Пленники бездны - Кевин Роуз

У своего отца он научился нескольким простейшим магическим приемам, но считал себя равным истинным Посвященным. С помощью магии он понял, что законные владельцы сапфиров следят за ним, — продолжал Кху Бор, — и выбрал единственного человека, который способен был опередить нас, а при необходимости — и отобрать камни. Надо признать, что он не ошибся в выборе. В конце концов камни вернулись к своему хозяину, — продолжал принц. — Прими же в знак моей благодарности этот дар. И я, и все мои родственники многим обязаны тебе. Показав этот браслет любому из нас, ты получишь все, что потребуешь. И я надеюсь, что мне когда-нибудь удастся более достойно отблагодарить тебя.

Он снял с запястья массивный золотой браслет и протянул его Конану. По форме браслет напоминал длинный лист лотоса, на котором были изображены сцены охоты. Мелкие человеческие фигурки были исполнены с величайшим мастерством. Разглядеть детали можно было, только внимательно вглядевшись. Издали же они сливались, образуя причудливые узоры. Конан поклонился и пробормотал несколько слов благодарности. После небольшой паузы принц продолжал:

— Мои воины отправились на кладбище одновременно с тобой. С одним из них ты столкнулся в шахте. Вонху знал, что в эту ночь оживают ларвы и как можно от них спастись. Это простейшая магия, известная почти каждому уттарцу. Но ты опередил его, и ему не удалось отобрать сапфиры. Его помощники побоялись вступить в схватку с тобой, но унесли тело своего товарища, когда ты погнался за подосланным убийцей, — Принц замолчал. Взгляд его стал отрешенным.

— Вонху был мне ближе брата, — наконец продолжал он. — И одного этого хватило бы, чтобы я покарал человека, виновного в его смерти. Но есть и еще одна причина. Законы магии требуют, чтобы один из тех, через чьи руки прошли похищенные камни, был убит и кровь его окропила сапфиры. Иначе проклятие падет на их владельца. Эта кровь — цена камней, возмездие за кражу. Вот почему Ченгар Бхутт, этот мелкий вендийский чернокнижник, нанял убийцу и послал его по твоему следу.

Конан повернул голову и пристальным взглядом посмотрел на тучного вендийца. Глаза Ченгар Бхутта, казалось, были готовы выскочить из орбит, лицо перекосилось, рот открывался в беззвучном крике. Мешочек с сапфирами по-прежнему лежал у него на коленях. За спиной раздался тихий смех принца.

Киммериец отвернулся. Выражение тупого животного ужаса, застывшее в глазах вероломного толстяка, вызывало у него омерзение, такое же, как возникает при виде ядовитого паука. Один из уттарцев подошел к окаменевшему Ченгар Бхутту, высыпал из кошеля сапфиры ему на колени, затем наклонился и четким движением молниеносно перерезал горло вендийцу. Хлынувшая кровь залила сапфиры. Один из них вспыхнул ярким синим пламенем, когда на него попала кровь. Второй уттарец сложил сапфиры в кошель и с поклоном протянул его принцу.

— Пойдемте, — произнес Кху Бор, — здесь нам больше нечего делать.

Спускаясь по лестнице рядом с принцем (двое слуг следовали в почтительном отдалении), Конан ловил на себе изумленные взгляды постояльцев. Они откровенно завидовали молодому варвару — приезжий вельможа решил обзавестись телохранителем, который будет жить, обласканный богатыми дарами. Словно читая их мысли, принц предложил Конану поступить к нему на службу. Конан довольно успешно сделал вид, что не расслышал предложения.

— Ты говоришь, что обладаешь большими познаниями в магии, — сказал Конан, оставив без внимания слова принца. — Там, в шахте, я столкнулся не только с ожившими ларвами, но и с другими загадочными вещами.

Он коротко рассказал о пещерном лабиринте и о схватке с неизвестным чудовищем, которая чуть было не завершилась его смертью. Лицо принца утратило невозмутимость, в глазах засветилось неподдельное изумление, какое возникает у чародея, когда он узнает о существовании неизвестного ему источника магической силы.

— Вещи, о которых ты рассказываешь, превосходят мои знания, — наконец произнес он. — Я могу только догадываться об их значении. Это не магия нынешних адептов Черного Круга. Вообще никто из магов в последние несколько тысячелетий не смог бы сотворить ничего подобного. Если мои предположения верны, это творение расы, которая господствовала над землей до появления человека. Это были люди-змеи, у них было человеческое тело и змеиная голова, и душа их была так же зловеща, как и внешность. Они поклонялись темным богам и владели колоссальной магической мощью. В незапамятные времена, когда шла война между ними и людьми, они создали множество подземных убежищ в самых заброшенных местах мира. Создали они и множество чудовищных стражей этих убежищ. Говорят, что этих стражей могло поразить только змеиное оружие — такое, как найденный тобой клинок…

К этому времени они вышли из сада и дошли до паланкина принца. Носилки держали шестеро высоких мощных кушитов.

Конан, которого, как всегда, интересовала только практическая сторона дела, перебив принца, спросил:

— Значит, этих тварей не осталось на земле, и можно не опасаться встретить ее как-нибудь ночью в пустынном месте или наткнуться на такого сторожа, забравшись в дом какого-нибудь богатого купца?

У принца, вдохновенно повествовавшего о мрачных колдовских тайнах минувших времен, от неожиданного резкого вопроса отвисла челюсть. Привыкший к деликатному обращению с такими тонкими материями, он просто не мог себе представить, что киммериец магическими существами интересуется лишь для того, чтобы узнать, как легче их убивать.

Не найдя, что ответить, Кху Бор лишь кивнул. Подошедшие слуги помогли ему сесть в носилки. Конан отвернулся и двинулся в сторону Лабиринта. Вслед ему донесся голос принца:

— Если ты решишь служить будущему королю Уттары, то можешь найти меня…

Окончания фразы киммериец не расслышал. Конан медленно шел сквозь людской поток, заполнивший вечером улицы Аренджуна. «Променять свободную жизнь на службу, — с отвращением подумал он, — это то же самое, что добровольно надеть на себя ошейник. Все эти принцы, маги, которые думают лишь о том, как усидеть на троне, возвыситься, приобрести чуть больше влияния, чтобы завоевать еще больше власти, пусть катятся Нергалу в пасть. Если я и стану когда-нибудь жить в королевском дворце, то буду королем, а не слугой. И корону свою добуду себе сам. А пока что — что может быть лучше разгульной жизни вора в городе воров? Лучше честно воровать, чем трястись, сидя на троне, в ожидании нападения заговорщиков».

Вечером он продал в храме бога Ану полученный от принца браслет, и несколько дней в притонах Лабиринта проходимцы всех мастей пировали, славя щедрость Конана из Киммерии.