На пути к новой пенитенциарной ролевой парадигме - Никита Сергеевич Емельянов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В 2019 г. в ходе внепланового обыска несколько осуждённых, отбывающих наказание в ИК-12 ГУФСИН России по Ростовской области, решили передать имеющиеся у них запрещённые предметы лицам, отбывающим наказание, из другого отряда. При попытке сотрудников исправительного учреждения изъять данные предметы, некоторые осуждённые напали на них и стали наносить удары руками и ногами[92].
Опять же, идеологически противоположной данной категории осуждённых группой являются лица, которые открыто содействуют администрации и, как правило, назначаются на различные должности (дневальными и т. д.). Неформально их называют «красными», или «активом». Нормы тюремной субкультуры игнорируются ими либо отрицаются. Соответственно, исправительные учреждения, в которых администрация не идёт на компромисс с лидерами уголовно-преступной среды, а укрепляет свою власть за счёт «актива», неформально называются «красными зонами».
Как правило, «актив» формируется из бывших акторов тюремной субкультуры. Например, это происходит, когда осуждённый нарушает нормы данной субкультуры и его изгоняют из сообщества. Из чувства мести либо по иным мотивам бывший «чёрный» становится «красным». Такие «активисты», лишаясь идеологических рамок, преследуют лишь меркантильные интересы, а основным их мотивом является сохранение власти над осуждёнными и личной манумиссии.
«В 2017 г. были осуждены три «активиста» ИК-2 ГУФСИН России по Свердловской области за вымогательство и убийство осуждённого.
Согласно материалам уголовного дела, жертвой «активистов» стал осуждённый Ш., у которого они ежемесячно вымогали 5000 рублей под угрозой физической расправы. Однако осуждённый отказывался платить. После очередного отказа мужчина был избит и от полученных травм скончался[93].
Западные исследователи также делают вывод о наличии разделения осуждённых на различные страты. Например, по аналогии с отечественными «мужиками», есть название и у американского «среднего класса» осуждённых: «квадратный Джонс»[94]. Существуют и другие деления осуждённых. К примеру, Джеймс Б. Джейкобс в работе «Стратификация и конфликты между осуждёнными» указывает на то, что лица, отбывающие наказание, делятся по расовому, политическому и религиозному признакам[95].
Стоит отметить, что в современных отечественных реалиях тоже появляются новые группы осуждённых, которые представляют угрозу нормальной деятельности исправительного учреждения, причём формируются они не вследствие приверженности к криминальной идеологии, а на основе радикальных религиозных взглядов[96].
Если «чёрные» и «красные» – управляющее меньшинство, то «средний класс» осуждённых, т. н. «мужики», – управляемое большинство. При этом объём власти как «чёрных», так и «красных» зависит от администрации учреждения.
Мы видим, что и в «чёрных», и в «красных» колониях сотрудники могут действовать через неких представителей из среды осуждённых. Данный принцип делегирования полномочий (как некая аксиома, применимая к любой власти, основанной на принуждении) был описан В. Соловьёвым так: «нравственная проповедь, лишённая объективных посредств (посредничеств – прим. Н. С.) и опор в чуждой ей реальной среде, осталась бы в лучшем случае только невинным пустословием»[97], т. е. без опоры власти на социальную группу ни одна директива не смогла бы реализоваться. Поэтому администрация учреждения естественным образом через «лидеров мнения» – как назначенных («актив»), так и самопровозглашённых («криминалитет») – влияет на поведение заключённых.
Далее рассмотрим следующее негативное явление, с которым связывают причины насильственных пенитенциарных конфликтов, – злоупотребление властью со стороны сотрудников исправительных учреждений, мотивом для которого является поддержание порядка и контроля поведения осуждённых. Злоупотребление может проявляться в расширении границ делегирования власти (предоставление бо́льших полномочий, незаконных дополнительных льгот и т. п. некоторым заключённым) и границ лишения свободы (усиление незаконных мер давления, принуждения, унижения и т. д. к отдельным лицам).
Итак, де-факто и де-юре осуждённые находятся в полной зависимости от администрации исправительного учреждения. Власть сотрудников распространяется вплоть до влияния на условно-досрочное освобождение, что, с учётом ранее приводимой классификации потребностей осуждённых (см. пар. 2.1), имеет крайне важное значение.
В своих исследованиях Ю. Антонян приводит следующие способы злоупотребления властью сотрудниками исправительных учреждений:
• применение представителями администрации насилия к осуждённым (от словесных оскорблений до рукоприкладства);
• попытка добиться подобия дисциплины путём подстрекательства некоторых осуждённых (как правило, неформальных лидеров и их окружения) к физической расправе над непокорными;
• несправедливое разрешение возникающих в среде осуждённых конфликтов, когда предпочтение отдаётся более сильному человеку или преступнику, занимающему более высокое неформальное положение;
• нежелание вмешиваться в конфликты между преступниками;
• неумение, а иногда и нежелание защищать обижаемого и (или) отвергаемого, что, помимо всего прочего, создаёт общую атмосферу «беспредела» и уверенность лиц, лишённых свободы, в том, что они полностью во власти произвола;
• сокрытие фактов насильственных преступлений от учёта и нежелание реагировать на них, что формирует цепную реакцию агрессии и жестокости[98].
А. Детков, исследуя пенитенциарные конфликты, указывает на следующие деструктивные формы применения власти:
• интриги, создаваемые администрацией колонии;
• незаконные действия сотрудников исправительного учреждения (превышение власти, грубое отношение к осуждённым и т. д.)[99].
В служебное время у сотрудника отдела безопасности ИК УФСИН России по Липецкой области А., находившегося при исполнении своих служебных полномочий, с целью развлечения и поднятия настроения возник преступный умысел на применение насилия в отношении находившегося там же осуждённого М. путём разбития на голове последнего сотового телефона неустановленной марки. С целью реализации своего преступного умысла А. дал указание осуждённому надеть на голову противопожарную каску, после чего установил на ней сотовый телефон, ранее изъятый у осуждённого, отбывающего наказание в исправительном учреждении, в ходе проведения обысковых мероприятий.
Далее А. взял в руку деревянную киянку, использовавшуюся сотрудниками отдела безопасности для уничтожения сотовых телефонов, изъятых у осуждённых, и нанёс её рабочей частью один удар по сотовому телефону, установленному на голове осуждённого[100].
Профессора Б. Штайнер и Д. Вулдридж в своём исследовании «Законность сотрудников тюрем, применение власти и нарушение осуждёнными правил содержания» пришли к выводу, что сотрудники пенитенциарных учреждений несут непосредственную ответственность за «передачу пенитенциарной культуры и политики осуждённым»[101],т. е. поведение сотрудников не должно быть построено только как ответная реакция на отношение к ним осуждённых («плохо относишься – будем принуждать к чему-либо»). Сотрудники сами должны стать стимулом к поведению осуждённых, потому что последние и так находятся в зависимом положении.
Как справедливо отмечают исследователи, администрация исправительного учреждения определяет, какую роль должны играть осуждённые, но «основано это на стандартах, которые им чужды». Это приводит к внутренним диссонансам. Если осуждённый подчиняется администрации учреждения и соблюдает внутренние правила, он теряет чувство ответственности, независимости и самоопределения. Однако, если осуждённый продолжает быть экспрессивным и не подыгрывает сотрудникам, он считается «проблемным» (т. е. «плохим») и, скорее всего, не получит пра́ва на досрочное освобождение[102].
Вместе с тем результаты полученных данных показали, что
