Ложь. Записки кулака - Иван Попов

— Что вам?

— Мне нужно повидать Михаила Ивановича!

— Он, что назначил вам приём?

— Да нет, я первый раз здесь!

Молодой человек немного задумался, а потом сказал, что Михаил Иванович сейчас занят и принять его не может. Но потом, увидев орден, добавил, что можно прийти завтра, часов в двенадцать. Попросив подождать, он через несколько минут вернулся и протянул Никите бумажку.

— Вот вам пропуск, чтобы вы беспрепятственно прошли сюда. До свидания!

Выйдя из вокзала на площадь, Никита с хорошим настроением пошел к трамвайной остановке, перебирая в уме всё, что произошло с ним за эти полчаса. Если на милицию его орден так подействовал, то Калинин тоже внимательно отнесется к нему. Перед ним вставали радужные картинки о предстоящей встрече — одна, краше другой. Он расскажет всесоюзному старосте о своей жизни, о жизни брата, о жизни своего отца и всей большой семьи. Он не сомневался, что Калинин немедленно вызовет и поставит на место сельских беспредельщиков. Вот тогда посмотрим, чья возьмет. Сойдя с трамвая возле памятника Никитину, он зашел в бывший магазин купца Рудакова, купил бутылку водки, свернул за угол и поднялся на второй этаж в квартиру сестры Веры. Сергея не было. Вера была одна и предложила ему перекусить. Он отказался и стал ждать брата, не став рассказывать о цели своего приезда. Затем прикорнул на диване и вскоре уснул.

Утром, на следующий день, братья вновь отправились по своим делам: Никита пошел на приём к Калинину. Сергей — в Обком партии. Варейкиса вчера в Обкоме не оказалось, но оставалась надежда встретиться с ним сегодня.

Разговор с Калининым был недолгим, но принял Калинин его сразу же, как только Никита подошел к вагону. Потом он еще долго возмущался приёмом, оказанным ему всесоюзным старостой, который даже не поинтересовался, за что он получил орден и где воевал? Не спросил о семье и что думают крестьяне о колхозах? Оборвал и не дал до конца рассказать о кооперативе, не попытался даже выслушать, что всех его членов раскулачили, и они теперь ищут защиты. Вообще ему не понравилось, что Калинин был рассеян, чем-то озабочен, плохо его слушал и, как ему показалось, вообще спешил избавиться от своего собеседника. Когда он пришел к сестре, то там его дожидался брат. Сергей рассказал, что у дверей Обкома встретил Нечаева из сельскохозяйственного института, который сказал, что Варейкис и вчера никуда не выезжал из города, а просто никого не принимает. Одним словом, Варейкис не захотел с ним раговаривать. Никита, в свою очередь, поведал брату о встрече с Калининым и оба сделали вывод, что ничего хорошего ждать от этого похода по верхам не надо. Оставалось уезжать, не солоно хлебавши. Поэтому тут же простились с сестрой и поспешили уехать. Перед самым семилукским мостом они встретили Полякова, который, лежа в санях, ехал им на встречу. Они хотели спросить, где тот взял дровни и лошадь, но он остановился сам, спрыгнул из саней и, подбежав к Пономарёвым, затараторил:

— Я знаю, что вы уехали еще вчера, — почти шёпотом говорил мельник, — и не знаете, что вас тоже раскулачили. Твоя, Серёга, приютилась у Бендереши, а твоя, Никита, не знаю даже где!

Эта новость так оглушила братьев, словно над ними с треском раскололось небо. В первый момент они даже не поняли трагизма всего произошедшего. И только когда мельник тронул свою лошадь и, опустив голову, проехал мимо них, посмотрели друг другу в глаза и глубоко вздохнули, погрузившись в свои невесёлые думы.

— Может быть, Серёга, забрать своих и податься в город? — подал голос Никита.

— Во-первых, нужно узнать, что там твориться, где они, что с ними? Во-вторых, куда ты денешься с такой оравой, не имея справок? Остановят на первом углу и отправят всех назад.

— Ну что ж, остается только взять ружье и перестрелять всю эту сволочь!

— Если бы, Никита, можно было, у меня бы рука не дрогнула, но плетью обуха не перешибёшь. Перестрелять — это пустая затея. Ну, перебьёшь наших идиотов, пришлют других, а тебя шлёпнут. Так что выкинь это из головы. А теперь поехали, своих надо искать!

Утром, когда они выехали из города, стояла ясная погода, без ветра, метели и довольно с крепким морозом. Глубокий снег уже был тронут оттепелью, лежал на земле крепким настом. Дорога была чудесной. После обеда ветер усилился, прибивая к полям тяжелые сизые тучи, дыхание его становилось резким и пронизывающим. Никита чмокнул, и лошадь пошла вскачь. Возле дома Попова Егора Яковлевича, по-уличному Бендереша, единственного из членов кооператива, кого до сих пор не раскулачили из-за его бедности, Никита придержал лошадь и высадил Сергея. Именно на дом Бендереши указал мельник, говоря, где приютилась Дарья. Сергей вбежал на крыльцо, прошел темными сенями и распахнул двери в избу. Через маленькие оконца проникал скудный свет и в избе царил густой полумрак. В первый момент он ничего не разобрал, но потом глаза привыкли к темноте, и он увидел массу людей, занявших печку, лавки и скамейки. За столом сидела большая группа ребятишек, которые усердно облупливали кожуру с картошки и прикусывали большими желтыми огурцами. На печке сидел Никифор Дымков с матерью, женой. На лавках расположились его снохи и сыновья — Настя, Мария, Федор и Михаил. Возле печки стоял Григорий Чульнев, упираясь головой в потолок. Рядом, на суднице, сидела его жена и двое сыновей подростков. Здесь же был и хозяин дома Егор с женой. Когда Сергей зашел в избу, голоса умолкли и все взоры устремились на него. К нему, по — медвежьи косолапя, подошел хозяин дома и протянул руку:

— Ну, как там, в городе, Сергей Егорович?

— Пустой номер, Егор!

— И что же вам теперь делать? У вас же все отобрали: негде жить, нечего жрать, полно детишек. Чего начальство добивалось, обрекая вас на голодную и холодную смерть?

— Я встретил в городе одного знакомого, разговорился с ним и он мне объяснил, что все это делается по указке партии, которая потребовала от местных властей не только отобрать у нас все, что мы нажили своим трудом, но и выселить в далекие края!

— Для чего это делается? Кому это нужно?

— Нужно это Сталину, чтобы загнать всех крестьян в колхозы и получать бесплатный хлеб. Вот Сталин и придумал напугать крестьян раскулачиванием, а на нашем горьком примере заставить их поголовно вступить в колхозы.

Сергей заскрипел зубами и его глаза засверкали недобрым огоньком.

— А где же моя Дашка? Что-то я не вижу ее?

— Да, ты же еще не знаешь! Сегодня утром из Нового Подклетного приехал ее брат Семён и увез к себе!

— А где ребятишки?

— Сынишка твой уехал с матерью, а девки разбежались по подружкам!