Око за око - Harry Turtledove

Нье Хо-Т’инг небрежно постукивал ладонью по бедру. Его губы почти беззвучно произносили слова:

– Восемь, семь, шесть…

Когда он произнес: «пять», из-за стен Запрещенного города: донесся резкий звук.

– Рано, – покачал головой Нье, – но совсем неплохо. – Улыбка, которая расцвела у него на лице, противоречила укоризненной интонации.

Как только он замолчал, раздался звук нового взрыва, а потом еще и еще. Лю Хань чувствовала себя так, словно проглотила много стаканчиков самшу, хотя с самого утра пила только чай.

– Мы устроили Императору веселый день рождения, – сказала она и кашлянула, подчеркивая важность своих слов.

Взорвались еще две бомбы, затем еще одна, и наступила тишина. Нье Хо-Т’инг нахмурился.

– В Пекине мы приготовили восемь штук, – сказал он. – Возможно, два часовых механизма не сработали, или чешуйчатые дьяволы успели их обнаружить прежде, чем они взорвались.

Его слова заставили Лю Хань вспомнить, что бомбы попали в дома чешуйчатых дьяволов не сами по себе. Коммунисты обещали, что позаботятся о семьях мужчин, которые погибнут во время шоу, и она им верила; в таких случаях они уже не раз доказывали, что держат слово. Но никакие деньги не смогут утешить жен и детей, оставшихся без мужа и отца. Она знала, как трудно жить тем, кто теряет семью. С ней такое случалось дважды.

Если бы ей в голову не пришла эта идея, многие из мужчин, организовавших шоу для ящеров, были бы сейчас живы и продолжали работать на благо своих семей. Она помрачнела. Конечно, чешуйчатые дьяволы понесли большой урон, и это оправдывает ее поступок, но гордиться собой она не сможет.

Зашипели сигналы тревоги маленьких чешуйчатых дьяволов. Из Запрещенного города донесся треск автоматных очередей. Начались облавы – маленькие чешуйчатые дьяволы стреляли в невинных людей (в официантов и слуг, которые еще были живы).

Неожиданно Лю Хань и Нье Хо-Т’инг остались чуть не в одиночестве неподалеку от стен Запрещенного города. Жители Пекина видели немало войн. Они знали: как только начинается стрельба и звучат взрывы, лучше всего оказаться где-нибудь подальше. Лю Хань поспешила за разбегающейся толпой, нетерпеливо потянув Нье за собой.

– Ты права, – смущенно пробормотал он, когда Лю Хань сумела привлечь его внимание.

Они свернули в узкий переулок, когда один из маленьких чешуйчатых дьяволов начал стрелять со стены Запрещенного города. Через мгновение к нему присоединились его товарищи, поливая огнем пустеющие улицы города. Отступление превратилось в паническое бегство, отчаянно кричали раненые.

– Быстрее! – позвала Нье Лю Хань. – Нам необходимо уйти подальше. Если они пошлют самцов за пределы Запрещенного города, те будут убивать всех, кто попадется им на пути.

Нье побежал, но на его обычно серьезном лице расплылась широкая усмешка.

– Что смешного? – нетерпеливо спросила Лю Хань. – Они нас убивают.

– Вот именно, – ответил он, но она ничего поняла, пока Нье не объяснил: – Они сыграли нам на руку. Если чешуйчатые дьяволы начнут убивать людей, которые не имеют никакого отношения к тем, кто взорвал бомбы, они добьются только одного: вызовут ненависть к себе со стороны населения Пекина. Теперь даже самые преданные лакеи дважды подумают, прежде чем поддержать своих нынешних хозяев. Возможно, они начнут передавать нам полезную информацию. Чешуйчатые дьяволы поступили бы мудро, если бы не стали никого убивать, нашли бы виновных и только потом нанесли ответный удар. Тогда они могли бы заявить, что наказание нашло тех, кто его заслужил. Ты понимаешь?

Таким тоном – словно он школьный учитель – Нье говорил с ней, когда знакомил с постулатами теории. Он смотрел на мир совершенно равнодушно, Лю Хань еще никогда не доводилось встречать людей, которые могли столь спокойно наблюдать за бушующей вокруг смертью. Впрочем, он ведь боевой командир и должен всегда сохранять хладнокровие.

– Некоторое время нам придется оставаться в тени, пока маленькие чешуйчатые дьяволы не прекратят нас разыскивать.

Нье Хо-Т’инг покачал головой.

– Нет. Теперь мы будем постоянно наносить им все новые удары, чтобы помешать сосредоточиться на поисках. Если мы сможем постоянно выводить их из равновесия, они начнут совершать ошибки.

Они мчались по узеньким переулкам города. Лю Хань размышляла о его словах. Им пришлось держаться за руки, чтобы толпа, бегущая от стен Запрещенного города, не оторвала их друг от друга. «Пожалуй, Нье прав», – подумала Лю Хань. Если ты решил с кем-то бороться, нельзя нанести ему чувствительный удар, а потом стоять в стороне и ждать, что он предпримет. Нужно атаковать врага снова и снова, не давая ему возможности прийти в себя и развернуть ответные действия.

– Закройте скорее дверь! – крикнул хозяин их дома, как только увидел вернувшихся постояльцев. – Что там происходит?

– Понятия не имею, – одновременно ответили Нье и Лю Хань и дружно рассмеялись.

Лю Хань многому научилась у Нье Хо-Т’инга. Теория – полезная штука. Если бы Лю Хань показала, что ей что-то известно, хозяин мог бы ее заподозрить.

Хсиа Шу-Тао сидел в столовой. Рядом с ним устроилась красивая молодая женщина в шелковом платье с множеством разрезов. «Как же она не замерзла до смерти?» – подивилась Лю Хань. Между ними стоял кувшин с самшу. Судя по глупому выражению лица Хсиа, кувшин был далеко не первый.

– Все прошло хорошо? – спросил он у Нье.

– Да, наверное, – ответил Нье, бросив выразительный взгляд на спутницу Хсиа.

Она взглянула на него как кошка, которую погладили против шерсти. Лю Хань испугалась возможной утечки информации. Сможет ли Хсиа держать язык за зубами, когда поднимется наверх, чтобы получше рассмотреть ее тело? Лю Хань очень на это надеялась, но когда играешь по таким высоким ставкам, надежды недостаточно, необходима уверенность.

– Присоединитесь к нам? – спросил Хсиа Шу-Тао.

– Нет, спасибо, – холодно ответил Нье Хо-Т’инг.

Хорошенькая девушка что-то пробормотала своими накрашенными губками; Лю Хань не сомневалась, что не комплимент.

Лю Хань понравился ответ Нье. Она не хотела сидеть за одним столом с Хсиа, хотя сейчас его внимание занимала другая женщина.

Они с Нье Хо-Т’ингом двинулись к лестнице. Хсиа ухмыльнулся, глядя им вслед, и она еще сильнее на него рассердилась. На лестнице было холодно и темно. Она споткнулась. Нье успел подхватить ее под локоть, и Лю Хань удержалась на ногах.

– Спасибо, – сказала она.

– Всегда рад помочь, – ответил он и рассмеялся над собой. – Я веду себя, как настоящий представитель буржуазии, правда? Но мне действительно приятно. Твоя идея, товарищ, прекрасно сработала, и я бы не хотел, чтобы ты сломала ногу как раз в тот момент, когда все только начинается. Ты заслуживаешь награды.

– Спасибо, – повторила Лю Хань.

Ее комната находилась несколькими этажами выше, чем комната Нье, но она промолчала, когда он стал подниматься наверх вместе с ней. «Интересно, – размышляла она, – почему я ему ничего не сказала?»

Возможно, решила отомстить Хсиа Шу-Тао за насмешки… или разгадка – в ощущении триумфа, охватившем все ее существо: ей наконец удалось отомстить чешуйчатым дьяволам. А быть может, после долгого перерыва она захотела, чтобы в ее постели оказался мужчина. У него хорошая рука – а Лю Хань отлично знала, что ей нужно. Конечно, потом он не станет ее ласкать. Впрочем, очень немногие мужчины так поступают, но надежда всегда остается.

Не так давно она сказала Нье, что не хочет делить с ним постель. Однако оба словно забыли о ее словах. Лю Хань открыла дверь в свою комнату. Уходя, она оставила лампу гореть, чтобы воздух в холодной комнате хоть немного нагрелся.

Даже после того, как она закрыла дверь комнаты, Нье Хо-Т’инг колебался.

– Все хорошо, – сказала она. – Все просто чудесно.

И тогда он улыбнулся. Такое случалось редко. Улыбка удивительным образом преобразила его лицо. Оно перестало быть жестким и напряженным. Нье казался счастливым, более того – удивлялся своему счастью, словно не ожидал, что такое возможно.

– Здесь не слишком много места, чтобы лечь вместе, – грустно заметила Лю Хань. – И даже под одеялом будет холодно.

– Тогда мы постараемся согреть друг друга, – сказал он и вновь улыбнулся своей неуверенной улыбкой. Она стала шире, когда Нье увидел, что Лю Хань улыбается в ответ. Он посмотрел на маленькую бронзовую лампу. – Задуем ее?

– Зачем? – ответила она. – Мы же будем под одеялом.

– Верно.

Однако Нье все же задул лампу, и комната сразу погрузилась в темноту.

Лю Хань быстро высвободилась из своих многочисленных одежек и нырнула под одеяла. Нье едва не наступил на нее, когда разделся и подошел к постели.

Она задрожала, когда его руки пробежали по ее телу, от возбуждения и от того, что они оказались холодными. Но его тело было теплым; Лю Хань бедром ощутила эрекцию. Когда она прикоснулась к нему рукой, он вздрогнул – очевидно, по тем же причинам.