Обязанности верных - Алексей Владимирович Егоров

– Точно! Но сиди под балконом, в тени.

Хенельга поблагодарила женщин и спустилась на первый этаж. По лестнице пришлось идти медленно, поддерживая край гиматия. Понятно, почему женщины редко покидали второй этаж. По узким, коварным ступенькам в такой одежде не удастся быстро спуститься.

Помня указания рабынь, Хенельга нашла место в углу сада. Свежий воздух бодрил, снимал напряжение. Расслабиться в этих проклятых тряпках Хенельга не могла. Вспоминала о тех туниках, что носила в Циралисе.

Не верилось, что все женщины данаев носят такое? Безумие. Работать невозможно! Это еще одна из черт данаев. Они настолько кичатся богатством, что освободили женщин от работы. Данаи могут содержать их просто для любования и размножения.

Такое объяснение показалось Хенельге безумным, что, впрочем, не безумнее всего остального.

Найти положение, чтобы пояс не сдавливал и не душил, не получилось. Ложиться нельзя. На деревянной скамье нет подушек, сидеть больно. Лубяные завязки сандалий натерли кожу.

Хенельга сходила с ума от сковавшего ее неудобства.

Ждать пришлось до вечера.

Лишь солнце начало скатываться за горизонт, скрывшись за высокими пиками Рифинских гор, как появился Аристогитон. Выглядел он веселым. Лицо раскраснелось, не от вина, а от предвкушения. Данай не считал нужным скрывать эмоции.

Найдя Хенельгу в саду, чуть не мертвую от усталости, хозяин схватил ее за руку и поднял на ноги.

– Ты готова? Вижу, готова! Идем, наш путь неблизкий, а я знаю, как вы женщины, неспешны.

«Снял бы с меня эти тряпки, я бы показала тебе, как спешно я откручу твою голову» – злорадно подумала Хенельга.

Но даже на злость не нашлось сил.

Мысль скользнула и унеслась.

Шли в сумерках. Раб с факелом указывал дорогу, приноравливаясь к походке провожаемых. Хенельга старалась запомнить дорогу, пока не поняла, что это бесполезно. Вокруг только серые заборы, с которых облетает побелка.

Фасады едва видны из-за заборов. Каждый такой особняк сам по себе крепость. В них могут укрыться защитники города, если вовремя не бросить факел на солому.

Огонь – он приведет город к гибели. Огонь, пришедший с моря. Печально, что придется бросать Саганис в жертву огню, но иного пути Хенельга не видела.

Особняк не производил впечатления. Простой вход, небольшой двор, а за домом сад, где началось пиршество. Аристогитон обманул, собравшихся все же развлекали девицы в легких одеяниях. Флейтистки и танцовщицы, словно цветы и венки на головах пирующих, служили украшением. Вид полуобнаженных женщин не распалил мужей.

Разговоры велись в основном вокруг торговых дел. Монологи разбавляли паршивыми декламациями. Эти люди следовали моде и постоянно сочиняли. К счастью, до издания своих виршей они не додумались.

В кругу друзей не находилось достойных критиков. Кроме Хенельги и других рабов, но они помалкивали, зная, что их мнение свободным ничуть не интересно.

Пирующие расположились на трех больших ложах. Аристогитон находился по правую сторону от хозяина на почетном месте. Хенельга сидела перед ложем на жестком табурете, ее колени упирались в столешницу.

Гостей баловали скромным угощением. Из кратера лилась вода с одной, двумя каплями вина.

Хенельга приглядывалась к хозяину дома. И первая, и вторая молодость прошли у него. Время и ветер смели с его головы все волосы, а оставшиеся выбелило. Этот человек не утратил зоркости глаз и ясности ума. На все вопросы он отвечал сразу, почти не задумываясь.

Торговлю он вел на юге, его суда заходили в Виорент, пересекая канал. С севера данай вывозил соленую рыбу и зерно – основной продукт экспорта Саганиса. Ни янтарь, ни меха, ни рабы так не ценились, как зерно. У этого товара только один недостаток – огромные объемы.

Обеспечение южных полисов едой основная обязанность колоний.

Разрастающееся население, готовящееся к войне, потребляло сотни тысяч медимов зерна. Один полис мог съесть корабль за день!

К сожалению, имени этого человека Хенельга не узнала. Пирушка друзей, которые друг друга знали, а рабыню никто не подумал знакомить со свободными. Она была предметом, что украшала стол. Возможно, Хенельга сейчас смотрела на своего нового хозяина.

Наконец, речь зашла и о ней.

– Вот мое сокровище, что боги послали в великой милости своей в мой дом, – сказал Аристогитон, указывая пальцем на женщину.

– Что ж, ее тело подстать тем творениям, что ты нам преподносил, – отметил один из гостей.

Он достал подвеску, на которой болтался священный карп. Хенельга узнала свою поделку. Как забавно, но именно священная рыба Мефона теперь находилась на шее даная. Скорей бы он вышел в море, эта подвеска станет камнем, что утянет его на дно во дворец Хозяина.

– Да, творить прекрасное прекрасным невозможно, – говорил другой.

– Напоминает мне коня, что своей формой отличен от человека…

– Естественно!

– А значит, конь не идеальное существо. Однако же, он прекрасен в беге своем, а как мы радуемся, видя двойку несущихся к финишу победителей.

– Заслуга в победе не только у тягловых животных, как фаланга без стратега, они не пришли бы к финишу первыми.

– Потому венком награждают возницу, а не коня.

– Потому и мы наградим нашего друга венком, – провозгласил хозяин дома, поднимая кубок, – того самого друга, готового разделить успех с равными. Он пробудил спящий в женщине успех.

– Право же, я только раскрыл ее таланты, – скромничал Аристогитон.

Как бы он ни спорил, но венок из местных цветов стал украшением его головы. Пирующие принялись петь песнь, прославляющую богиню Победы. Хенельга украдкой закатила глаза.

Не сказать, что ее смутила слепота данаев, но их общая окостенелость буквально сводила с ума. Значит, она всего лишь лошадь, которую мудрый хозяин поставил под ярмо. Сама лошадь до такого счастья не додумается.

Злости Хенельга не чувствовала. Узкий пояс не позволял ей появиться. Пояс придуман, чтобы держать спину прямо, поддерживал грудь.

Закончилась песнь, осушены кубки, пирующие продолжили беседу:

– Славная удача, подарок богов, почему ты дал ей имя Фризия? – спросил хозяин.

– Полагал, что она из окрестных варваров, – ответил Аристогитон, принимая кубок.

Виночерпий закончил раздачу и вернулся на место. В разговор