Убить босса! - Борис Седов

А потом захворала и умерла мать. Не справившись с горем, сломался и захирел отец. Сандра была единственным ребенком в семье, и когда не стало отца, за ней до колледжа присматривала семья соседей по договоренности с социальной службой. За это Хатчеры получали неплохие деньги, больше, чем им полагалось в качестве страховых выплат за инвалидность Марка Хатчера.

И вот сейчас, сидя перед костерком, разведенным мистером Мартенсоном, она вспоминала свой дом и думала о том, какую значимую роль в жизни женщины играют обстоятельства. Мысли её текли в следующем направлении:

Ещё утром у меня была высокооплачиваемая работа, страховка, квартирка в южной части Манхэттена и спокойствие. Потом пришел мужчина по имени Мартенсон и все это забрал. Однако обиды я не чувствую. Напротив, я была благодарна этому мужчине, показавшему, что такое настоящая жизнь. Она, жизнь, кипит, оказывается, грохочет и пенится, как Ниагарский водопад. Однако пена пеной, но нужно ведь как-то и дальше жить. Интересно, что думает по этому поводу мой герой?

– Послушайте, мистер Мартенсон…

– Мне надоело это обращение. Называй меня Эндрю, – и Мартынов, орудуя купленным в магазине охотничьим ножом, вскрыл пару консервов.

– Хорошо, – согласилась Сандра, – Эндрю. Однако суть вопроса от этого не изменится.

Сколько мы ещё будем находиться под Бруклинским мостом, и что будет дальше? Думаю, взяв меня с собой, вы в некоторой степени взяли на себя и ответственность за мою судьбу. Надеюсь, вы не собираетесь строить тут хижину и кормить меня консервами остаток жизни?

– Хотите выяснить наши перспективы? – смахнув с ножа прямо в рот немалый кус мяса, Мартынов прожевал и кивнул. – Вы правы, это нужно сделать сейчас, чтобы утром не было недоразумений. Итак, сразу после того, как мы выберемся из-под моста, а это произойдет в шесть часов утра, я дам вам небольшую сумму денег и вы покинете Нью-Йорк. Никогда более мы не увидимся. Это всё, Сандра.

У неё пробежала по лицу тень недоумения.

– Мило… Вы выносите меня на руках из смертельно опасного здания, прижимаете к себе, потом я живу с вами в машине, сейчас мы собираемся ночевать вместе в обществе негров и малайцев, а потом вы говорите, что заплатите мне за то удовольствие, что доставило вам мое общество… Это не напоминает вам давно известный сценарий?..

Ни слова не говоря, Андрей встал и направился к своему пиджаку, потрепанному в борьбе с витражом адвокатской компании. Пережевывая остатки пищи, он уселся на землю, вынул из кармана чековую книжку, исписал ее в нужных местах и поставил подпись. Сандра наблюдала за его действиями с немалым интересом.

– Возьми, – сказал мистер Мартенсон, протягивая ей чек. – Здесь двадцать тысяч долларов. Твоя зарплата в «Хэммет Старс» за год без премиальных. И уходи. От твоего ухода никакого удовольствия я не получу, однако буду рад думать, что избавил тебя от необходимости чувствовать себя продажной женщиной. Вы здесь, в Америке, ненормальные люди. Все без исключения. В России такой мнительности нет и никогда не будет. Знаешь, почему? Потому что мы, русские, всегда говорим то, что думаем, а думаем о том, что чувствуем. Тебя же больше заботит не то, что я подумаю о тебе, а то, что подумают о тебе другие. Если тебе ночь со мною у костра кажется нравственным проступком, можешь брать чек и идти туда, где твои старания будут оценены по достоинству. Я лишил тебя работы, однако сохранил жизнь и компенсировал материальные издержки. Не обращая на неё более никакого внимания, он присел к костру и стал ворошить угли.

Ему ответили тем же десятки костров под мостом. Снопы искр взлетали в темноте, однако под ветром рассеивались и исчезали.

– Что за кольцо у тебя на пальце?

– Оно очень похоже на обручальное, не правда ли?

– Именно. Но почему на правой руке?

– Потому что я православный христианин.

– Та женщина, что ждет тебя в отеле «Хилтон»?…

– Именно.

Она опустилась перед ним на корточки и бросила чек в огонь. Бумажка ценою в двадцать тысяч долларов тотчас свернулась в трубочку и почернела.

– Чем ты зарабатывал на жизнь в России?

– Шил варежки.

– Что… делал? – глаза её округлились.

– Суконные рукавицы для строителей.

Она вспомнила и его костюм от Brioni, и туфли за пятьсот долларов, и тот жест, которым он выписал двадцать тысяч долларов.

– И… сколько на этом зарабатывают в твоей стране? Наверное, очередь на эту работу там расписана на несколько месяцев вперед?

Он беззвучно рассмеялся и посмотрел вверх. Она проследила за его взглядом и увидела синюю бескрайнюю бездну Манхэттена, наискось перечеркнутую черной полосой моста.

– Работа стоит около доллара в день. И никакой очереди. Рабочих мест всегда хватает.

Она покрутила головой, сообразив, что под «долларом» он имел в виду тысячу долларов. Всё равно маловато для того, чтобы раздаривать такие чеки.

– И как долго ты работал?

– Два раза. Если сложить мой трудовой стаж, получается что-то около пятнадцати лет… Ложись спать, а я пока ещё раз позвоню твоему боссу…

Пока он набирал номер, Сандра вспомнила его второй разговор с Малкольмом. Через два часа, как и обещал, Мартенсон перезвонил президенту «Хэммет Старс». Эндрю был учтив и спокоен, а вот из трубки с той стороны связи, доносились громкие восклицания и отрывистая речь. Кажется, мистеру Малкольму было не очень приятно беседовать со своим советником.

… – Вы готовы выслушать меня, Стив Малкольм? – спросил Мартенсон восемь часов назад.

– Я готов, но предупреждаю сразу, чтобы у вас не возникало иллюзий: ваши претензии я считаю инсинуациями, а ваши выходки – аферой. Я ни в чем перед вами не провинился, Мартенсон. Перечисленные вами преступления совершал не я, и автором налоговых махинаций, если таковые имели место – я, например, не имею понятия об этом, мог быть только финдиректор Праччи.

– Тогда зачем вы говорите мне это всё, вы, серьезный человек? Просто бросьте трубку и заявите о шантаже в полицию. А ещё лучше – в ФБР. Чтобы нам не препираться впустую, давайте вот как поступим… Сейчас я отключу связь и, если через минуту не раздастся звонок от вас, я отправляю бумаги федеральным агентам и судебным исполнителям.

И Мартынов, к величайшему изумлению Сандры, отключил связь и бросил трубку ей на колени.

– Если позвонит, не трогай трубку, – приказал он. – Насчитаешь двенадцать звонков, и только тогда мне её вернешь.

Так и случилось. Просчитав до двенадцати, девушка включила связь и быстро протянула телефон Мартынову.

– Вот так-то лучше, Стив, – похвалил тот. – Мы знаем друг друга пять лет, чего же дурака валять? Перейдем к главному. Ты мне кое-что должен.

– Я?! – взорвался Малкольм. – Интересно, что?!

– Свои тревоги и волнения я оцениваю в десять миллионов долларов. Раны от ножей, высокое давление, переживания, всё это стоит денег. А потому хочу поговорить с тобой не по телефону, а те-а-тет Где мы можем встретиться?

После долгого раздумья Малкольм вдруг произнес странную фразу:

– Перезвони мне в девять вечера. Я назову место.

На этом разговор закончился.

Десять миллионов… – повторила Сандра. – Интересно было бы посмотреть на твои переживания ценою в такую сумму.

– Ещё насмотришься, – заверил он, и они направились под мост.

На Сауз Стрит он оставил машину и, широко размахнувшись, забросил ключи куда-то вниз.

– Она нам больше не пригодится? – с жалостью посмотрев на сияющий лаком «Бьюик», проворковала девушка.

– Эта машина уже в розыске. Банда Малкольма ищет её, сбиваясь с ног.

– А она не покажет им дорогу к нам?

– Искать под Бруклинским мостом двоих нужных людей ночью, это как если в Большом театре искать Волочкову

– Кто такая Volochkova?

– То же, что Монсеррат Кабалье, только в балете.

Она представила обладательницу этого имени и не поняла, причем тут балет. Впрочем, ей было все равно. Ей было с ним интересно.

Следуя за Мартенсоном, Сандра заметила, как тот вынул из кармана трубку и, пропустив вперед нежелательного свидетеля разговора, устроился за её спиной. До девушки доносились лишь обрывки фраз.

Русский несколько раз назвал имя – Masha, один раз сказал lyublyu и ещё что-то, чего Сандра не разобрала, но догадалась по тому чувству, с каким слова произносились. Русский Мартенсон изъяснялся кому-то в любви.

Она грустно улыбнулась. Этой Mashe, кажется, повезло в жизни…

Глава 8

THIS IS A MISTAKE, MISS…[1]

И сейчас он снова звонил. На этот раз спокоен был и Малкольм. Он сообщил Мартенсону, что в офисе на 10-й авеню идет крупномасштабный обыск, что руководит им детектив Чески, и что договориться с ним, как выяснилось, нет никакой возможности. Придурок Кеннет и финдиректор Праччи оказались разговорчивыми малыми и чешут языком, не разбирая существа задаваемых им вопросов. Три четверти документов до прибытия детектива Праччи успел уничтожить, и это были документы, которые могли открыть полиции глаза на некоторые негативные моменты деятельности компании. Осталась недостойная внимания Чески мелочь. Что касается всех арестованных Чески сотрудников, то они уже выпущены под залог. Некоторое упрямство проявляет окружной прокурор, с которым раньше договориться было проще, чем с садовником, и это вызывает беспокойство.