Год 1942 - Давид Ортенберг

13 октября Николай Тихонов писал мне: "В ближайшие дни пришлю Вам статью "Заметки о горной войне". В конце месяца я напишу "Ленинград в октябре" и дам что-нибудь отдельно о городе в связи с юбилеем Октября. В эти дни Ленинград, естественно, будет в центре внимания. Все невольно обратят свое воспоминание в сторону приневской столицы, с которой столько связано замечательного в жизни нашего народа. Немцы, вероятно, сделают что-нибудь, чтобы испортить праздник, как это было в прошлый год..."

Через несколько дней мы получили статью. К ней была приложена записка Николая Семеновича. Он волновался. "Это, - писал он мне, - может быть, и не пойдет, так как Вы на такую тему всегда найдете в Москве специалиста, но прочтите, так как мне очень хотелось такую статью написать и я не поборол искушения".

Прочитал я его "Заметки о горной войне". Статья, чисто военного содержания, оказалась очень интересной и нужной. В ней был настолько точно обрисован кавказский театр военных действий, так грамотно и подробно рассмотрены особенности горной тактики, что даже наши въедливые редакционные специалисты никаких замечаний не сделали. Когда же мне принесли верстку статьи, занявшей полный подвал, я увидел подпись "Полковник Н. Тихонов". Это кто-то из редакционных работников для придания ей большего веса добавил к имени писателя его воинское звание. Такой случай у нас уже был. Как-то Петр Павленко прислал военный очерк и подписал его "Полковник II. Павленко". Ну что ж, решили мы, если Петру Андреевичу этого хочется - пусть так и будет. Но хочет ли этого Тихонов? Подпись "Николай Тихонов", подумал я, достаточно авторитетна, и снял "полковника".

А сегодня опубликована статья, вернее, очерк Николая Тихонова "Ленинград в октябре 1942 года". Прекрасно, зримо написанный осенний пейзаж блокадного Ленинграда. Осенние тревоги: теплый западный ветер гонит волны Невы назад, от взморья, - как бы ко всем бедам не прибавилось наводнение. И осенние заботы: надо думать о сохранении овощей, о дровах на зиму, об отоплении домов, о чистке труб, о ремонте бомбоубежищ, крыш...

Тихонов рассказывает об одном удивительном "банкете", где стол не отличался обилием, но пелись песни и произносились речи, краткие, но горячие. Это празднуют... водопроводчики Фрунзенского района Ленинграда, завоевавшие первое место в городе в подготовке жилищ к зиме. И среди них семнадцатилетняя девушка и четырнадцатилетний Витя Федоров, который дал воду в три больших дома. Есть рассказ и о ленинградских детях, среди которых за блокадный год стало немало сирот; о них заботятся бойцы, эта забота перешла в трогательную привязанность.

С болью в сердце писатель рассказывает о трагедии, взволновавшей весь Ленинград, - гибели Георгия Журбы, комиссара 45-й гвардейской дивизии полковника Краснова. Журба был коренным ленинградцем, пошел добровольно в ополчение. Хоронили его в пасмурный день торжественно, как хоронят героя. Не дожил Журба до радостного дня присвоения дивизии звания гвардейской. Но был он настоящим гвардейцем, и имя его поведет в бой, как водил он сам много раз. В первый раз блестели слезинки на суровом лице полковника Краснова, попрощавшегося со своим боевым другом... Сын Ленинграда отдал жизнь за родной город...

Завершил очерк Николай Семенович своими мыслями о праздновании приближающейся годовщины Великого Октября.

"Напрасно враг хотел сокрушить твердыню нашей славы. Напрасно в прошлом году он устроил дикую бомбежку в самый канун Великого праздника и дикий обстрел в день 7 ноября. Ленинградцы презирали его бессильную злобу. Пусть что хочет придумывает враг и в этот год - Ленинград будет праздновать великий день, весь от мала до велика, и еще выше взовьется красное знамя над его непобедимой твердыней..."

* * *

Не могла не заинтересовать читателя и корреспонденция нашего нового ленинградского спецкора Николая Шванкова "На Пулковских высотах". Он рассказывает о том, что немцы не раз пытались прорваться к Пулкову ключевой позиции ленинградской обороны, но каждый раз были биты. Пулково остается неприступным. В бессильной злобе фашисты обрушили на Пулково ливень снарядов и бомб. Они не пощадили ни астрономическую обсерваторию, основанную выдающимися русскими учеными свыше ста лет назад, ни исторические здания, ни фонтаны, ни тенистые деревья парка. Руины Пулкова отчетливо видны на фотоснимках нашего корреспондента М. Пригожина, помещенных под статьей.

Наш спецкор писатель Лев Славин, побывавший вместе с Михаилом Светловым на Пулковских высотах, рассказал мне, что, когда поэт увидел здесь пушку с "Авроры", он произнес такую афористическую фразу:

- Подумай! Сама Октябрьская революция стреляет по немцам...

* * *

В сегодняшнем номере газеты опубликована статья майора Н. Исаева "Чему учит боевая жизнь". У нее подзаголовок "Заметки политработника". Автор бывший комиссар полка, ныне заместитель командира полка по политической части, в недавнем прошлом батальонный комиссар, а теперь - майор.

Политическим работникам, в соответствии с Указом об установлении в Красной Армии полного единоначалия, присваиваются общие для всех командиров звания. Встречаю своих знакомых дивизионных и корпусных комиссаров - многие из них вот-вот наденут полковничьи или генеральские знаки различия. В редакции тоже составляются списки для присвоения командирских званий нашим работникам. Больше всех довольны те писатели, у которых были интендантские звания. Вспоминаю, что еще на Халхин-Голе из всех писателей, работавших в "Героической красноармейской", только у Ставского были комиссарские петлицы; остальные, в том числе Славин, Симонов, Лапин, Хацревин, ходили в интендантских званиях, неизвестно кем, когда и почему установленных для литераторов. Нередко они сами подтрунивали друг над другом, вспоминая злую тираду Суворова о корыстолюбивых интендантах. Иногда их даже принимали за военных врачей или интендантов, носивших, как известно, петлицы и околыши такого же цвета, и требовали скорой помощи раненым или отчитывали за перебои с пищеблоком, и нашим писателям приходилось доказывать, что они в медицинской науке разбираются не больше, чем в пищеблоках, каптерках и других интендантских делах. С этими званиями они пришли в "Красную звезду". Но здесь мы самовольно заменили им зеленые петлицы на красные, комиссарские... А теперь все эти проблемы разрешены.

Но вернусь к статье Исаева. Он ставил очень острые, животрепещущие вопросы политической работы в массах, доказывал, что эта работа должна вестись беспрерывно. Многие политработники, отмечает он, занимаются работой с людьми главным образом перед боем и после боя. На опыте своего полка, его трехмесячных боев в верховьях Дона он показал, к каким отрицательным последствиям это приводит. Был случай, когда из-за паники наши подразделения оставили высоту, только что завоеванную немалой кровью; некому было рассеять эту панику - политработники, подготовив бой, во время его не были с бойцами... Выводы майора: политработа не терпит сезонности. Она должна вестись непрерывно... И перед боем, и после него, а в особенности в момент наибольшего боевого напряжения. Политработник не имеет права ни на секунду упускать нити, связывающие его с красноармейской массой. Он обязан пристально следить за настроением людей и живо реагировать на него.