Морпех. Дилогия (СИ) - Таругин Олег Витальевич

Штурмгешутц, меж тем, преодолела почти половину расстояния. Остановилась (прикрытие тут же присело за кормой), чуть отработала левой гусеницей, подворачивая, и выстрелила. Вовремя догадавшийся пошире распахнуть рот Алексеев потряс гудящей головой: нет уж, никаких гранат в ствол он ей совать точно не будет. И пихать тоже. Поскольку себе дороже. По-другому поступит, поскольку разглядел кое-что в нескольких метрах — и замеченное давало приличные шансы на успех…

Дождавшись, пока самоходка поравняется с укрытием, открутил на рукоятке трофейной гранаты крышечку. На ладонь выпал шнурок с белым фарфоровым бубликом на конце. Резко дернул — вроде бы слышал или читал, что для штатной сработки терочного запала следует именно так и поступать. Внутри «колотушки» негромко хлопнуло и зашипело, из отверстия лениво пополз мутный дымок. Ну, хоть эта не подвела, и то хлеб. Вдохнув-выдохнув — по его прикидкам, StuG-III уже миновала воронку, — распрямился и, мысленно отсчитывая десятками секунды, метнул гранату под ноги немецким пехотинцам. Вскинул автомат, стреляя экономными сериями по несколько патронов. Ставшее уже почти привычным оружие не подвело — заметившие гранату и оттого запаниковавшие фрицы сбитыми кеглями повалились в стороны. Неплохой у ППШ все-таки патрон: останавливающее действие так себе, зато пробивающее — очень даже. Успел заметить, как ближайшему немцу каску продырявило — чуть ли не насквозь. А возможно, что и без «чуть».

Все, время. Нырнув вниз, переждал потонувший в общей какофонии боя хлопок. И всего-то? Точно, слабенькая граната, правильно он решил с подрывом ходовой не заморачиваться. Вот теперь пора. Только бы не ошибиться; только бы в подсумке у замеченного бойца, видимо, одного из тех, кто пытался обойти пулемет с фланга, но нарвался на немецкий огонь, оказались нормальные «эфки» или, на худой конец, РГ-42! Но ведь должны оказаться, уж больно сам подсумок знакомый, видал подобные в наставлении по стрелковому делу какого-то мохнатого советского года выпуска — валялась подобная пухлая книженция в каптерке.

Ракетой стартовав из воронки (САУ по-прежнему целеустремленно перла вперед, даже не догадываясь, что осталась без прикрытия), Степан в считанные мгновения преодолел несколько метров, плюхнувшись рядом с убитым морпехом. Рванул брезентовый клапан, с нескрываемым облегчением заметив торчащие из подсумка трубки запалов. Мельком взглянул в залитое темной кровью мертвое лицо. Спасибо, браток! Сейчас поквитаюсь за тебя. Ну, поехали! Секунд с тридцать у него на все про все имеется, затем гитлеровцы — или румыны? — опомнятся. Автомат за спину, одну гранату в карман бушлата, вторую в руку.

Догнав самоходку, старлей взобрался на корму, используя в качестве упора для ноги свисающий буксировочный трос, и торопливо сгруппировался за низкой рубкой, чтобы свои ненароком не подстрелили. Вовремя, кстати: по броне с визгом щелкнула пуля, щеку ожгло то ли крошечной каплей свинца, то ли клочком латунной оболочки. Еще одна прошла над самой головой. Поторопиться бы, долго тут точно не просидишь. Да и вообще, обидно как-то от родной пули помирать.

Вытянув руку с гранатой, Алексеев несколько раз энергично стукнул по крышке левого люка, судя по количеству перископов, командирского: насколько помнил, пехота, что немецкая, что наша, именно так и подавала знак экипажу, долбя по броне прикладом или другой подходящей железякой. Выдернув чеку, залег, буквально вжимаясь в крышу МТО. Так чего, открывать будем? Или оглухели напрочь, мазуты фашистские?

Пару секунд ничего не происходило, затем крышка начала открываться… и Степан в сердцах выругался себе под нос: откидывалась она, как неожиданно выяснилось, назад, скрывая от него голову немецкого танкиста! Ну, что за люди, а?! Все-то у вас в Европе через задницу, причем в обоих смыслах, даже люки неправильные! Ладно, тогда по-другому: ухватившись свободной рукой за край, изо всех сил рванул крышку на себя. Не ожидавший подобного панцерман не успел отпустить скобу, по плечи высунувшись из рубки. Старлей без замаха ударил его гранатой в лицо и разжал пальцы, сдавленно выдохнув:

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Держи, братишка просил передать!

И, навалившись на створку, впихнул оглушенного фрица обратно в боевое отделение. Оттолкнувшись от брони, прокатился по крыше моторного отделения, перевалился, больно ударившись локтем, через запасной каток и спрыгнул, ухитрившись приземлиться на ноги. Торопливо залег, прикидывая, сдетонирует ли боекомплект — или подобное только в американских фильмах бывает? Ну и? Только не хватало, чтобы и эта не сработала, вот обидно-то будет…

Внутри самоходки гулко бумкнуло, с металлическим лязгом откинулась подброшенная ударной волной крышка люка, изнутри выметнулся клуб грязно-сизого дыма. Некоторое время бронемашина еще продолжала двигаться, затем рыскнула в сторону, судорожно дернулась — и остановилась окончательно, хоть двигатель и не заглох. Похоже, все. И никакой детонации, что характерно: Степан припомнил виденный в сети ролик времен «войны трех восьмерок», когда боец закидывал гранату в башню брошенного грузинского танка. Выглядело примерно так же: небольшой внутренний «бум», подскочившие люки — и все. Похоже, для взрыва боекомплекта «эфки» все-таки маловато. Так, а это еще чего?

Створки правого люка — то ли наводчика, то ли заряжающего — со второй попытки откинулись, и над крышей рубки показалась голова немецкого танкиста. Глаза закрыты, лицо обильно залито кровью — осколками посекло, нужно полагать. Поморщившись, Алексеев поднял автомат. ППШ протарахтел короткой очередью, и гитлеровец скрылся в боевом отделении, на сей раз окончательно и бесповоротно.

Откуда-то из дымной полутьмы вывернулся морской пехотинец, следом еще двое, и Степан едва успел опустить оружие. Его тоже заметили, в свою очередь отведя стволы. Подскочивший старшина эмоционально хлопнул по спине:

— Ну, ты и молоток, лейтенант, знатно танк завалил! Живые внутри еще есть?

— Сомневаюсь, — мотнул головой старший лейтенант.

— Ванька, проверь, — Левчук протянул товарищу знакомую РГ-33. — Как кинешь, мигом сигай оттудова, не ровен час снаряды все ж таки ахнут. Вперед, тарщ командир, за хату давайте. Подождем, пока наши подтянутся.

Оглянувшись, Степан заметил, как Аникеев взобрался на поверженную самоходку и, зачем-то резко стукнув гранатой о броню, закинул ее в боевое отделение. Торопливо спрыгнул, едва не упав, и бросился следом за товарищами. Спустя несколько секунд внутри негромко бухнуло… и изо всех люков выметнулся фонтан ревущего пламени. А еще секунд через десять — товарищи как раз успели укрыться за углом деревенского дома с оголившей ребра стропил крышей — за спиной раскатисто ударил мощный взрыв. Алексеев на миг высунулся из-за стены: штурмгешутц полыхала, выбрасывая сквозь вздыбившиеся, вывороченные бронелисты красно-черные огненные полотнища. Взрывающиеся пулеметные патроны весело тарахтели с частотой лопающегося в микроволновке попкорна, иногда внутри что-то гулко ухало, разметывая в стороны чадный бензиновый костер и подкидывая облака ярких искр. Вот так ни хрена ж себе…

— Видали, как я гадину спалил, а?! — возбужденно проорал контуженный еще прошлым взрывом Аникеев. И осекся, наткнувшись на ироничный взгляд старшины.

— Артштурм[1] товарищ старший лейтенант уничтожил, ты-то тут каким боком, Вань?

— Ну, дык… — стушевался боец. — У товарища командира она ж не загорелась, а у меня — вона как полыхнула!

— Левчук, кончай! — беззлобно и одновременно твердо буркнул Степан. — Самое время выяснять, у кого писюн толще… — заметив на лицах бойцов удивление, старлей осекся, мысленно матюгнувшись — снова за языком не уследил, твою мать!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Эхм… короче, неважно это. Будем считать, самоходку мы с Ваней совместными усилиями героически уконтропупили. Я, так сказать, лишил хода, а боец — окончательно уничтожил.

Последняя фраза Аникееву, судя по всему, крайне понравилась — аж расцвел весь, не сдержав эмоций. Хотя, понятно: Степан когда-то читал, что за подбитый танк вроде бы денежная премия полагалась, причем достаточно немаленькая.