! Такими темпами нам светило уже в недалеком будущем, задолго до знаменательной битвы, начать копать братские могилки, причем весьма немаленькие. Может, их все-таки хоть сейчас, проймет?!

Я двинулась дальше. За второй шкурой открылся дивный вид на принца, который что-то сосредоточенно строчил на куске пергамента, но при моем появлении встал и шагнул навстречу с приветственным полупоклоном. Я кивнула в ответ и вопросительно вскинула бровь:

— И чем же вызвана такая острая потребность в моем присутствии с утра пораньше?

— Всего лишь необходимостью кое-что прояснить. — Прежде чем ответить, принц окинул меня быстрым взглядом, уделив особое внимание перевязанной руке.

Так, ясно, какое именно «кое-что» его интересует, но пусть скажет сам…

— Может, хотя бы присядешь?

— Каяться лучше стоя. — Мне пришлось потупить глаза, чтобы раскаяние выглядело искренним.

— В чем же?

Можно подумать, он таки не в курсе! Ладно, продолжим.

— Если юго-западный клан Лаанглих-Тотха откажется от участия в битве, то это произойдет по моей вине.

Я стояла, глядя по недавно возникшему обыкновению прямо перед собой «заиндевелым» взглядом, и, держа руки за спиной, вертела в пальцах машинально подобранную по дороге старую сосновую шишку.

— Что все-таки случилось? — продолжалось дознание.

— Я не сумела должным образом поддержать светскую беседу с вождем.

— Дзурох оскорбил тебя? — Принц уже стоял в шаге от меня и пытался заглянуть в глаза.

— Нет, это я оскорбила его — действием! — Я вновь опустила взгляд и упорно рассматривала носки начищенных сапог предводителя, надеясь, что со стороны это хотя бы немного напоминает искреннее раскаяние.

— Наверное, было за что?

— Мой принц обо мне слишком хорошо думает… с каких-то пор! — не удержалась я в рамках выбранной роли. Мой свинцовый взгляд в упор заставил собеседника отшатнуться. Думаю, если бы я с рычанием оскалилась прямо в это прекрасно-мужественное лицо, эффект был бы намного слабее! — Я с превеликим удовольствием и со всей своей безразмерной дури врезала ему по наглой харе за упертость, навязчивость и недостойное мужчины многословие! — Мой голос тем не менее звучал тихо и почти нежно. — Мне подумалось, что пара-тройка зубов и сломанная челюсть не такая уж высокая плата за вовремя преподанный урок… но я все-таки ошиблась — адресом!

На несколько мгновений лицо принца утратило бесстрастное выражение, а я уже снова гипнотизировала носки его сапог.

— Я с трепетом и смирением жду, мой принц!

Моя реплика вывела его из ступора.

— Чего же?

— Решения — как именно мне предстоит искупить свою вину. — Я упорно не поднимала глаз.

Пауза почему-то затягивалась. Наконец Дин с глубоким вздохом отошел и замер у стола.

— Никак. Благодарю, что нашла время зайти для объяснения! Дальше — мои хлопоты. Не смею больше отрывать «видящую» от неотложных дел.

Я, не говоря ни слова, отвесила дежурный полупоклон его неподвижной спине, развернулась и вышла. Выйдя на яркий свет из полумрака, зажмурилась и постояла так некоторое время, отсчитывая про себя секунды и гадая, сколько еще смогут продержаться караульные, у которых при моем появлении «в зобу дыханье сперло». Потом встряхнула головой и зашагала к шатру знахарок, по пути разжав саднящий болью кулак, чтобы высыпать и развеять по ветру мелкие острые обломки бесславно погибшей сосновой шишки.

На следующий день задолго до рассвета мы уже снова наматывали дорогу на копыта скакунов. Узкое извилистое ущелье, похоже, опоясывало половину планеты, не меньше — конца и края не было видно этой «кишке»!.. Сумрачные голые скалы нависали над головой, лишь где-то недостижимо высоко вверху изломанной ослепительно-голубой полосой сияло чистое зимнее небо.

Мой Агат бодро перефыркивался с рысившими рядом лошадьми, а я, слегка подустав от монотонности пейзажа, машинально продолжала сканировать пространство. Вокруг все было спокойно, только то и дело мелькала поодаль черно-рыжая стремительная тень бдительной надхи. Необходимость ехать по левую руку от упорно молчащего принца начинала меня доставать, и я уже стала потихоньку мечтать о привале, когда объявился неожиданный собеседник.

Громко всхрапывая и позвякивая украшениями фасонистой сбруи, с Агатом поравнялся высокий сивый жеребец. Некоторое время Дзурох ехал рядом и молчал как рыба об лед, а я тоже не особенно рвалась начинать светскую беседу. В самом деле, я им тут кто?! Наконец он, откашлявшись, пробурчал: