Автопортрет с отрезанной головой или 60 патологических телег - Сурат

18. Последнее число

Один человек решил познать бесконечность. Совершенно невозможно сказать о том, зачем ему это понадобилось, потому что движение в познании является естественным способом существовать для некоторых людей, одним из которых как раз и был этот человек. Когда-то эти люди сформулировали закон, гласивший, что нельзя объять необъятное и исчерпать бесконечное, но нашего философа не устраивало то, что этот закон был получен с помощью одного только здравого смысла и никем не подтвержден эмпирически. “Если кто-то пытался познать бесконечное, — рассуждал он, но не познал, — это только и значит, что у него просто не получилось, а вовсе не то, что бесконечное непознаваемо. Мало ли что говорит здравый смысл? Здравый смысл говорит мне, что солнце вращается вокруг земли и что луна — плоская, но практическая проверка, которая есть продолжение познавательного акта, показывает обратное. Отсюда вывод — ничто, проистекающее из одного лишь здравого смысла не может считаться истинным, пока не подтверждено на практике!” Таковы были рассуждения философа, укрепившие его в намерении стать первым человеком, который познает предел беспредельному. Прежде чем приступить к выполнению своей задачи, ему пришлось решить другую проблему. Осуществление плана было под угрозой срыва из-за ограниченного срока жизни физического тела философа, поэтому вначале ему следовало стать бессмертным. Так он стал учеником алхимика, который тоже верил в бесконечность, чьей природой обладает и бессмертие, и который сам был бессмертным, не будучи, тем не менее, в силах этого доказать, ибо, если он умрет когда-нибудь, то это опровергнет его бессмертие, а пока он еще не умер, с уверенностью говорить ни о чем нельзя.

Добившись значительных успехов в совершенствовании своего физического тела, философ прожил триста лет и решил, что этого достаточно, чтобы можно было начать эксперимент. Бесконечность, которую он задумал исчерпать, была математической бесконечностью. Все математики в один голос твердили, что не существует последнего числа, за которым бы не было следующего, еще большего, но никто из них, тем не менее, не хотел подтвердить свои слова собственным опытом. Вооруженный же бессмертием, философ решил пересчитать все существующие числа, имеющие имена и не имеющие оных, пока не досчитает до последнего, что и будет окончательным познанием бесконечности. Начав с нуля, философ стал сопровождать проживание своей жизни непрерываемым счетом целых чисел, не задерживая внимание на дробях, чтобы не усложнять задачу. Он считал во время еды, он считал во время туалета, он считал даже во сне, от которого, впрочем, ему удалось благополучно избавиться на пятисотом году жизни с помощью всесильных алхимических методов. Перейдя тысячелетний рубеж, философ решил отказаться от бессмертия физического тела, бытие которого в мире несколько отвлекало от выполнения счета, и перевел свое существование в исключительно концептуальное пространство, где никто не преследует тебя за нарушение паспортного режима и не записывает в книгу рекордов Гиннеса в раздел о долгожителях. Со временем число лет его жизни стало уже просто микроскопическим по сравнению с числами, нить которых, скрывающаяся за горизонтом, с сумасшедшей скоростью проносилась сквозь его сознание, а эксперимент все еще оставался незавершенным. Философ понял, что сознание, состоящие из энергии, варварски тратит ее на всевозможные мысли, что существенно замедляет счет, поэтому от мыслей он решил отказаться так же, как и от тела. Отныне его жизнь представляла собой исключительно перечисление целых чисел и ничего, кроме этого, в ней более не существовало. Если вначале ему приходилось устранять мысли силой сознания, то со временем он разучился думать вообще и не смог бы сделать этого даже если бы захотел, но ведь нельзя захотеть, не умея думать, ибо желание есть ничто иное, как мысль. Умей он думать, философ непременно бы вспомнил, что своими действиями он нарушает закон бессмертия, поведанный ему старым алхимиком: увеличение способностей приводит к развитию, а развитие приводит к увеличению способностей, тогда как уменьшение способностей приводит к деградации, а деградация — к смерти. Через несколько миллионов лет абстрактного счета, его поток стал понемногу терять скорость и паузы между числами становились все дольше и дольше. После одной из таких пауз, нарушив тысячелетнюю тишину, в сознании философа появилось оно — последнее число, и если бы он сохранил свою способность к мышлению, он бы понял, что исчерпать неисчерпаемое можно лишь исчерпав самого себя.

19. Командировка

У Лысого был друг Миша, которого звали Доза, а у Дозы был кот по кличке Отходняк. Доза однажды проснулся в посадке, а на груди у него урчал рыжий неопознанный объект, судя по звуку — трактор, но это был не трактор, а Отходняк. Доза взял его к себе домой — во какой добрый тинэйджер, а еще говорят, что подрастающее поколение ни на что не годится, а они кошек бездомных подбирают, а это уже не просто так. Доза вообще из-за своей доброты был вегетарианец, не ел ни рыбы, ни говядины, ни сала, а только колбасу, потому что она совсем абстрактная и ни на какое животное не похожа, и плохих мыслей от нее не бывает. Отходняк не был вегетарианцем, но колбасу тоже ел, когда Доза вспоминал его покормить. Чаще Отходняка кормила мама Дозы, но однажды ее послали в командировку, откуда она никогда больше не вернулась. Доза думал, что она встретила там своего принца на белом коне и завела с ним новую семью, но, на самом деле, ее просто убил тамошний маньяк-извращенец, каких в командировках до фига и больше.

Так Доза остался один.

Правда, у него еще был дедушка, но Доза редко его видел, потому что дед был коммунистом и круглые сутки работал по подпольной партийной линии, готовя почву для свержения капитализма и утверждения диктатуры пролетариата. Дед старался для Дозы, для его светлого будущего, потому что он, дед, уже старый, а Доза еще молодой, деду скоро уже помирать, а Дозе еще жить да жить, поэтому пусть лучше поживет в светлом будущем, а не черт знает где. А Доза ничего этого не понимал и деда считал просто старым пердуном, у которого перед смертью крыша поехала, а это нехорошо — это Дозе можно с ума сходить, потому что он еще молодой, а деду нельзя, потому что он уже старый. Все кончилось тем, что дед узнал о смерти своей дочери от рук маньяка и тоже отправился в далекую командировку отомстить убийце, но там на него напал другой маньяк и порубал на шматки.

А Доза снова остался один, не считая Отходняка.

Правда, у Дозы был еще лучший друг Лысый, но, видя такие дела, он решил исчезнуть без посторонней помощи и за пару недель бесследно растворился. Доза искал его по всем дискотекам и даже в центре города, где тусуются панки и дают Дозе пиздюлей каждый раз, как видят, но Лысого не было нигде. Доза решил, что это Нирвана, но нахрен, спрашивается, она такая нужна, если людей туда засасывает со всеми потрохами, в особенности, когда эти люди — лучшие друзья. Доза даже отпустил Отходняка на все четыре стороны, но тот вернулся через два дня голодный и без правого уха, которое ему откусил просочившийся каким-то образом из командировки маньяк.

Тогда Доза собрался с мыслями и решил устроиться на работу. Его забрали с руками и ногами на фабрику по производству гвоздей, потому что такие люди там нужны. Дозу не пустили делать гвозди, но зато разрешили запаковывать их в ящики. Он запаковывал их туда четыре часа до обеда и четыре часа после, а вечером принес Отходняку горсть гвоздей, потому что мама всегда говорила, что это за работа, если оттуда домой нечего принести?!

А потом Доза познакомился с девушкой по имени Оксана, которая сама позвонила в его дверь и сказала, что пришла за своим Мурзиком, который потерялся в результате несчастного случая. Родители Оксаны везли Мурзика из командировки и уже почти совсем привезли, но в самый последний момент на них напал маньяк и от них мокрого места не осталось, а Мурзик молодец, убежал, поэтому вы уж отдайте его, я вам заплачу, это ж светлая память о моих родителях. Доза почесал за ухом и сказал, что никакого Мурзика у него нет, а есть Отходняк, и отдавать его он не собирается, потому что не может — Отходняк уже совершеннолетний и сам решает, где и с кем ему жить. Тем временем Отходняк признал Оксану и бросился к ней на шею обниматься, рассказывая подробности смерти ее родителей. Отпускать Оксану он больше никуда не собирался, но и от Дозы уходить не хотел, поэтому сказал: ребята, а почему бы вам не пожениться, елы-палы? Доза сказал: я за. Отходняк сказал: и я за, значит — большинство победило. Оксана ничего не поняла и опомнилась только после рождения второго ребенка, но было уже поздно. Кое-как дождавшись, когда дети встанут на ноги и начнут самостоятельную жизнь, она подала на развод и отсудила у Дозы холодильник, видеоплеер, шкаф и чучело Отходняка, которое они держали на телевизоре как семейную реликвию.