Война упущенных возможностей - Макс Гофман

27-го числа в час пополудни ко мне позвонил по телефону один офицер нашей службы связи, оставшийся в Радоме с частью телефонного отделения после переезда штаба в Конек. Он доложил: «Я сейчас подслушал приказ по австрийской армии, переданный по этой линии; думаю, что он вас заинтересует. Первая австрийская армия должна немедленно начать отступление, но это не должно быть сообщено гвардейскому резервному корпусу раньше шести часов вечера».

Я, понятно, вышел из себя и, позвонив подполковнику Вальдштеттену, высказался откровенно. Мне удалось добиться того, что, по крайней мере, левофланговая дивизия 1-й австрийской армии была задержана до тех пор, пока нам не удалось с наступлением темноты вывести из сражения гвардейский резервный корпус – сражения, начатого для поддержки 1-й австрийской армии и благоприятно развивавшегося.

В то же время 11-й корпус отправлен был для поддержки генерала Макензена к левому флангу, в район севернее Лодзи.

После неудачи австрийских войск под Ивангородом все положение сделалось непрочным. Надо было считаться с тем, что отступление захватит и стоящие далее к югу части 1-й австрийской армии и что вследствие этого германская 9-я армия совершенно повиснет в воздухе. Необходимо было поэтому отвести 9-ю армию назад и притом на значительное расстояние, чтобы вновь получить необходимую свободу действий.

Австрийские и частью германские писатели утверждали, будто отход 1-й австрийской армии вызван был поражением под Варшавой 9-й германской армии, вынужденной в свою очередь к отходу. Утверждение это, как доказано выше, неправильно.

Причина неуспеха нашего наступления лежит в том, что сражавшимся южнее Вислы австрийским армиям не удалось перейти через Сан и нанести поражение русским, ослабленным необходимой переброской крупных сил для действий против 9-й армии.

Теперь 9-й армии необходимо было так выйти из соприкосновения с русскими, чтобы они не могли ее быстро преследовать.

Как было сказано выше, штаб армии в начале наступления сознавал, что сил 9-й армии не хватит для достижения решительного успеха, если русские обратятся против нее с превосходными силами. Уже во время наступления были поэтому сделаны приготовления для приведения в негодность железнодорожных и шоссейных путей, на случай если бы 9-я армия потерпела неудачу и вынуждена была бы отступить.

Теперь эти предусмотренные разрушения были выполнены при отступлении самым энергичным образом.

Само по себе отступление, начатое 27-го числа, протекало в полном порядке и без малейших трудностей.

Русские энергично повели преследование на всем фронте. Они перешли в наступление также и в Восточной Пруссии, и в районе Млавы против наших охранявших границу частей. Положение на всем восточном театре войны становилось серьезным.

Я был согласен с мнением интенданта нашей армии, высокоталантливого д-ра Кебера, который говорил, что продвижение любой германской армии должно было бы приостановиться, лишь только она отошла бы на сто километров от линии железных дорог. Принимая во внимание, с одной стороны, большую непритязательность русских, а с другой – беспощадное использование ими конского состава, мы накинули еще двадцать километров и пришли к выводу, что, при условии основательного разрушения железнодорожных путей, продвижение преследующего нас неприятеля неизбежно должно будет на время остановиться еще на русской территории, восточнее германской границы. В результате получилась бы остановка на целый ряд дней. Время, которое 9-я армия получила бы таким образом в свое распоряжение для начала новой операции, должно было бы быть использовано.

Постепенно в штабе армии сложилось убеждение, что такая операция могла состоять в том, чтобы перекинуть одновременно по железной дороге и походным порядком боеспособные части 1-й армии в район южнее Торна, усилить их войсками из Восточной Пруссии или Западного фронта и ударить вдоль Вислы по правому флангу русских войск, продолжавших преследование 9-й армии по направлению на Силезию.

Рельсовые и шоссейные пути удалось основательно разрушить. Главная заслуга в этом принадлежит осмотрительному и энергичному офицеру баварского Генерального штаба капитану Шперру, которого генерал Людендорф наделил полномочиями для выполнения этой задачи.

В конце октября генерал Людендорф вызван был генералом Фалькенгайном на совещание в Берлин, и тут лишь командование нашей армии осведомилось более подробным образом о событиях на западном театре войны.

Глава шестая. Первое упущение

Первоначальному операционному плану графа Шлиф-фена не суждено было осуществиться. Шлиффен предполагал совершенно ослабить левое крыло германского боевого порядка, а в случае французской атаки оттянуть это крыло на линию Мец – Страсбург и на укрепленные позиции Верхнего Рейна.

Изменил ли граф Шлиффен впоследствии сам как-либо свой план, внесены ли были изменения при его преемнике, и притом когда, – этого я не знаю. Об этом могли бы дать сведения только генералы Штейн и Людендорф, бывшие в свое время начальниками отделения, ведавшего сосредоточением и развертыванием войск.

Можно, во всяком случае, установить, что усиление левого германского крыла предпринято было по следующим соображениям. В начале наступления скопление крупных сил на правом германском крыле должно было наткнуться на затруднения. Если не затрагивать нейтралитета Голландии, то было бы затруднительно двигать вперед несколько армий одну за другой. Лишь после захвата Льежа и расширения плацдарма в Бельгии можно бы было во второй и третьей линиях пустить вперед эшелонированные армии. Если бы таким образом решено было с самого начала позади правого крыла продвигать уступами еще две армии, то могло оказаться, что эти войска остались бы в бездействии в первые дни похода. Отсюда легко можно было прийти к решению направить сначала часть предназначенных для правого крыла войск на левое (также и по соображениям равномерного использования всех железнодорожных линий).

Можно было предполагать, что французы в первые дни войны сделают попытку ворваться в подлежащие освобождению провинции Эльзас и Лотарингию. Первоначальный при этом успех, несомненно, очень бы поднял настроение во Франции и французском войске. Если бы этому можно было помешать, не спутывая собственных наступательных планов и развертывания войск, то попытка в этом направлении была бы целесообразна. Вполне возможно было сначала направить в Эльзас-Лотарингию часть предназначенных для правого крыла войск, отбить французское наступление, а затем вновь немедленно посадить войска в вагоны и направить их к месту их прямого назначения, то есть в район наступления правого крыла.