Серое проклятие - Михаил Михеев

Как всегда, приняв решение, я успокоился. Это у меня всегда так было — психологически сложнее всего мне поставить себе цель, а как поставил, так топай в ее сторону, и топай с упертостью носорога. Главное в этом деле — не перестараться и ставить перед собой реальные цели, а то можно заехать так далеко, что сам не рад будешь. Вот поэтому, вернув себе душевное равновесие, я зашагал вверх по лестнице — как оказалось, только для того, чтобы примерно на середине столкнуться с Бенедиктом.

— Командир… Коля, у нас проблемы.

— А точнее? — спокойно поинтересовался я.

Конечно же в свете нынешней ситуации только проблем мне и не хватало, но показывать это не следовало. Разумеется, никого я этим демонстративным спокойствием не обману, ребята знают меня как облупленного, но все равно уверенный тон и неспешные движения подспудно будут действовать на них, заставляя немного расслабиться. И это хорошо — любую проблему надо встречать с трезвой головой, а если кипешевать почем зря, то добьешься только испорченных нервов, но проблему не только не решишь, а, скорее, усугубишь.

— Что там у нас случилось? Ночь-улица-фонарь-аптека, пиф-паф, и нету человека?

— Чего? — Бенедикт явно не понял. Выражение лица у него при этом, кстати, стало абсолютно бесподобным, и я с трудом удержался, чтобы не заржать в голос. Пожалуй, и заржал бы, если бы не знал импульсивный характер нашего министра легкой, средней и околовсяческой промышленности.

— Не бери в голову. Так что у нас случилось?

Оказалось, и впрямь случилось. Причем то, чего я не ожидал, да и все остальные тоже. Если коротко, прекратила действовать магия. У всех прекратила, внезапно и резко, причем как обычная, так и предметная. А вот это, кстати, было уже не только неприятно, но и абсолютно непонятно — такого раньше просто не случалось никогда. Человек либо владел магией, либо не владел, третьего не дано. Слабенького мага еще можно было лишить сил, обвешав подавляющими амулетами, но только на время, и магия при этом никуда не девалась, ее просто не удавалось применить. Стоп, никуда не девалась… Амулет-то был заряжен, но не работал. А я…

Пульсар произвел на Бенедикта должное впечатление, и он немедленно умчался проверять что, где и как. А еще через два часа можно было подвести первые итоги. Магия и впрямь исчезла. Вся. Ни у одного, даже самого сильного, из наших магов не получалось сотворить и самого простенького заклинания. Амулеты были в порядке, просто не работали. Все мое было при мне, без малейших изменений. Почему так произошло, по-прежнему оставалось неясно. Ну что же, как ни крути, медлить было теперь нельзя.

Когда я изложил товарищам свои соображения, единодушного одобрения с их стороны не заметил. Протестов, впрочем, тоже — все трое прекрасно знали, что, приняв решение, я не отступлю, отговаривать меня бесполезно, а любые аргументы произведут эффекта не больше, чем горох на крепостную стену. Разве что связать меня попробуют… Ню-ню, мага такой силы, как я, остановить, мягко говоря, затруднительно, а сейчас, когда других магов вокруг просто нет… Единственно, пожалуй, серьезным было их мнение по поводу того, что меня пристукнут. Не факт, конечно, но вероятность имелась. Относились же к этому мои товарищи крайне отрицательно и потому, что у нас с ними, как ни крути, были все же дружеские отношения, и из насквозь прагматичных соображений. Как-никак я тут был символом, а символы значат очень многое. Исчезну я — они, конечно, и без меня государство вытянут, но будет им это сделать очень тяжело. Однако тут у меня имелось серьезное возражение — честно говоря, очень уж сильны были подозрения, что в лобовом бою я могу оказаться как минимум не слабей того же Светлого. Конечно, в мастерстве уступаю, тут уж к бабке не ходи, а вот в лобовом бою, когда сила на силу, вопрос открытый. А Светлый… Он не дурак, нет, но он больше всего напоминает наших кухонных интеллигентов. Понтов выше крыши, уверенности в собственной значимости еще больше, но перед силой и наглостью пасует. Стало быть, нужен жесткий наезд, и другим вариантом, кроме предложенного мной, является открытая война. К войне же мы сейчас не особо готовы, и даже если не вмешается Темный, а нам удастся победить, то потери в наших войсках будут колоссальными. Терять же своих людей я не собираюсь, лучше рискнуть самому, чем писать похоронки. Да, так и есть, я предпочту рискнуть собой, чем рисковать своими людьми, ни для кого такие расклады уже давно не секрет. Этот аргумент я и выложил, после чего посоветовал всем отдохнуть и не забивать голову, а сам отправился готовиться к предстоящей миссии. Словом, уже на следующий день, рано утром, я в сопровождении небольшого отряда гвардейцев ехал к границе земель Светлого Владыки.

Неделей позже.

Городок Малые Грязевцы был, надо сказать, самым обычным, ничем не примечательным населенным пунктом тысяч на пять населения. Название городу подходило как нельзя больше — улицы немощеные, а почва глинистая, поэтому стоило даже самому легкому дождику окропить эту землю, как пройти по городу, не намотав на ноги минимум по пуду грязи, становилось, мягко говоря, затруднительно.

Расположенный километрах в сорока другой город, Большие Грязевцы, к слову, давно уже избавился от подобных недостатков, обзаведясь дощатыми мостовыми. Насколько я знал, горожане там уже давненько подумывали о брусчатке и, скорее всего, скоро воплотят эти мысли в конкретные дела, благо денег в городской казне хватало. У меня ведь не только налоги маленькие, но и за взятки, откаты и тому подобные «шалости», являющиеся фактически традиционными в соседних государствах, положено вешать за шею. Поразительно, как много было людей, которых в самом начале моего правления это возмущало. Как-никак я ломал устоявшиеся, отцами и дедами завещанные расклады. Ну, ломал и ломал, за словесное возмущение, если только оно не являлось оскорблением лично мне, то есть в моем лице и всему государству, не полагалось абсолютно ничего. А вот за любые конкретные действия, вроде битья окон или попытки бунта, наказывал я сурово. Народ постепенно уяснил правила игры и теперь выпускал пар, исключительно сотрясая воздух, а я тем временем боролся с коррупцией при помощи веревки и мыла. Нельзя сказать, что побеждал, эта гидра, кажется, неистребима, но аппетиты чиновники все же поумерили, а значит, и денег на всякие нужные проекты стало оставаться заметно больше.

Однако брусчатка, поневоле заставляющая вспомнить, что «булыжник — оружие пролетариата», планировалась совсем в другом месте. В Малых Грязевцах же до подобной роскоши было еще расти и расти. Пока же единственной достопримечательностью города был неплохой собор, посвященный какому-то божеству местного значения. Какому, я даже не стал уточнять — пантеон этого мира для меня все еще густой и дремучий лес не в последнюю очередь благодаря тому, что я даже не пытался вникнуть в его хитросплетения. Ну не интересовали меня чьи-то там боги, тем более что от них я не видел ничего — ни хорошего, ни плохого. К тому же он бесполезнее и запутаннее, чем даже у древних римлян, а уж та голоногая братия прославилась, в числе прочего, еще и тем, что по извечной привычке грабить ухитрилась загрести себе кучу богов от завоеванных народов. Не знаю зачем — наверное, для коллекции. Хотя, надо сказать, местные святоши владели кое-какими фокусами. Сами они называли их чудесами и помыслами божьими, но, на мой взгляд, это была самая обычная магия, причем не особенно мощная. Впрочем, это у рядовых священников не особенно, а пришлось мне как-то в самом начале карьеры с одним настоятелем храма схлестнуться, так он меня как щенка гонял. Я его, кстати, через несколько лет, когда достиг определенного уровня, сумел переманить к себе на службу, он у меня теперь первосвященником работает и заодно в Академии молодым адептам основы боевой магии преподает. И кстати, бабник жуткий, да и выпить не дурак, так что святостью вроде как и не пахнет. Зато колдует по-прежнему хорошо, так что мое мнение о местных богах после общения с ним отнюдь не улучшилось. А тот факт, что «чудеса», которые творились в храмах, исчезли одновременно с тем, как заглохла магия, еще раз подтверждало их приземленную сущность.