Кому стоять у станка - Борис Федорович Данилов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Рис. 37. Универсальная измерительная скоба из твердого сплава конструкции новатора В. А. Лукьянова
Есть еще одно преимущество новой скобы: обработка рабочих поверхностей скобы Лукьянова значительно проще и стоит дешевле, чем такая же обработка известных неразъемных скоб, особенно на небольшие размеры, применяемые наиболее часто. Многие предприятия изготовляют и успешно применяют скобы Лукьянова.
Все эти большие и малые изобретения и усовершенствования дают огромную пользу нашей стране благодаря массовому их применению при сравнительно небольших затратах на изготовление.
СЛЕД НА ЗЕМЛЕ
Новатор — это изобретатель или рационализатор, который не только подает рацпредложения и заявки на изобретения, но еще и сам добивается внедрения этих новшеств, активно пропагандирует их на различных заводах, обучает своих товарищей работать более производительно, используя для этого новинки техники как свои, так и других передовиков. Творец и пропагандист нового — вот кто такой новатор! В понятии этого слова заключено мастерство и романтика, поиск, радости творческих побед и горечь неудач.
Если рассматривать новаторство в полном объеме, то у инженера здесь меньше возможностей, чем у рабочего. Конечно, вместе они могут создать, скажем, принципиально новый инструмент или устройство для производительной работы. Но пропагандировать свои приспособления или приемы труда прямо на станках может только рабочий, мастер своего дела, в большинстве своем сам сделавший в металле изобретение и досконально знающий все его особенности и тонкости. Ведь что значит пропагандировать новое в современной технике? Это значит, что во время показа у новатора не должно быть ни одной ошибки, ни единого неточного движения. Он должен продемонстрировать свое новшество в работе так, чтобы у аудитории не было никакой другой реакции, кроме восхищения. Только так можно зажечь желанием работать по-новому даже самых придирчивых. А выступать новаторам приходится обычно перед опытнейшими специалистами, проработавшими на своих станках по 20—30 лет и умеющими выжать из техники все, что только можно. Не легко наглядно убедить их в том, что можно работать еще производительнее, если применить новый инструмент или приспособление.
Мне и моим друзьям пришлось немало поездить по заводам, делясь опытом, обучая сотни и тысячи станочников новым методам труда. Новаторов Ленинграда, Москвы, Киева приглашали на сотни предприятий всех республик нашей страны и социалистических стран, бывали они и в США, Англии, Японии и в других странах.
Токарь Харьковского турбинного завода им. Кирова Василий Дмитриевич Дрокин, о котором я уже упоминал, побывал во многих наших городах и в ряде стран Европы. По инициативе В. Д. Дрокина, являющегося много лет бессменным председателем Харьковского Совета новаторов, был установлен такой порядок: ежегодно новаторов, давших за год ценные рацпредложения или получивших авторское свидетельство на изобретение, посылать в страны народной демократии для обмена опытом со своими коллегами. И вот уже 8 лет, как харьковские рабочие-новаторы выезжают за границу для пропаганды своих методов труда.
Во время пребывания в городе Вильдау (ГДР) В. Д. Дрокину пришлось выступать на заводе тяжелого машиностроения «Генрих Рау». Остановившись в цехе около станков, Василий Дмитриевич с помощью переводчицы беседовал с немецкими токарями. К нему подошла молодая работница и спросила:
— Вы профессор?
И правда, крупный, одетый со вкусом, Дрокин внешне больше походил на ученого, чем на токаря. Он через переводчицу объяснил, что он не профессор, а рабочий. Девушка недоверчиво улыбнулась и отошла.
— Ну что ж, придется на деле отстаивать звание токаря! — сказал Василий Дмитриевич. Он надел халат и подошел к станку, на котором обтачивали валы.
— На какой скорости работаете? — спросил Дрокин хозяина станка.
— 150 метров в минуту — был ответ.
— Тогда для начала поставим 400 метров в минуту.
— Что вы, разве можно! Станок сломается и всех засыплет стружкой! — наперебой стали убеждать его немецкие специалисты.
Но Василий Дмитриевич все-таки настроил станок на скорость 400 метров в минуту. Все разом отпрянули в стороны, засыпаемые горячей стружкой. Дрокин остановил станок, снял резец, осмотрел его и спросил:
— Где у вас можно заточить резцы?
— Его подвели к шлифовальным кругам и он, окруженный любопытными зрителями, переточил резец по-своему.
— А теперь давайте попробуем дать скорость 600 метров в минуту, — сказал он. Кругом недоверчиво зашумели и заранее стали отходить от станка. Дрокин пустил станок и... стружка покорно стала падать вниз. Хозяин станка теперь довольно улыбался.
— На таких невероятных режимах и с таким комфортом! Удивительно!
Деталь была обработана в 6 раз быстрее, чем полагалось по немецким нормам. К Василию Дмитриевичу опять подошла та же молоденькая работница и весело сказала:
— А я все-таки не ошиблась. Вы же настоящий профессор токарного дела!
И надо сказать, она была недалека от истины. По возвращении на Родину В. Д. Дрокину пришлось несколько раз встречаться и беседовать с доктором экономических наук Е. Г. Либерманом, который изучал методы его работы, дающие огромный экономический эффект при обработке крупных деталей турбин и генераторов. Когда все вопросы были разрешены, Е. Г. Либерман подарил В. Д. Дрокину фотографию с надписью «Профессору-токарю от профессора-экономиста».
Из своих многочисленных поездок по заводам нашей страны я часто вспоминаю командировку на Дальний Восток. Меня и другого московского новатора М. Г. Пригожина пригласило Хабаровское отделение Всесоюзного общества «Знание». Нас просили не только показать разные технические новинки, но и помочь ликвидировать некоторые «узкие места» на дальневосточных заводах. В Комсомольск-на-Амуре меня вызывали для того, чтобы
