Баллада о Лорелее - Юрий Морозевич

Однако, следует иметь в виду, что человек под действием торна способен нафантазировать что угодно, вплоть до огнедышащих драконов и гномов с эльфами. Так что неубедительно.

— А поврежденная сигнализация и пожар в грузовом отсеке? — спросил Каттнер. — Думаешь, мы сами это устроили?

— Возможно, — ответил Алекс. — Скажем, не поделили захваченные богатства. Чем не версия?

— Так ты считаешь, что груз сигарет с торном — это все, что мы доставили с Лорелеи?

— А было что-то еще? — Алекс уставился на своего подопечного в полном недоумении. До сего момента он искренне полагал, что дело обстоит именно так. Поэтому слова Каттнера оказались для него абсолютным откровением.

— Было, — хмуро сказал Каттнер. — Три металлических контейнера с терморегуляцией.

— Но мы на корабле ничего подобного не обнаружили…

— Вот видишь… Значит, на борту находился кто-то еще. Тот, кто успел раньше вас… и тот, кого вы должны благодарить за то, что вообще сумели нас захватить. Может, это и есть тот самый привидевшийся Гюнтеру монстр?

Алекс глубоко задумался. А затем спросил:

— А что было в тех контейнерах?

— Не знаю. Я заглянул лишь в один.

— Ну и?

— Рассада. Ничего, кроме рассады.

Наступила длинная пауза. Алекс пытался переварить обрушившийся на него поток совершенно невероятной информации.

Так значит, целью преступной экспедиции на Лорелею были вовсе не набитые инопланетным наркотиком коробки с сигаретами, а некие таинственные контейнеры. Если, конечно, верить словам Каттнера. Да-а, на «Celestial Food» совсем не похоже, они-то наверняка не упустили бы такой уникальный шанс добавить к своим миллионам очередную кругленькую сумму. Тогда что же получается — это действительно военные?

Каттнер несколько мгновений молча смотрел на застывшего в неподвижности Алекса, а затем отвернулся и принялся деловито копаться в недрах развороченного пульта. Несколько минут истекли в полной тишине, а потом Каттнер вдруг сказал:

— Видишь вон тот жгут?

— Вижу, — ответил слегка оторопевший от резкой смены темы Алекс.

— Рви его к такой-то матери. Мне понадобятся провода.

Алекс обеими руками уцепился за жгут и остервенело рванул на себя что было сил. Однако толстая тугая связка из разноцветных проводов пошла неожиданно легко, чему Алекс, уже настроившийся на нешуточное сопротивление, удивился чрезвычайно. Причина оказалась проста: с одного конца жгут оканчивался плоской полуразрушенной колодкой, а другой был начисто срезан, словно бритвой, и поблескивал чистым металлом.

Алекс протянул свою добычу Каттнеру.

— Этого хватит? — хмуро осведомился он.

— Вполне.

Каттнер одной рукой ухватил провода, а другой подтянул поближе к себе валяющийся на полу скафандр. После чего забрался в его распахнутое чрево и принялся сосредоточенно там возиться, бурча под нос нечто неразборчивое.

Алекс терпеливо ждал.

Наконец, Каттнер вылез наружу, держа в руках связку проводов со сломанной колодкой на конце. Другой конец жгута явно был закреплен где-то в недрах раскрытого скафандра. Каттнер удовлетворенно хмыкнул и снова уткнулся в развороченный пульт, очевидным образом вознамерившись воткнуть свободный конец жгута куда-то внутрь.

— Зачем это? — осведомился Алекс, отстраненно наблюдая за непонятными манипуляциями напарника.

— Рация скафандра не настолько мощная, чтобы сигнал мог пробиться сквозь бронированный металлический корпус нашего убежища, — серьезно ответил Каттнер. — Поэтому нужна внешняя антенна… которую, как мне кажется, я обнаружил. Сейчас… сейчас… еще немного… Кажется, готово. Ну, как говорится, с Богом…

Он подобрал валяющийся на полу шлем, подсоединил его к металлическому воротнику скафандра, откинул забрало и включил питание. Под шлемом тут же загорелись слабые огни внутренней подсветки. Каттнер наклонился и громко и отчетливо произнес в микрофон:

— Мэйдэй, мэйдэй… Всем, кто нас слышит… На связи выжившие в катастрофе космического транспортника «Феникс». Мэйдэй, мэйдэй…

Он несколько раз повторил эту фразу, после чего переключил аппаратуру скафандра на автоматическую подачу аварийного сигнала и уселся в кресло, устало откинувшись на мягкую спинку.

— Вот и все. Теперь остается уповать лишь на то, что нас хоть кто-то услышит.

— Бесполезно, — вдруг сказал Алекс. — Даже если услышат… достать нас отсюда все равно никому не под силу. Тем более, за оставшиеся часы… если не минуты. Чувствуешь? Становится жарковато…

— Да, ты прав… — Каттнер смахнул ладонью со лба крупные капли пота. — Изоляция потихоньку сдает, и со временем процесс будет только ускоряться. Однако, как я уже говорил, и готов повторить снова: никогда не говори никогда. По крайней мере до того момента, пока нас не припечет окончательно.

Алекс с сомнением хмыкнул и тоже откинулся на спинку кресла. Пот градом катился по щекам и противными струйками заползал прямо за шиворот.

Несколько секунд истекли в томительной тишине, нарушаемой лишь тонким попискиванием аварийного сигнала в передатчике скафандра. Звук, всего лишь несколькими мгновениями ранее олицетворявший собой безумную надежду на спасение, теперь внушал одно сплошное уныние. Эфир абсолютно безмолвствовал, и этот факт вольно или невольно навевал невеселые мысли о том, что нет, никто их не слышит и наверняка не придет на помощь. Просто потому, что никого нет поблизости на этой поганой планете. А если даже и есть, то кому, спрашивается, может прийти в голову совершенно безумная мысль о том, что в подобной катастрофе способен уцелеть хоть кто-нибудь. В особенности, учитывая убийственные условия на поверхности. А может, Каттнер что-нибудь перепутал со своими проводами, и никакой сигнал бедствия вообще никуда не уходит…

Видимо, подобная мысль пришла в голову не только Алексу, потому что Каттнер внезапно поднялся, склонился над развороченным пультом и начал внимательно разглядывать его обнаженные внутренности. Не обнаружив ничего криминального, он присел на корточки над скафандром и снова монотонно забубнил в микрофон:

— Мэйдэй… мэйдэй… Всем, кто нас слышит…

Да никто нас не слышит! И никогда не услышит! Потому что нет никого на этой сволочной планете! И затея с посылкой радиосигнала была исключительно идиотской с самого начала. Глупо хвататься за несуществующую соломинку…

Каттнер, наконец, прекратил бесполезные попытки возвестить о себе окружающему миру и снова уселся в кресло. Впервые с момента катастрофы Алекс уловил во взгляде напарника признаки безнадежности.

Вот это да! Неужели наш железный десантник все-таки сдался и вот-вот готов окончательно потерять веру в благополучный исход самого смертоубийственного из всех приключений, в которых ему довелось побывать? Никогда бы не