Влюбленная (ЛП) - Кросс Майя

Он поколебался, но в конце концов смиренно улыбнулся.

— Думаю, ты права. Да, в двух словах, совет управляет делами в этой области; он контролирует Азиатско-Тихоокеанский регион. Другими регионами управляют другие группы.

— И ты этим занимаешься?

Он кивнул.

— Почти все здесь, кроме охраны, водителей и домашнего персонала.

— Значит, это делает тебя чем-то большим, да? — спросила я с усмешкой.

Он рассмеялся.

— Вроде того.

В этом был смысл. Я изо всех сил пыталась представить Себастьяна где угодно, только не на вершине лестницы, независимо от того, что он делал.

— Значит, это похоже на демократию? Вы все просто голосуете за все?

— И да, и нет. В отношении большинства решений имеет право голоса весь совет, но в конечном счете все равно должен быть номинальный руководитель, чтобы разрешать споры и обеспечивать бесперебойную работу группы. Официальный руководитель — Архонт.

— Архонт? — сказала я, приподнимая бровь.

Он пожал плечами.

— Во всем виноваты греки. Теперь мы застряли с этим.

Я рассмеялась.

— И кто этот Архонт?

На его лице появилось странное выражение.

— Я не знаю.

— Ты не знаешь? — медленно произнесла я. — Как ты можешь не знать?

— Это секрет, даже среди группы. Главы каждой ячейки обладают огромным количеством энергии. Например, они единственные люди, имеющие доступ к полному списку персонала «Альфы» по всему миру. Если бы такого рода власть попала не в те руки, ущерб был бы катастрофическим. Так что они остаются скрытыми, на всякий случай.

Я облизнула губы, пытаясь переварить это.

— Но как это работает?

— Ну, в совете шестнадцать членов, один из которых главный. Судя по всему, они просто постоянные члены группы. Все, что требует их внимания в качестве Архонта, обрабатывается через компьютерную сеть «Альфы». Команды поступают анонимно, так что никто, кроме Архонта и их лейтенанта, не знает источника.

— Лейтенант?

Он кивнул.

— Архонт выбирает второго в команде, кого-то, кто возьмет на себя управление, если с ним что-нибудь случится. Они как запасной вариант. В противном случае не было бы никакой возможности выбрать нового лидера, когда существующий умрет. Лейтенант — единственный человек, который знает, кто руководит шоу. Это немного эксцентрично, я знаю, но это работает.

— Вообще-то я собиралась сказать «параноидально».

— Может быть, и это тоже. Мы не всегда поступали таким образом, но около пятисот лет назад одному из наших врагов удалось проникнуть в группу, и через Архонта они узнали все. Мы потеряли сотни членов и годы прогресса. Поэтому мы разработали систему, чтобы это не повторилось.

Все это казалось невероятно таинственным, но опять же, это было верно для всей ситуации. Кроме того, на каком-то уровне это только добавляло спокойствия всему происходящему. По сути, я жила в теории заговора!

Я не могла не улыбнуться, когда до меня дошел весь смысл того, что он сказал.

— Итак, когда ты сказал, что не знаешь, ты говорил правду или придерживался линии компании?

— Это я говорил тебе, что не знал, — ответил он с огоньком в глазах.

— Верно. Но если бы ты был главным, я предполагаю, что ты, вероятно, все равно не сказал бы мне, верно?

Когда он ответил, в его глазах блеснул огонек.

— Возможно, и нет. Мне нужно сохранить кое-какие секреты, София.

Я драматично вздохнула.

— Я полагаю, это справедливо. Ну что ж, господин советник, что нам теперь делать?

Я хотела, чтобы мы еще немного поговорили о проблемах, с которыми мы столкнулись, но, очевидно, у него было другое на уме. В ответ он мягко откатил меня от себя, затем притянул ближе, пока мы не обнялись. Хотя я все еще была в топе, я была обнажена ниже пояса, и эта поза прижимала мою голую задницу к растущей твердости между его ног. Я почувствовала, как мое тело снова реагировало.

— Теперь мы наверстываем упущенное время, — ответил он хриплым голосом.

И, несмотря на всю серьезность нашего только что состоявшегося разговора, он быстро убедил меня, что это именно то, что я хотела сделать.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Глава 7

София

Следующие несколько дней были смесью разочарования и радости. По ночам Себастьян приходил ко мне. Мы ели вместе, разговаривали и проводили много времени, заново знакомясь с телами друг друга. Хотя прошло не так уж много времени с тех пор, как мы были близки, мне казалось, что я открываю его для себя в первый раз снова и снова.

Однако, когда восходило солнце, все было по-другому. Как бы нам обоим ни хотелось просто закрыться и игнорировать все, факт был в том, что Себастьяну все еще нужно было делать свою работу. Угроза — чем бы она ни была — не исчезнет сама по себе. Если мы хотели надеяться на нормальное будущее, мы должны были действовать.

Или, скорее, что он должен был принять меры. Хотя он пытался держать меня в курсе, мое участие было строго на вторых ролях. У меня не было возможности посещать их собрания, не подвергая нас обоих риску. Он возвращался в свою комнату, которая теперь была нашей, и пересказывал происходящее. У них было несколько зацепок, но пока они не натыкались ни на что, кроме кирпичных стен. Кроме того, они, по-видимому, большую часть времени спорили о том, каким будет следующий шаг.

Я пыталась развлечь себя в его отсутствие, но это было трудно. Я не привыкла быть предоставленной самой себе. После окончания школы у меня было не больше нескольких дней наедине с собой. Не помогло и то, что я была заперта. Себастьян настаивал, чтобы я не выходила из здания, пока не стихнет угроза. Я много читала и смотрела телевизор больше, чем за всю свою жизнь, но через несколько дней почувствовала, что опасно близка к переломному моменту. Я начала видеть себя в образе одной из тех жутких старушек в драмах викторианского периода, которых можно увидеть в окнах старинных особняков, но которые никогда не выходят на открытый воздух.

Затем возникла напряженность в отношениях с членами группы. Эван и его дружки продолжали убеждаться, что я осознаю, насколько нежеланна здесь. Это не было откровенной агрессией, но мрачные взгляды и едкие замечания точно сказали мне, что они чувствовали.

— Они что-нибудь говорили о нас? — спросила я Себастьяна после особенно плохого дня.

Он нахмурился и покачал головой.

— Нет, на самом деле, они были странно молчаливы.

— Значит, это хорошо, верно?

— Думаю, да, — ответил он, хотя в его голосе не было убежденности.

Большинство, казалось, не знали, как реагировать на меня, поэтому просто игнорировали мое присутствие. А Джо, единственный, кто, как я предполагала, мог бы поговорить со мной, уехал за границу, чтобы решить какую-то семейную проблему. Я чувствовала себя немного призраком, парящим невидимым и непризнанным вокруг этого гудящего дома.

Через несколько дней скука взяла надо мной верх, и я отправилась на поиски компьютера. Я подумала, что, если бы мне пришлось убивать время, я могла бы, по крайней мере, сделать это, смеясь над кошками с веселым выражением лица. У Себастьяна был ноутбук, но он носил его с собой в течение дня. Я видела несколько рабочих столов, разбросанных по всему зданию, и, похоже, никто ими никогда не пользовался, так что не думаю, что кто-то будет возражать.

К сожалению, это было не так просто, как просто сесть и включить систему. Компьютер загорелся, когда я нажала кнопку питания, но на экране появился только мигающий курсор на черном фоне, и никакая перезагрузка или игра с кабелями не исправили бы этого.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Я уже видела, как Себастьян включал свой ноутбук раньше, и в какой-то момент во время процесса он всегда проводил большим пальцем по маленькому биометрическому сканеру, который висел сбоку. У этого компьютера тоже был такой, он стоял на столе рядом с клавиатурой. Возможно, система не запустилась бы без нужного человека в кресле.