Андропов - Рой Медведев

Поскольку эта акция тщательно готовилась, то они заблаговременно приняли ряд мер для скрытия целей ее проведения. При дешифровании регистрирующей аппаратуры, обнаружив достоверные данные преднамеренности вторжения в наше воздушное пространство, нам не удалось получить прямых доказательств разведывательного характера полета самолета. Поэтому объективные данные регистраторов параметра полета и речевого регистратора в случае передачи их западным странам могут быть использованы как СССР, так и западными странами для доказательства своих противоположных точек зрения относительно целей полета южнокорейского самолета. Не исключен при этом новый тур антисоветской истерии.

В связи с изложенным представляется целесообразным от передачи регистраторов в Международную организацию гражданской авиации (ИКАО) или в страну, изъявившую желание расшифровать записи, воздержаться. Наличие в СССР этих регистраторов сохранить в тайне. Данных, что США или Японии известно о нахождении указанной аппаратуры в наших руках, нет. Необходимые меры к сохранению тайны на будущее нами приняты.

В дальнейшем при возникновении вопросов, связанных с этим инцидентом, нам целесообразно придерживаться позиции, изложенной в заявлении Советского правительства от 6 сентября с. г., категорически отказываться от возмещения ущерба и ответственность за гибель людей всецело возлагать на организаторов этой провокации — администрацию США.

Просим согласия».

Ю. В. Андропов дал просимое у него согласие. Только в конце 1992-го и в начале 1993 года российская администрация по указанию президента Б. Ельцина передала в ИКАО практически все материалы и документы по делу о гибели корейского самолета. Были переданы международным экспертам копии всех записей из «черных ящиков», а также копии всех переговоров между командными пунктами на Дальнем Востоке в ночь с 31 августа на 1 сентября. Летом 1993 года ИКАО официально объявила, что эта организация снимает все те обвинения с Советского Союза и России, которые выдвигались рейгановской администрацией. Советский Союз больше не обвиняется в том, что его ПВО и ВВС сознательно сбили пассажирский самолет, совершив тем самым жестокий и варварский акт. В документе ИКАО, в частности, говорилось: «3.12. Летный экипаж КАЛ-007 не выполнил надлежащих навигационных процедур, которые обеспечивают выдерживание воздушным судном заданной линии пути в течение всего полета… 3.32. Командование ПВО СССР сделало вывод, что КАЛ-007 является разведывательным воздушным судном PC-135 США перед тем, как оно отдало приказ о его уничтожении»[306]. Однако в заключении ИКАО нет вывода о преднамеренности нарушения «Боингом-747» советского воздушного пространства.

С этим до сих пор не согласны многие российские военные эксперты. В то время как Россия предоставила ИКАО практически все документы и материалы по изучаемой проблеме, американская сторона до сих пор не представила в ИКАО многих имеющихся по этому делу материалов. Полемизируя с выводами ИКАО, российский эксперт полковник В. Дудин писал: «Масштабы и длительность залета "боинга" в запретное и потому опасное воздушное пространство никак не укладываются в "образ" обычной навигационной ошибки… "Боинг" не сбился с курса где-то на маршруте, а сразу после взлета занял не заданное значение. Отсутствуют сведения о выдерживании установленных параметров сразу на нескольких приборах-курсоуказателях, индикаторах текущих координат, бокового уклонения от заданного маршрута, системах радионавигации и, наконец, на бортовом радиолокаторе. Конечно, экипаж вряд ли выполнял разведывательное задание — самолет не имел соответствующего оборудования. Но то, что полет с самого начала протекал не по заданной трассе и мотивировался какими-то причинами, — сей факт совершенно не исследовался ни ИКАО, ни президентской комиссией»[307].

Осенью 1997 года с сенсационными утверждениями о судьбе «Боинга-747» выступил бывший высокопоставленный сотрудник японской военной разведки Иосиро Танака, который в бытность на действительной службе руководил важнейшим для Токио объектом электронного шпионажа в городе Вакканай на самом севере острова Хоккайдо. Поясним: именно оттуда японцы и их американские союзники круглосуточно прослушивают российский Дальний Восток. Станция в Вакканае, кстати, и зафиксировала переговоры советских пилотов, преследовавших в ночь с 31 августа на 1 сентября 1983 года самолет южнокорейской авиакомпании KAJI. В вышедшей 1 сентября книге «Правда о полете KAJI-007» отставной японский разведчик на основе собственного расследования утверждает, что этот лайнер выполнял прямое задание американских спецслужб.

В результате проведенного исследования бывший офицер японской разведки пришел к выводу, что американские спецслужбы сознательно направили южнокорейский пассажирский самолет в советское воздушное пространство, чтобы вызвать переполох в системе противовоздушной обороны СССР и выявить ее засекреченные и обычно «молчащие» объекты. Как подчеркивает Танака, США в то время прилагали особые усилия к сбору информации о советской ПВО на Дальнем Востоке, которая в 1983 году была модернизирована и значительно усилена[308]. Таким образом, ставить точку в истории с трагедией над Японским морем все еще рано.

Ю. В. Андропов — «человек года»

В самом конце 1983 года, выбирая по давней традиции «человека года», то есть того, чья деятельность в истекшем году в наибольшей степени сказалась на судьбах мира, популярный американский еженедельник «Тайм» назвал «людьми 1983 года» одновременно Рональда Рейгана и Юрия Андропова. Оценке и делам этих людей и был посвящен новогодний номер журнала.

В 1945 году «Тайм» избрал «человеком года» Сталина, а в 1957-м — Хрущева. Брежнев ни разу не удостоился такой чести, хотя вовсе не обязательно, чтобы мнение экспертов и редакции политического еженедельника совпадало с объективной истиной и мнением историков. Однако в данном случае можно было согласиться с решением журнала. Обосновывая свой выбор, «Тайм» утверждал, что именно Рейган «смог сформулировать свою идеологическую позицию по телевидению с большей силой, чем кто-либо другой», что как президент он «стал живой фигурой, завоевав телеэкраны не только у себя, но и во всем мире». Про Андропова там же можно прочесть, что «он обладает репутацией наиболее информированного и умного советского руководителя со времен Ленина. Западные дипломаты, посещавшие его в начальный период его пребывания у власти, были поражены его способностью оперировать фактами и его сардоническим юмором. А французский министр иностранных дел, встречавшийся с Андроповым… нашел его лишенным страстности и человеческого тепла, которые столь часто проявляют русские». «Андропов занял верховные посты быстрее, чем любой предыдущий советский лидер: он занял посты генсека КПСС и президента СССР в течение семи месяцев. За это время он стал также председателем могущественного Совета обороны… Вклад Андропова и в развитие, и в провал советско-американских отношений уходит в историю дальше, чем вклад Рейгана, так как Андропов стал полноправным членом Политбюро в 1973 году, когда Рейган еще был губернатором штата Калифорния и не имел влияния на американскую внешнюю политику… Андропов, по оценке Ричарда Никсона, может быть большим и опасным противником, чем любой из последних советских руководителей, но также и самым лучшим руководителем, с которым США могли развивать отношения по принципу — живи и давай жить другим. Никсон говорит: «Он, в отличие от Хрущева, контролирует свои эмоции. У него больше воображения, чем у Брежнева. Он в высшей степени умен. Он — холодный прагматик. Он ничего не будет делать поспешно». Но тут же авторы «Тайм» добавляли, что Андропов — «это законченный образ работника коммунистической партии, почти безликий труженик советского политического истеблишмента… возглавлявший в течение 15 лет КГБ… человек, достигший власти благодаря закулисному маневрированию в закрытом, засекреченном Политбюро». «Мало что может в такой степени подчеркнуть разницу между советской и американской системами столь резко, как контраст между регулярными медицинскими бюллетенями, которые Белый дом издавал после того, как Рейган получил пулевые ранения при покушении на него в марте 1981 года, и нынешними заявлениями кремлевских чиновников недоверчивому миру о том, что андроповское недомогание является не чем иным, как "легкой простудой". Личные контакты между двумя Президентами настолько ограниченны, что журналистам "Тайм" удалось узнать только об обмене посланиями между ними в 1983 году (сколько их было, никто не говорит). Они не желают видеть друг друга в ближайшее время, а может, и вообще. Даже если здоровье позволит Андропову согласиться на встречу в верхах, в ближайшие месяцы этого не позволит политический климат»[309].