Погоня за отцом - Рекс Стаут

Когда я закончил рассказывать, Вульф сказал, одновременно прихлебывая кофе:

– Я считаю вполне возможным, что Поль Ревер мог смастерить серебряные счеты. А вот как ты до этого додумался?

Я постучал себя по голове костяшками пальцев.

– Вы как-то изволили выразиться, что чем больше набивать мозг, тем больше в него влезает. Так вот, поскольку в данном случае мой мозг был чист как стеклышко, можно считать, что на меня снизошло озарение.

– Ерунда, все нужные слова в твоем мозгу были. Ты знал, кто такой Поль Ревер, и ты знаком со словами «серебряный» и «счеты». Другое дело, что ты не в состоянии объяснить, каким образом тебе удалось объединить их воедино, да еще в тот самый миг, когда это потребовалось. Хорошо, я снимаю свой вопрос. – Он отпил кофе. – Можешь ты утром позвонить мистеру Баллу или заехать к нему?

– Я лучше заеду. Показать ему фотографию по телефону – дело довольно заковыристое.

– Что, по-твоему, может предпринять мистер Джаррет?

– Трудно сказать. Сами понимаете: если тот наезд был предумышленным, а следовательно, было совершено убийство, то наш клиент сейчас в опасности. Если вы спросите, считаю ли я возможным, чтобы этот богатый, чванливый, респектабельный старикан угнал машину и сбил ею Элинор Деново, та я отвечу да. По-моему, этот индюк способен на все.

Вульф кивнул.

– Да, это, конечно, маловероятно, но все-таки… Ты предупредил ее?

– Нет. Пока ему известно лишь одно: что мы знаем про чеки. Поэтому, если Элинор владела какими-то тайнами или угрожала ему чем-то, из-за чего с ней пришлось расправиться, у Джаррета нет оснований думать, что она рассказала об этом Эми. С другой стороны, я позвоню ей и предупрежу, чтобы она была поосмотрительнее, когда переходит улицу. Только как бы ей не пришло в голову, что я больше забочусь о ней самой, чем о ее деле.

– Очень хорошо.

Его плечи приподнялись, а потом опустились на одну восьмую дюйма. Я уже упоминал про его идиотские представления насчет моего отношения к женщинам. Вульф снял с каких-то бумаг пресс-папье – увесистый кусок нефрита, которым одна дамочка несколько лет назад ухлопала своего мужа, и сказал:

– Если ты не занят вечером, то я бы продиктовал три или четыре письма.

Я ответил, что половина вечера уже прошла, и вынул блокнот.

Утром в четверг я совершил ошибку, которую совершал уже не впервые. Вместо того, чтобы позвонить Баллу и уговориться о встрече, я выехал без звонка и в результате проторчал целых два часа в приемной на тридцать четвертом этаже сорокаэтажной цитадели финансистов на Уолл-Стрит. Мистер Баллу проводил важное совещание. Это могло означать все что угодно – от того, что у мистера Баллу разыгрался острый приступ несварения желудка, до того, что он и впрямь председательствовал на совещании, где решалось будущее десятков тысяч людей. Впрочем, для меня важнее было то, что страдало, мое настоящее. В приемную постоянно заходили какие-то люди, стояли, переминаясь с ноги на ногу, сидели в ожидании вроде меня, но я был так раздосадован из-за своей промашки, что даже всегда столь интересующее меня мелькание новых лиц не могло меня развлечь. Лишь в пять минут первого молоденькая финансистка провела меня по коридорам в кабинет Баллу.

Прежде чем приблизиться к необъятному письменному столу, за которым обычно сидел Баллу (в данную минуту Баллу стоял у окна), я успел осмотреться по сторонам и насчитать шесть окон, пять зачехленных кожаных кресел, две боковые двери и еще несколько мелочей, но тут Баллу обернулся. Если он раскаивался из-за того, что заставил меня прождать два часа в приемной, то по его виду сказать этого было нельзя.

– Господи, что за утро, – вздохнул он. – Я могу уделить вам пять минут, Гудвин.

– Возможно, мне больше и не понадобится, – сказал я, запуская руку во внутренний карман. – Вы говорили, что деньги по чекам получала Элинор Деново. Вот ее фотографии, снятые двадцать лет назад. Вы ее узнаете?

Баллу внимательно рассмотрел обе фотографии, потратив на них добрую половину из обещанных мне пяти минут.

– Нет, я никогда ее не видел. Это и есть Элинор Деново?

– Да. Совершенно определенно.

– И она получала деньги по чекам. И вы хотите связать ее с Джарретом. Двадцать лет назад… Стало быть, речь идет о тысяча девятьсот сорок седьмом годе. К тому времени я еще плохо знал его, хотя и с тех пор мы не слишком сблизились. У нас с ним всегда были только деловые отношения. – Баллу протянул мне фотографии. – Но вам непременно нужно найти доказательства ее связи с Джарретом?

– Это совершенно необходимо.

Баллу подошел к своему неправдоподобно огромному столу, уселся, нажал на кнопку и произнес:

– Соедините меня с мистером Макгреем из «Сиборда».

Я мысленно порадовался, что наш особняк не оборудован таким устройством. Представляете мое состояние, если я, например, только-только залез под душ в своей комнате, и тут раздается громовой рык Вульфа: «Куда, черт побери, подевалось письмо от мистера Хьюитта?»

Баллу не пришлось долго ждать. Зажужжал телефон и он поднял трубку.

– Баллу… Доброе утро, Берт. У меня сейчас сидит Арчи Гудвин… Да, да, тот самый, я говорил тебе вчера… Он задал мне вопрос, на который я не могу ответить, а ты можешь. Ничего, если он подъедет к тебе? Это не займет много времени… Да, конечно… Нет, он выглядит вполне прилично, в пиджаке и при галстуке – в отличие от меня… Спасибо, а знал, что могу на тебя положиться.

Баллу положил трубку и повернулся ко мне.

– Бертрам Макгрей ждет вас к ленчу в «Бэнкерс-клубе». Бродвей, сто двадцать. Он будет там через десять минут. Скажете, что вы гость мистера Макгрея. Он вице-президент «Сиборда». Двадцать лет назад Джаррет взял его к себе секретарем, а потом помог ему сделать карьеру. Он один из немногих, кому доводилось часто бывать в доме Джаррета. У него на Джаррета зуб за то, что в пятидесятом году Джаррет не сделал его президентом компании – хотя, между нами, тут Джаррет был абсолютно прав, – в результате в пятьдесят третьем году он перешел к нам. Это он вчера предоставил мне эти сведения о чеках. Макгрей мечтает познакомиться с Ниро Вульфом, так что можете спрашивать его о чем угодно. Вы все поняли?

Я сказал, что да, а Баллу снова нажал на кнопку и сказал:

– Пусть заходит человек из Бостона.

Вот почему в час дня я сидел за угловым столиком в зале, уставленном еще примерно сотней таких же столиков. Поскольку в среднем за одним столиком сидели трое, я прикинул, что в зале присутствует миллиардов двадцать капитала, как личного, так и представительного. Я порадовался, что нацепил галстук.

У мистера Макгрея, сидящего напротив меня, уши были чуть оттопырены, нос чуть мелковат, а в углу правого глаза белел узкий шрам.

Макгрей был либо слишком учтив, либо совсем безвольный; когда я заказал палтуса в винном соусе, салат и лимонад, он попросил принести себе то же самое. Впрочем, я постарался не уступить ему по части учтивости: мы обсуждали проблему загрязнения воздуха, засухи в Неваде, учащения уличных демонстраций до тех пор, пока Макгрей не признался, что перерыв на ленч у него всего час, а Баллу сказал, что у меня какие-то вопросы. Я сказал, что, по словам Баллу, он, Макгрей, давно знает Сайруса М. Джаррета и может помочь мне опознать одну женщину, которой интересуется Ниро Вульф, и показал ему фотографию. Макгрей посмотрел на первую, удивленно посмотрел на меня, потом посмотрел на вторую и сказал:

– Это Лотти Воэн.

Я сделал вид, что мне это совершенно безразлично.

– Хорошо, – сказал я, – теперь мы хотя бы знаем ее имя. А кто такая Лотти Воэн? – Я тут же спохватился – ведь Баллу знает, в чем дело. Поэтому, не дожидаясь ответа, я продолжил: – Дело в том, что нам она известна под именем Элинор Деново. Эти фотографии сделаны двадцать лет назад.

– Не понимаю… – Макгрей нахмурился. – Я абсолютно уверен, что это Карлотта Воэн. Почему вы знаете ее как Элинор Деново?

Я забрал у него фотографии, подождал, пока официант, поставив перед нами чашечки с кофе, отошел, и ответил:

– Это долгая история, к тому же многие сведения получены от нашего клиента, следовательно, являются конфиденциальными. Если верить мистеру Баллу, то вы вряд ли заложите нас Джаррету. С другой стороны, вы банкир и прекрасно понимаете, что лучше лишний раз перестраховаться, чем проявить неосторожность. К тому же вам известно, что мистер Вульф собирается проучить Джаррета. Учитывая все это, я был бы весьма признателен, если бы вы рассказали мне про Карлотту Воэн. Она была знакома с Джарретом?

Макгрей кивнул.

– Я впервые увидел ее у него дома.

– Она была гостем?

– Нет. Она служила секретаршей у миссис Джаррет. Когда миссис Джаррет умерла, Джаррет оставил Карлотту. Я тогда был его личным секретарем – и дома и на службе, – и Карлотта стала моим помощником. Она была очень умна и исполнительна.