Александр Дейнека - Пётр Германович Черёмушкин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
После окончания Харьковского художественного училища летом 1917 года Дейнека возвращается в Курск, где руководит секцией губернского отделения комитета народного образования. В годы войн и революций училище не было закрыто, до 1919 года им по-прежнему руководил Любимов. В 1921-м училище стало техникумом, через год — художественным институтом, а уже в 1963-м было переименовано в Художественно-промышленный институт. Но при этом само училище упразднено не было, а вплоть до 1966 года продолжало учебный процесс в одних стенах с Худпромом.
Бурные события 1917 года всколыхнули страну. Первая мировая война, полыхавшая в Европе, на которую в Курской губернии мобилизовали в пять раз больше чинов запаса и ратников государственного ополчения, чем на Русско-турецкую и Русско-японскую войны, Февральская, а потом Октябрьская революции, сломавшие все устои жизни Российской империи, — всё это не могло не волновать, не будоражить молодого художника Александра Дейнеку. Конечно же, он никак не мог остаться в стороне от этих судьбоносных перемен, с которыми связывал надежды на создание нового, справедливого мира. И Саша бросился в родной Курск — туда, где были его дом, его семья, друзья и единомышленники, где могли пригодиться его энтузиазм, умение и мастерство.
Работы действительно оказалось невпроворот. Только очень молодому и энергичному человеку было по силам то, чем тогда занимался Саша, не гнушаясь никаких, самых маленьких и трудных дел. Он работал фотографом в курском уголовном розыске — делал снимки задержанных преступников, а попутно и фото на документы. А еще преподавал рисование в женской гимназии, изготавливал красные знамена, декорировал здания к революционным праздникам, оформлял спектакли и агитпоезда. Как инструктор губотдела народного образования Дейнека ездил по Курской губернии, на практике осуществляя широко распространенный в те годы лозунг «Искусство революции — в массы!». По воспоминаниям художника, именно тогда — в частности во время подготовки к первой годовщине Октябрьской революции — он приобрел первый опыт монументальных работ. К сожалению, практически ничего из сделанных им плакатов и транспарантов не сохранилось. Можно лишь представить, как яркие звонкие плакаты, исполненные Дейнекой в духе времени, взрывали серую жизнь курских обывателей. И как своей неожиданностью и новизной завораживали и привлекали молодых мастеров изобразительного искусства. «Насаждаю на курских ухабах яркий кубизм», — вспоминал он впоследствии[12].
19 августа 1918 года в курском журнале «Наш день» Дейнека опубликовал статью-манифест «Искусство наших дней», который звучит как одно романтическое революционное восклицание. Излагая свои творческие принципы, юноша словно хочет убедить окружающих, что серьезно настроен на художественное дело и не остановится на избранном пути. Впрочем, лучше просто прочитать этот манифест.
«Искусство наших дней
Свободно и о свободном хочется говорить сегодня, в день союза работников искусства, в день праздника искусства. Оденем души наши в одежды празднования и радостно и светло проведем этот день. Не будем же сегодня ругаться и зло хихикать по адресу стариков в расшитых мундирах с громкими званиями профессоров. Подадим им мысленно руки и крепко пожмем, ибо это старые тяжелые сны — мертвые страницы книг прошлого. Лучше забудем о них. Нам, мысли коих в днях будущего, в мятежных днях настоящего, нам не страшны эти тяжелые сны, ибо мы юны, как весна, как наша свобода. Теперь мы, свободные в искусстве и свободные не внешне и показно в кривых протестах прошлых дней, с раскраской лиц и кривлянием клоунов, злорадствующих в искусстве. Нет, мы видим свободу, она наша, и вот отчего я глубоко верю в большое искусство наших дней. Красивое искусство современности — это наше самое молодое, чистое, самое красивое, что воплощаем мы в нем.
Кого не захватят наши дни? Кто останется к ним равнодушен?
Яркие порывы, титанические размахи пролетариата — солнце — красочно хочется набросать тысячью самоцветных каменьев и запечатлеть эту героическую борьбу пролетарских масс.
Как жалок был художник серых дней, будней жизни! Что мог он воплотить, как мог он показать свой народ? А я говорю о народе, ибо художник — только один: из народа. И как должны быть радостны художники сегодняшнего дня своего народа в великой созидательной работе. Хочется солнечно говорить об искусстве — красоте, о той стороне нашей жизни, что плавает взором во сне линий и красок под гул созидательной работы, под лязг и свист машин.
Детски-чисто должен художник — коллектив говорить о себе красками, воплощать свои чувства в храмах современности. Наши мысли должны быть чисты — чисты и красивы. Ярки и радужны они должны быть, солнечны, как свобода. И пускай в них не найдут мещанства с его фотографией в жизни серой и противной, как вековая жвачка. Пускай они дерзки, не закончены — пускай поверхностно-непонятны. Пусть крики песни красок и линий свободно кричат с холста и нелепы покажутся тупоголовому мещанству — поверьте, тут больше красоты, чем во всей их вековой культуре с дешевыми салонными искусствами и их творцами.
Разве им заметить эту праздничную пляску красок по холсту, эту стройную вереницу линий, говорящую о красоте заводов, о работе коллективных созиданий. Картины современности — сон, яркий детский сон, который разве может уложиться в рамки реальности с ее фотографией. Ведь это сказки — сказки пролетариата, творящего свою яркую жизнь. Смотрите вдумчивей в души картин, и вы увидите, как ярко, как мощно в них отразилось все, что творит пролетариат, что он созидает. Мы полюбили наши дни и искусство наше. Это наша жизнь и великое, мощно созидательное начало нашего трудового народа. В коллективе наша общая большая работа, пускай в ущерб личности, но на большее достижение в целом.
Перед нами огромная работа. Дружно, рука об руку, смело возьмемся мы за нее и соткем невиданный великий ковер из наших работ на красном фоне наших дней. Большой, звучный, яркий, как солнце, и красный, как живая эмблема революционной борьбы.
Слава творцам прошлого, тем художникам, которые, как
