Великое Лихо - 2 - Сергей Волков

Луня вспомнил все, что Шык рассказывал про влотов, вспомнил, и ясно увидел свой недалекий конец: его съедят, им закусят, а пока он лежит в кладовой, в погребе, оставленный про запас. Бежать, бежать надо! Во что бы то ни стало - бежать! Пусть нет сил, нет оружия, пусть все болит, но лежать в этой вонючей дыре и ждать, когда оголодавшие мохнатые уроды придут за твоей живою плотью - недостойно рода!

Луня пошевелился, пытаясь встать, и невольно замычал от резанувшей по телу боли. У-у, твари проклятые, как извалакали, живого места нет! А как же остальные?! От этой мысли Луне на миг стало жарко. Где Шык, где Зугур? Неуж-то и с ними случилось то же? А может, их уже того... И вот эти обглоданные кости, что валяются вокруг на заляпанных замерзшей кровь камнях - это кости друзей-побратимов?!

Огненный шар прокатился по всему израненному Луниному телу, ослепительной вспышкой разорвался перед глазами. Кровь застучала в висках, разом отступили и боль, и страх, и болезная одурь после беспамятства. Не быстро, но достаточно уверенно Луня поднялся на ноги, ухватившись за шершавый каменный бок, переждал накатившее головокружение, и не спеша начал подниматься по скользким, обмерзшим валунам наверх, к клочку серого неба. Все мысли, все сомнения отлетели прочь, и лишь одно билось в голове, заставляя забыть себя и идти, идти, двигаться вперед: месть, месть за убитых друзей, за побратимов, за родичей. Долг крови должен быть оплачен, и взыщет его он, Луня, ведь больше-то некому...

* * *

- Ну и чего дальше, волхв? - Зугур прислонил секиру к большому валуну, присел на корточки, сунул руки под мышки. Вечерний ветер, налетавший со стороны покрытой льдом вершины Мурашника, нес мороз, а вагас в горячке боя с влотами потерял свои подбитые мехом рукавицы и теперь его пальцы совсем окоченели.

Шык, опершись на Лунин Красный меч, промолчал, внимательно разглядывая окрестные скалы. Да и чего было отвечать? Оба они прекрасно понимали, умом понимали - не выжить Луньке, не уцелеть. Влоты безумны, охотятся они, словно звери дикие, лишь для пропитания своего. А раз так, то нет уж Луни, ведь ночь и день прошли уже с тех пор, как навалились на маленький отряд в темноте мохнатые горные великаны.

Умом-то понимали это волхв и вагас, а вот сердцем - не верили, потому и продолжали бродить по вздыбленным скалам, перебираясь с глыбы на глыбу, зорко высматривали малейшие следы, нюхали воздух и камень в надежде найти то место, куда влоты поволокли Луню. Однако все поиски были тщетны, и надежда найти молодого рода таяла с каждым мигом...

Тогда, в горячке боя, ни Шык, ни Зугур сперва не заметили, что Луня исчез. Влоты по-своему тоже хитрили - несколько великанов утащили Луню, а остальные наседали на родского волхва и вагаса, и только после того, как издалека донесся зов сородичей, влоты разом прянули в стороны и исчезли в морозном мраке...

Утром, когда взошел светлоокий Яр, его бледные в этих местах лучи осветили разметанный костер, истоптанную землю, где снег был смешан с запекшейся кровью, и тела семерых влотов, посеченных секирой Зугура и соженных пёрками-молониями Шыка. Одного великана сумел сразить и Луня - его меч пронзил живот врага, выпустив тому кишки.

Влоты не только похитили ученика волхва, они ещё умудрились растащить все вещи путников, только чародейская котомка Шыка уцелела, заботливо припрятанная волхвом между камнями, да оружие - Красный меч, цогский кинжал и берский топорик Луни валялись неподалеку от разметанного кострища. Без еды, без теплых вещей, Зугур и Шык вряд ли смогли бы долго прожить в здешних пустынных краях, только сейчас их это мало заботило - первым делом нужно было разыскать и спасти Луню, но влоты надежно замели следы, и целый день поисков ничего не дал - поганые мохнатые людоеды как сквозь камни провалились.

Наконец, ближе к полуночи, Шык решился на крайнее средство. Волхв велел Зугуру развести костер, вынул из своей котомки маленький нож, сделаный из чародейного железа, расстелил на плоском камне обрывок шкуры медведя, предка и покровителя рода Влеса, прокалил лезвие ножа на огне, и одним движением взрезал синюю вену на внутренней стороне запястья. Дымящаяся, черная в свете костра кровь заструилась по старческим, узловатым пальцам, потекла на обрывок шкуры, собираясь в маленькую, жутковатую лужицу.

- Предок-Влес, мохнатая спина, зоркий глаз, крепкий коготь, мудрый ум, к тебе взываю я в крайней нужде! - глухим голосом заговорил волхв, а оробевший Зугур, поблескивая глазами в темноте, подкладывал в огонь сучья, насторожено следя за происходящим.

- Кровь свою даруя тебе, о Влес, молю помочь вернуть отрока-рода, именем Луня. Кровь - к крови, помыслы - к мыслям. Не отвергай жертвы, укажи путь, о Лесной Предок! Ты мудр и справедлив, не дай пропасть детям твоим на чужбине! Прими жертву и приди на помощь, молю тебя, о Влес! Слово мое крепко и верно, ибо я, волхв Шык, говорю его! Кровь - к крови! Кровь - к крови!

Волхв замолчал, тяжело дыша, а его "влага жизни", как называл арский маг Вед кровь, все струилась и струилась из раны, залив уже весь камень, на котором лежал обрывок медвежей шкуры.

Воздух застыл, недвижим. Перестал потрескивать костерок, все звуки в мире умерли, и Зугуру показалось, что волхв даже перестал дышать. Время медленно текло мимо, молчание и тишина длились и длились, и вдруг - о чудо! Лужа крови на куске шкуры зашевелились, словно бы живое существо, заструились по её поверхности огненные сполохи, а потом на черной глянцевой кровяной глади явственно проступила горящая огненная стрела, указывающая на восход! И тут же на дальних камнях вспыхнула ещё одна, а дальше её, на невидимой во мраке скале - ещё одна, и где-то вдалеке - еще, а уж самую дальнюю можно было разглядеть лишь как горящую точку во тьме северной ночи. Похоже было, будьто неведомая птица пронеслась над горным склоном, и то там, то здесь чирканула огненным крылом по черным камням.

- Хвала Влесу, он услышал меня и указал путь! - прошептал Шык, зажимая рукой окровавленное запястье. Зугур кинулся к волхву, звериной жилой перетянул руку ниже локтя, пережимая вену, сунулся с тряпицей - перевязать. Шык, прикрыв глаза, остановил его, вынул из котомки пучок сухой травы, положил на порез, потом кивнул - заматывай. Когда рана была перевязана, тяжело поднялся, опираясь на Красный меч, шагнул, пошатываясь, раз, другой, замер, прислушиваясь к своим ощущениям, потом неожиданно подмигнул Зугуру:

- Ни-ичё! Дошкандыбаем! Ты в оба гляди, знак путеводный не потеряй. Торопиться нам надобно - к восходу погаснут кровяные стрелы...

Зугур поудобнее перехватил покрытую засохшей влотовой кровью секиру, подставил волхву свободную руку и шагнул вперед, целя выйти к первой из горящих Влесовых стрел.