Подводные лодки типа «К» - Дон Эверит

Одна задержка за другой — это приводило моряков К-13 в отчаяние. Они потратили много времени и сил, чтобы отдать гайки горловины только для того, чтобы услышать, что спасатели изменили свое решение относительно места, где они будут резать корпус. Примерно в 14.00 старший механик «Траша» наконец поднес язычок пламени к легкому корпусу в районе носового отсека. Но тут на шлюпке, где находилось оборудование и кислородные баллоны, вспыхнул пожар. Все это превратилось в кучу обгорелого железа. Нужно было искать новую горелку.

Моряки К-13 начали ощущать какой-то странный запах. Хлор? Все начали тревожно принюхиваться. Кое-кто утверждал, что почувствовал его. Другие рассмеялись. Откуда здесь хлор, если морская вода не добралась до батарей. Но зерна страха были посеяны. В течение некоторого времени унтер-офицер Мот стоял под люком, передавая сообщения наверх и обратно. Он сказал, что нервное напряжение быстро растет. Сразу после пожара наверху Мот пошел в кают-компанию немного отдохнуть. Когда он отходил, то услышал, как кто-то произнес: «Командир, мы чувствуем запах хлора».

Наверху это сообщение произвело эффект разорвавшейся бомбы. Если в корпусе начал собираться хлор, людей нужно вызволить в течение 30 минут, иначе они умрут. В этом случае времени на поиски новой горелки не было. Единственный шанс заключался в том, чтобы приподнять нос лодки и выводить людей через торпедные аппараты. На спасательных судах приготовили к запуску лебедки.

Взбешенный возникшей паникой Мот попросил профессора Хиллхауза, который держал фонарь, пройти вместе с ним в центральный пост и проверить расположенные под палубой аккумуляторы. Они не нашли никаких признаков воды. Мот поспешил обратно к трубе и крикнул: «Командир, нет никакого газа. Все в порядке. Не обращайте внимания на предыдущее сообщение. Просто пара парней слегка тронулись, вот и все».

Герберт облегченно вздохнул: «Слава богу». Потом он крикнул Мичеллу, чтобы подъем прекратили.

К 15.00 прибыла новая горелка. Старший механик «Траша» прорезал отверстие диаметром около 2 футов в палубе полубака К-13. Между легким и прочным корпусом находился затапливаемый отсек, который был почти весь полон воды. Помп не было, и морякам пришлось вычерпывать воду ведрами. Герберт сообщил вниз, что это займет около 20 минут, после чего механик начнет резать прочный корпус. В отсеке носовых торпедных аппаратов, в тусклом свете фонарей, люди содрали деревянную обшивку потолка и столпились в ожидании.

Поступление воды в затапливаемый отсек регулировалось 4 захлопками, которые управлялись ручными маховиками изнутри лодки. Спасательная партия решила, что эти клапана закрыты, и в течение часа старательно вычерпывала залив.

«Когда вы начнете резать корпус?» — спросил через трубу Хиллхауз.

«Примерно через четверть часа. Там еще слишком много воды», — ответил Герберт.

Прошли 15 минут.

«Вы уже начали резать?»

«Пока нет. Дайте нам еще пару минут».

В действительности уровень воды в отсеке не понизился ни на дюйм. Герберт заподозрил, что клапана заклинило, и попросил механиков «Траша» подготовить какой-нибудь мягкий материал, чтобы замазать их. Он спросил людей в лодке, и они подтвердили, что клапана закрыты. Тогда Герберт неохотно сообщил: «Я боюсь, что нам понадобится гораздо больше времени, чтобы вычерпать воду. Вероятно, клапана заклинило в открытом положении. Мы пошлем водолаза закрыть их».

И на поверхности, и под водой напряжение стало почти невыносимым. В течение 3 часов морякам К-13 мерещилось, что их вот-вот спасут. Экипажи спасательных судов нервничали потому, что прорезанное отверстие находилось всего в 6 дюймах от поверхности воды, а тут еще начался прилив.

Унтер-офицер Мот еще раз убедился, что на флоте нельзя верить никаким обещаниям, здесь просто нельзя ничего сказать наверняка. Вместе с МакЛином он отправился в носовой отсек, проверять клапана. Один из 4 маховиков легко провернулся. Клапан был частично открыт! Воды Гэрлоха вливались в отсек с той же скоростью, с какой спасатели вычерпывали их оттуда. МакЛин закрыл клапан, несколько раз повернув колесико. Мот поспешил назад, чтобы сообщить об этом Герберту.

На одной из барж экипаж подготовил шланг от машинной помпы. Как только подводники сообщили, что клапана действительно закрыты, шланг пропустили в прорезанное отверстие под палубу К-13. Уровень воды быстро понизился, и через пару минут обнажился прочный корпус. Механик спустился в отсек, и ему подали ацетиленовую горелку.

Моряки К-13 сидели, стояли, лежали в полном мраке. Батареи фонарей начали садиться. Говорили только полушепотом. В тесном отсеке все были рады лишний раз вдохнуть свежий воздух из шланга. Каждый втайне был уверен, что уж именно он снова увидит небо, но никто не рисковал сказать об этом вслух.

На потолке появилась красная точка, и призрачный голубоватый язычок пламени ацетиленовой горелки прорвался внутрь. Его отсветы заплясали на встревоженных лицах. Пока шипящее пламя неторопливо поедало толстую сталь корпуса, пленники, спасатели и люди на берегу молились, чтобы лодка не шевельнулась, чтобы выдержали крепящие ее тросы.

Внезапно над водой пронесся крик с палубы лодки: «Отверстие вырезано!»

В кают-компании лейтенант Зингер, который уже достаточно оправился, снова принял командование на себя. Он распорядился: «Гражданские вперед».

Исход начался вскоре после 21.00. Сейчас уже только 3 дюйма отделяли нижний край отверстия от поверхности залива. Но прилив уже прекратился. Стояла прекрасная, совершенно тихая ночь, в небе ярко светила полная луна. Дуговые лампы, горящие на спасательных судах, освещали нелепо торчащее из воды рыло К-13. На палубе лодки Герберт, вместе с другими спасателями, помогал людям выбираться наружу. Когда первая голова и плечи появились из отверстия, над водой прогремел радостный вопль, эхом отдавшийся в окрестных холмах. Точно так же приветствовали каждого следующего человека. Беспомощно моргая от яркого света, они поднимались на палубу, и их по сходне переводили с К-13 на «Траш».

Так как механик торопился, он прорезал в прочном корпусе отверстие диаметром всего 18 дюймов. В результате тех, кто был покрупнее, приходилось вытаскивать из лодки силой. Многим приходилось раздеваться. По требованию спасателей Зингер проверил, что все водонепроницаемые двери в нос от отсека траверзных аппаратов задраены. Профессор Хиллхауз и Уильям Уоллес помогли ему. В соответствии с уставом лейтенант стал последним из 46 человек, покинувших лодку. Он сделал это вскоре после 22.00. Прошло почти 57 часов с того момента, как К-13 ушла на дно.

Катера доставили людей на берег. Хотя все были страшно измотаны, моряки еще могли идти без посторонней помощи. Тем не менее, собравшиеся на берегу люди настояли на том, чтобы взять их под руки и помочь добраться до Шэндонского отеля. Там все получили горячую ванну и роскошный ужин. Гражданские специалисты буквально рвали друг у друга телефон. Лишь шкипер Дункан в очередной раз показал пример невозмутимости. Он уселся перед камином почитать свежую газету. Когда его спросили о причинах такого спокойствия, он извиняющимся тоном ответил, что уже 3 дня не знает, что творится в мире.

В заливе Гэрлох уставшие Мичелл и его матросы отсоединили воздушные шланги от К-13 и увели Е-50 с пути спасательных судов. Лодка ушла на якорную стоянку R-50, и там команда уснула, что называется, стоя на ногах. С того момента как в понедельник утром лодка покинула верфь «Джон Браун», они работали без отдыха более 60 часов. Нет никаких сомнений, что именно им обязаны своим спасением 47 членов экипажа К-13.

На следующий день спасатели и спасенные получили приветственную телеграмму короля Георга V. Гражданские вернулись по домам. Мот повел матросов в казарму в Глазго. Герберт и Зингер остались в Шэндоне ожидать подъема К-13. Используя дополнительные тросы и закачивая сжатый воздух через 2 шланга, капитан 1 ранга Янг весь день старался удержать нос лодки на поверхности. Он считал это первым шагом операции по подъему. Но во время утреннего прилива вес лодки настолько увеличился, что ему пришлось потравливать тросы на «Траше» и траулере. В 18.00 лодка вырвала кнехты на баржах и затонула.

Перед тем как на следующее утро возобновить подъем, водолазы осмотрели мостик и рубку и нашли тело Гудхарта, застрявшее под крышей штурманской рубки. Он либо ударился головой о крышу и потерял сознание, либо просто захлебнулся, пытаясь выбраться наружу. Жестяной цилиндр все еще торчал у него за поясом.

19 февраля следственная комиссия Адмиралтейства встретилась в Глазго с представителями фирмы «Фэрфилд», чтобы обсудить причины аварии. В состав комиссии вошли: капитан 1 ранга Годфри Герберт, председатель; капитан 2 ранга Обри Т. Тиллард, командир эсминца «Файрдрейк»; капитан 2 ранга Фердинанд Э. Б. Филмен, новый командир К-14. Коммодор Сидней Хэлл, командующий подводными силами, выступал в качестве советника Адмиралтейства. Он сообщил, что водолазы обнаружили, что все четыре 37-дюймовых вентилятора над котельным отделением открыты, и что индикаторы в машинном отделении показывают «Открыто». К ужасу комиссии, они также нашли, что люк машинного отделения открыт. Скиннер, начальник электрического отдела Фэрфилда, подтвердил, что в понедельник утром, перед тем как лодка покинула верфь, все захлопки вентиляторов работали нормально. Наблюдатель Адмиралтейства Сирл сообщил, что в воскресенье он лично опробовал все клапана по несколько раз, испытывая их под давлением 2000 фунтов. Герберт сообщил комиссии, что он ежедневно проводил учения команды в течение 3 недель, и что инженер-механик Лейн имел приказ закрыть все люки перед тем, как сообщить в центральный пост, что машинное и котельное отделения задраены.