Trust. Опека - Чарльз Эппинг

Она закрыла глаза и задремала.

– Смотрите! Теплицы! Тысячи теплиц.

Вздрогнув, Алекс проснулась.

– Видите? Они светятся! – Сидящий рядом мужчина перегнулся через колени Алекс, пытаясь заглянуть в иллюминатор. – Вон внизу. – Он него резко пахло чесноком. – Мы все выращиваем в теплицах. Круглый год. Помидоры, спаржу, цикорий. Даже тюльпаны – хотите верьте, хотите нет.

– Извините, – обратилась к нему Алекс вежливо, – но вы вдавливаете меня в иллюминатор.

– Ой, простите. Просто я так обрадовался, что после долгой дороги вернулся домой. – На мужчине был костюм с галстуком, но его длинные седые волосы делали его похожим на стареющего хиппи. – Я ездил с концертным турне по Дальнему Востоку. Видите? Мы даже выращиваем гвоздики, – продолжал он. – И розы – миллионы роз. Вы знали об этом? Посмотрите, как светятся теплицы в лучах солнца! – Он опять перегнулся через Алекс, заглядывая в иллюминатор. – Красота, разве нет?

Она посмотрела в небольшое окно.

– Да, красиво.

Пейзаж был потрясающий, везде бесконечные теплицы – длинные стройные ряды света, связанные свинцово-серыми, похожими на ленты каналами.

– Выглядят как гигантские солнечные батареи, не правда ли? – Мужчина тронул Алекс за руку. – Только вместо того, чтобы аккумулировать энергию, они отдают ее.

– Мне они больше напоминают печатную плату.

– Вы работаете с компьютерами?

Алекс подтвердила.

– А где вы работаете? – спросил попутчик.

– Как ни удивительно, в банке.

– В швейцарском банке? Я недоволен ими. Со времени тех скандалов.

– Мы приземляемся в аэропорту Схипхол. Температура за бортом 20 градусов по Цельсию, или 68 по Фаренгейту. Местное время – семь часов сорок две минуты. Пожалуйста, убедитесь, что ваши ремни надежно пристегнуты, а столики зафиксированы в верхнем положении…

– Вы впервые в Голландии? – поинтересовался мужчина.

Алекс утвердительно кивнула.

– Вам она понравится. Здесь так красиво. А еда! Пальчики оближешь! Вы должны попробовать индонезийскую кухню. Знаете, когда-то Индонезия была голландской колонией. В индонезийских ресторанчиках готовят блюдо под названием «рейстафел».[19] Это что-то неземное.

Мягкий удар – и вот самолет уже на посадочной полосе. Алекс тотчас же отстегнула ремень безопасности и вытянула из-под сиденья сумку.

– Пообещайте мне, что будете осторожной, – сказал попутчик. – В Голландии преступления не редкость.

Люди стали продвигаться к выходу. Мужчина продолжал сидеть, мешая Алекс выйти.

– Тут есть что посмотреть. Особенно музеи, например музей Ван Гога. И конечно же, дом-музей Анны Франк. Уверен, вы слышали о нем. Вам стоит там побывать.

– Постараюсь. – Проход опустел. Алекс встала. – Теперь мы можем идти?

Нэн встречала Алекс за таможней. Она прекрасно выглядела: высокая, белокурая, пышущая здоровьем.

– Добро пожаловать в Амстердам, дорогая! – Она крепко обняла Алекс. – Так рада видеть тебя. Но ты выглядишь уставшей. Плохо спала?

– По правде говоря, вчера ночью я едва…

– Ты ела в самолете? Мы могли бы дома что-нибудь приготовить. Или, если хочешь, пойдем в кафе.

– Я в самолете выпила шампанского, но обеда нам не предлагали.

– Ладно. Со Сьюзан мы увидимся позже. Сейчас она кормит Яника, но могла бы присоединиться к нам за бокальчиком вина в баре на Лейдзеплейн, если найдет няню. Согласна? Бар называется «Палладиум». – Она подхватила сумку Алекс. – Давай поедем в город электричкой. Остановка прямо под терминалом.

Нэн повела Алекс через переполненный зал прилета.

– Не могу поверить, что ты решилась приехать вот так, экспромтом. Это на тебя не похоже. Тебе здесь все понравится. Особенно Яник. Он такая прелесть. Хотя сейчас немного напоминает кошмар. Он подхватил какой-то вирус. Мы не обидимся, если ты захочешь остановиться в гостинице, но…

– Сейчас мне гостиница не по карману, даже если бы я и хотела. Я и билет сюда получила чисто случайно.

– Что ты сделала? Выиграла в лотерею?

– Вроде того.

– Повезло! – Нэн бросила несколько монеток в желто-черный автомат и поспешила к стоявшему поезду, на котором значилось «Центральный вокзал».

– Думаю, ты не против спать в гостиной. Как бы там ни было, там спокойнее. Она находится дальше всего от комнаты Яника.

– Не против.

– Не могу дождаться, чтобы показать тебе малыша, однако это будет только завтра. Когда мы вечером вернемся домой, он уже будет спать. Я так его люблю, будто он мой собственный сын.

Она подтолкнула Алекс в вагон второго класса. «Все такая же бережливая сельская девушка из Небраски, – отметила Алекс, – несмотря на фантастическую работу, отсутствие долгов и закадычную подружку, чей отец владеет половиной деловой части Филадельфии».

Нэн села и похлопала ладонью по сиденью рядом, приглашая Алекс.

– Знаешь, мы уже оформили усыновление. С этим в Голландии просто. Теперь у нашего маленького джентльмена официально две мамочки. Интересно посмотреть, что будет, когда я рожу собственного ребенка.

– Ты тоже беременна? – удивилась Алекс.

– В следующем году. – Нэн широко улыбнулась. – Мы намереваемся воспользоваться услугами того же парня, который был донором спермы для Яника. Таким образом, дети будут родными по крови. Круто, правда?

Когда они прибыли на Центральный вокзал Амстердама, Алекс почувствовала запах моря. Рядом с платформой находилась гавань во всей своей красе: бесчисленное множество паромов, буксиров и грузовых судов. Это напомнило ей Сиэтл.

Вокруг судов в ожидании толпились люди. Они выглядели счастливыми. Голландцы, по наблюдениям Алекс, обладали такой свежестью, энергией и жизнерадостностью, каких не встретишь у жителей Цюриха.

Алекс сделала глубокий вдох.

– Как чудесно оказаться тут!

– Уверена, тебе понравится. – Нэн потянула Алекс через переполненную станцию. – Тут так много баров и дискотек, шикарных ресторанов, а музеи просто сказочные.

– Я слышала об этом.

– От кого?

– От очень разговорчивого парня в самолете. Еще он сказал, что мне следует посетить дом Анны Франк.

– Он прав. Следует. Мы ходили туда в наш первый уикенд. Думаю, на меня этот музей произвел еще большее впечатление, чем на Сьюзан, – а ее семья пострадала во время Холокоста. – Нэн повела Алекс к трамвайной остановке перед входом на станцию. – Я пошла бы с тобой, но боюсь, что не смогу пережить это во второй раз. К тому же мне нужно на работу. Может, Сьюзан составит тебе компанию, хотя она целый день занята Яником. На завтрашний вечер я пообещала повести ее куда-нибудь, при условии, что мы найдем няню. Только девчонки. Пойдешь?

– Конечно.

– Кстати, ты в Цюрихе с кем-нибудь встречаешься?

– Да как сказать. Есть один парень, с которым мы работаем, но…

– Правда? Каков он из себя?

– Короткие светлые волосы. Прекрасное тело. Смахивает на Шона Коннери.

– Шон Коннери со светлыми волосами? Звучит отвратительно. – Нэн улыбнулась. – Вы с этим парнем спите?

– Ну, я бы так не сказала…

– Ты отвечаешь прямо как Клинтон перед Конгрессом.

Алекс засмеялась.

– Видела бы ты меня вчера вечером. Я выставила себя полнейшей дурой: подумала, что он приглашает меня к себе в номер.

– И?

– Я выглядела такой идиоткой! Он всего-то хотел выпить в баре.

– Тогда это он полный идиот. Ты одна из самых красивых женщин, которых я знаю. И можешь мне поверить, я знаю женщин.

– Он руководит проектом, над которым я работаю. А согласно правилам Томпсона, нам запрещено иметь сексуальные отношения с…

– Шутишь? – Нэн громко рассмеялась. – Знаешь, Сьюзан когда-то работала в консалтинговой фирме. Слышала бы ты, что она мне рассказывала. В ее компании только и занимались сексом за закрытыми дверями. По правилам и без них.

Перед ними остановился расписанный в стиле граффити трамвай.

– Как бы там ни было, бьюсь об заклад, он просто с тобой играет. Иногда мужчины это любят. Чтобы еще больше подогреть интерес к себе.

– И откуда это такая осведомленность в гетеросексуальных отношениях?

Нэн засмеялась.

– Брось, я выросла с тремя братьями, помнишь?

Она завела Алекс в трамвай с надписью «Лейдзеплейн».

Алекс крепко ухватилась за поручень, когда трамвай тронулся. Она до сих пор видела Нэн и ее семью, позирующих для обязательных фотографий в выпускном альбоме Йельского университета: ее высоких, красивых, крепких братьев, сияющих родителей, гордо обнимающих Нэн и беременную Сьюзан. Они все уговорили Алекс провести ночь удовольствий в Нью-Йорке, а потом посадили ее в самолет до Сиэтла, чтобы она могла повидаться с матерью.

– Слушай, что я тебе говорю. – Нэн повысила голос, когда трамвай летел по булыжной мостовой, идущей вдоль узкого канала. – Ни один мужик в здравом уме не скажет тебе «нет». Ты прекрасно выглядишь, цветешь как роза. Согласна, сиськи маловаты, но тем не менее у тебя самая сексуальная фигурка в округе. – Она широко улыбнулась. – Тебе будет несложно найти здесь приятеля. Например, такого. – Нэн указала на красавчика блондина, который ехал на велосипеде по ходу движения трамвая, усиленно крутя педали старого ржавого велосипеда. Будто по команде, он поднял взгляд на Алекс и улыбнулся. – А что я тебе говорила!