Больше, чем я просила - Екатерина Шерив
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Это было величественное здание со множеством башенок с длинными пиками, точно острыми иголками, хаотично рассыпанными, что создавало невозможность определить сколько в этом здании было этажей. Несмотря на мрачный серый цвет, Тата ощущала себя рядом с этим замком одной из героинь диснеевских мультфильмов. Что-то сказочное и таинственное скрывало в себе это здание.
Они вбежали внутрь, и перед Татой открылась панорама заброшенного помещения: обшарпанные белые стены, лестница с отколотыми ступенями, а на полу валялись сухие листья. Но высоченные потолки, широкие окна, огромные дверные проёмы, узорчатые фрески – говорили о том, что при хорошей реставрации это место могло бы изо дня в день ловить восхищённые взгляды посетителей.
Чем дальше её вёл Артём, тем больше Тата открывала рот от удивления. Какое же внимание к деталям! Казалось, создатель этого здания хотел выделить каждый кусочек своего шедевра. Это был лабиринт, на каждом шагу которого встречались комнатки, закуточки, залы с колоннами, винтообразные лестницы, ведущие в потайные места. А изящные балкончики, украшенные полуразрушенной резьбой, попадались даже перед лестничными маршами.
Иногда им навстречу попадались рабочие в касках, но взглянув на Артёма, настороженность на их лицах исчезала, и эти люди тут же теряли к нему с Татой интерес.
Реставрация этого замка наверняка займёт годы, учитывая его масштабы и запущенность. Тате казалось, что на его восстановление реставраторам придётся положить полжизни. Но если его хотят превратить в обычное офисное помещение, как говорил Артём, то работы станет значительно меньше.
Когда они поднимались по лестнице, Тате казалось, что она не идёт, а Артём тащит её наверх. Она старалась не показывать этого, но физическая форма у неё была хуже некуда. Ей надо серьёзно подумать о занятии спортом. Как-нибудь потом… но только не сейчас.
Наконец Артём остановился и отпустил её руку. Они оказались в комнате, которая, по-видимому, была когда-то залом для балов: огромнейшая территория с побитыми зеркалами по обеим сторонам. Высоченные полуразрушенные колонны еле-еле удерживали потолки этого помещения. Тате стало страшновато находиться здесь.
– Я даже видел во сне, как всё это великолепие превращается в просто сногсшибательную гостиницу, – громко произнёс Артём.
– Но, зачем гостинице такое огромное помещение? – спросила она.
– Тата, для богатых туристов побывать в таком великолепном зале было бы роскошным удовольствием. К тому же здесь можно проводить торжества: свадьбы, юбилеи, устраивать концерты. Смотри, там наверняка был оркестр.
Артём указал на место, где, по-видимому, когда-то располагалась оркестровая яма.
Тата стояла посередине зала, а Артём бегал по нему из одного угла в другой. Он прикасался к стенам и к колоннам, иногда закрывал глаза, как будто прислушивался к чему-то. Как же приятно было на него смотреть!
Тата наблюдала за ним и, сжимая ладони перед лицом, произнесла про себя:
«Господи, ты даришь мне так много счастливых моментов рядом с ним. Ты такой щедрый! Спасибо тебе за эти драгоценные мгновения. Они навсегда останутся в моей памяти. Я буду хранить их как самые настоящие сокровища».
– Тата, ты только посмотри!
Он опять схватил её за руку и потащил в другую комнату. Тата еле успевала за ним и боялась споткнуться о куски камня.
– Артём, здесь так красиво, – она сделала паузу, – … было когда-то. Я имею ввиду, что это место всё ещё хранит в себе отпечаток прежней красоты. Даже лестница, по которой мы только что поднимались. Она разрушена, но всё равно видно, какие красивые были на ней перила. В них точно раньше были вкраплены мелкие скульптуры. Это же колоссальный труд.
Он остановился в широком пустом коридоре, обернулся и посмотрел на неё.
– Из этой лестницы можно создать настоящее произведение искусства.
Артём долго вёл её по полуразрушенным замусоренным коридорам.
– Совсем забыл о самом главном!
Ещё раз, схватив её за руку, он спросил:
– Ничего, что я хватаю тебя с собой как котёнка?
– Нет. Я люблю котят.
– Но у вас дома не живут кошки.
Тата засмеялась над его словами. Какое сейчас это имело значение! Он засмеялся вслед за ней. Тата не могла насмотреться на его радостное лицо: когда его рот растягивался в улыбке, обнажая белоснежные зубы, его глаза прищуривались, и оставался только веер ресниц и два ярких серебристых огонька. Какой же чудесный день!
Он привёл её в ничем не примечательную комнату, которая вела на огромный балкон. Артём направился туда.
– А ты уверен, что выходить туда безопасно? – спросила она.
– Не волнуйся, куколка, этот балкон – единственный из всех, который не представляет угрозу. Идём!
Тата прошла вперёд, и перед ней открылся прекрасный вид на город. Она доверилась Артёму и спокойно облокотилась о каменные перила.
– Теперь ты тоже это видела, – со вздохом произнёс он.
– Артём, мне тоже очень жаль. Это место могло бы стать излюбленным для туристов и ценителей прекрасного. Я согласна с тобой насчёт гостиницы, но ты ничего не в силах сделать. Лучше просто смирись с этим и не мучай себя.
Неожиданно он взял её за обе руки. Тата замерла: её дыхание совсем прекратилось.
– Так странно, Тата… Ты соглашаешься со мной во всём. Скажи, ты действительно понимаешь меня или это просто вежливость, которую тебе привили с детства?
Тата нахмурила лоб. Она терпеть не могла, когда кто-то сомневался в её искренности. Но он вдруг рассмеялся.
– Куколка, только не сердись. Я просто пошутил. Ты просила меня запомнить, что говоришь только то, что на самом деле думаешь. Я прекрасно помню твои слова.
Он улыбнулся ей, а она опустила глаза вниз. Слишком много всего для одного дня. Но он продолжал удивлять ее.
– А что… твои глаза превратились из серых в голубые?
Она не знала, шутит он или спрашивает серьёзно. Смотреть ему в глаза ей было проблематично.
– Артём, они всегда были голубыми.
– Скажи, мне показалось, или тебя смущает, когда я называю тебя куколкой? Если да, то скажи мне об этом и я буду звать тебя только по имени.
Он так пристально посмотрел на неё, что Тата не знала, куда деть глаза. От яркого света он очень сильно прищурился, от чего его глаза «утонули» в густых ресницах.
– Артём, ну что ты… Ты ведь называл меня так ещё в детстве. Конечно, я не против…
Их, так называемые, полуобъятия затянулись. Тата высвободилась, отошла на небольшое расстояние, а потом развернулась и посмотрела на него. Ветер дунул ей в затылок, задев тоненькие кудри по обеим сторонам лица. А
