Волкодав - Мария Семенова

И вот тогда-то стрелы полетели в двоих на мосту.

Это было убийство, расчетливое и хладнокровное. Так жестокие мальчишки, только выучившиеся владеть игрушечными луками, бывает, охотятся на кур во дворе. Вот только молодой щитоносец не пожелал умирать, как привязанная курица. Он бывал в переделках и схватках и понял, что обоим не спастись. Стрелы летели сзади и сбоку, и парень прикрыл старую Хайгал и щитом, и собственным телом. И продолжал идти, хотя с такого расстояния даже добротная кольчуга не могла защитить от прямого удара.

Галирадцы не смогли равнодушно следить из безопасных укрытий за тем, как погибал их друг. Яростно ругаясь, они выскакивали на открытое место и били в ответ. И сами попадали под стрелы,

Заплаканная кнесинка вдруг сдернула с лица сетку и рванулась из-за спин телохранителей, крича:

– Я здесь, здесь!.. Меня убивайте!..

Услышали ее или нет, так и осталось никому не известным. Волкодав и братья Лихие перехватили государыню, не дав ей сделать и шага.

Умирающий, утыканный стрелами воин еще шел по мосту, еще прикрывал собою старуху. До того берега оставалось шагов пятнадцать, когда разбойники сообразили целиться по ногам. Несколько стрел с широкими наконечниками буквально подрезали парня. Он шатнулся, падая на колени, и молча канул в просторную щель между верхними канатами и настилом. И полетел вниз, переворачиваясь и раскидывая руки, чтобы почти сразу пропасть в клубящемся тумане. Никто не услышал ни предсмертного крика, ни удара о дно.

Хайгал оглянулась, посмотрела вниз, ахнула, всплеснула руками… подхватила подол – и порскнула вперед с удивительной прытью, которой невозможно было предположить в согбенной старухе. Не ожидали подобного и разбойники. Несколько стрел расщепило доски в том месте, где она только что стояла. Остальные с визгом пронеслись у нее за спиной, лишь одна, самая удачливая, деранула развевающийся край черной рубахи. Хайгал достигла берега и метнулась за камень.

– Дитятко!.. Переходи!.. – подала она голос некоторое время спустя.

– Одна не пойду!.. – отчаянно закричала в ответ кнесинка.

Еще как пойдешь! – чуть не сказал ей Волкодав. Но ни кнесинку переправить, ни затеять с горцами переговоры о свите и раненых сразу не вышло. Потому что конные разбойники, справившись наконец с отрядом Дунгорма, покинули седла, взяли галирадцев в полукольцо и полезли на них из-за камней. Началась рукопашная.

На площадку перед мостом по-прежнему было не высунуться, и галирадцы не смогли урядить плотную оборону. Разбойники нападали со всех сторон, так что бой между скалами вскоре утратил строй и порядок, сменившись ожесточенной резней. Галирадцы погибали и чувствовали, что погибают. Может, здесь они продержатся чуть дольше, чем продержались бы на открытой равнине. Но спастись не удастся. Как не удалось бы и там. Стрелки прыгали с валуна на валун, на выбор и почти безнаказанно убивая всех, на ком не было белых берестяных личин с прорезями для рта и глаз. Волкодав видел, как на одной из скал у самого края Препоны, где с луками и колчанами устроились двое разбойников, появился Мал-Гона. Одного стрелка могучий вельх уложил ударом меча, второй, стоявший чуть дальше, проворно обернулся и спустил тетиву. Стрела, пущенная в упор, легко прошила и кольчугу, и тело под ней, но Мал-Гона не остановился. Длинный меч блеснул еще раз, и голова разбойника вместе с личиной и шлемом завертелась в воздухе, разбрызгивая красные бусины крови, отлетавшие, точно порванное ожерелье. Обезглавленное тело покачнулось и рухнуло с камня. Мал-Гона уронил меч и сгорбился, прижимая руки к груди. Валко шагнул в сторону, не удержался на скользкой от осевших испарений круглой каменной макушке и беззвучно ушел вниз, в туманную небыль Препоны.

Все это Волкодав видел мельком, вполглаза, уже вовсю рубясь с пятью какими-то головорезами, наскочившими на телохранителей из-за скал. Налетчикам не поздоровилось.

Три воина слишком хорошо знали свое дело. Не зря Волкодав до седьмого пота гонял близнецов по двору галирадского крома. Все-то они выспрашивали о настоящей битве, когда много народа. Теперь вот сами изведали, правду ли говорил им наставник. Больше не будут гадать, как сами поведут себя, ЕСЛИ. Настал час – и ребята не думая пустили в ход умение, беспощадно вколоченное суровым венном в гибкие молодые тела. Волкодав подумал о том, что тех пятерых они вполне раскатали бы и вдвоем, без него. И даже без мечей, просто голыми руками. Он оглянулся на кнесинку: девушка что было сил сжимала вельхский кинжал с позолоченной рукоятью в виде человечка. Она не расставалась с ним после боя в святилище. Она больше не плакала. Ей было страшно, еще как страшно! Но случись драться, от нее не дождутся крика и слез. Она кого угодно встретит вот этим кинжалом. Встретит неумело, но с отчаянной яростью…

Навстречу телохранителям пробился Аптахар с полутора десятками воинов, в основном сегванов и сольвеннов. За их щитами и спинами укрывались Иллад, Мангул с мальчишкой и четыре служанки. Мальчишка сжимал в кулаке подобранный нож.

– Надо к мосту, – сказал Волкодав Аптахару. – Кнесинку и этих, кого сумеем.

Сегван согласно кивнул, уже прикидывая, с какой стороны обходить площадку, чтобы заметило поменьше стрельцов. Волкодав быстрыми, привычными движениями расстегнул на себе ремни, сдернул попятнанный кровью кожаный чехол, потом стащил кольчугу и протянул кнесинке:

– Надень, госпожа.

Он сказал это до того буднично и спокойно, что кнесинка поняла: ВСЕ. Настал ПОСЛЕДНИЙ КОНЕЦ.

– Нет!.. – Она попробовала оттолкнуть его руку. Попробовала бы еще сдвинуть валун, за которым они прятались от стрелков. – Нет!.. Ты… ты сам…

– В меня не попадут, – сказал Волкодав, но кнесинка ему не поверила, и тогда он попросту схватил ее в охапку и силой всунул в кольчугу. – Некогда мне тебя уговаривать, госпожа.

Сопротивляться было бесполезно. Полпуда стальных вороненых колец, еще хранивших тепло его тела, укрыли кнесинку, свесившись ниже колен. Они ощутимо пригибали ее к земле, но вместе с ее собственной серебристой кольчужкой броня в самом деле получилась надежная. Может, и сбережет.

– На мосту держись крепче, госпожа, – наказал Волкодав. – Двумя руками. Да вниз не гляди, незачем.

– Двинулись, оглоблю вам в …! – рявкнул Аптахар. Воины молча взгромоздили щиты и побежали к мосту, держа в живом кольце и служанок, и лекаря со спутниками, и государыню кнесинку. Поначалу она все оглядывалась на Волкодава, оставшегося в одной серой безрукавке, насквозь мокрой от пота и разрисованной разводами крови. Кармашек с картой и книжкой болтался у него на груди. Потом оглядываться стало некогда: в щит, который она держала над головой, начали втыкаться стрелы. Кнесинка только поспевала смотреть себе под ноги, – прыгая по осклизлым булыжникам, недолго было споткнуться. Почему-то она больше боялась упасть, чем угодить под стрелу. Бежать, навьючив на себя почти пуд железа, было неудобно и тяжело, но тело, подхлестнутое страхом и возбуждением, несло груз почти без натуги. Неожиданно воины сдвинулись плотнее, кнесинка оказалась между Лихославом и Лихобором и увидела у себя под ногами вместо камней пугающе тонкие и узкие планки моста. Кое-где в них торчали пернатые стрелы…