Первобытные люди. Быт, религия, культура - Чарльз Квеннелл

На первом (рис. 50) виден человек, ныряющий в реку или море, полное рыбы. Рисунок совсем плохой. Второй (рис. 51) — прекрасное изображение тюленей и змееподобных рыб. Обратите внимание, что на концах обеих костей на этой иллюстрации художник нарисовал гарпуны, которыми он надеялся поразить добычу. Пожалуй, реки в те времена были похожи на теперешние реки Западной Канады, куда лосось приплывает из моря огромными косяками.

На позициях 3 и 4 рис. 49 показано еще одно интересное усовершенствование гарпуна. Были найдены мадленские гарпуны со снимающимися наконечниками, и это дает нам возможность предположить, что древние люди использовали их таким же способом, какой применяют эскимосы. На позиции 5 мы проиллюстрировали гипотезу о том, что из зубца на гарпуне возник рыболовный крючок. Так как между эскимосами и мадленскими людьми есть еще много точек соприкосновения, мы попробуем провести между ними интересные сравнения.

Эскимосы населяют большие территории, и это понятно, ведь они живут охотой. Их благополучие зависит от тюленей, китов и моржей, которые дают эскимосам одежду и еду и на которых они охотятся по всему арктическому побережью от Гренландии до Аляски. Это очень талантливые и приветливые люди, которые не имеют понятия о войне, потому что их главная забота — как выжить среди льда и снега. Они не обрабатывают железа, хотя в последнее время они находят применение даже кусочкам металла, которые оставляют им заезжие торговцы. Эскимосы, как мы увидим далее, с большим мастерством обрабатывают кость и дерево. Также эскимосы, по-видимому, унаследовали от мадленских людей способности к изобразительному искусству. Доктор Нансен писал об эскимосе с полуострова Кейп-Йорк, что он «взял карандаш, которого никогда в жизни не видел, и тут же с поразительной точностью набросал береговую линию пролива Смита от места его рождения на север».

Начнем с эскимосских охотничьих традиций. Тюленей подстерегают у ледяной полыньи, к которой тюлени поднимаются, чтобы глотнуть воздуха, но куда интереснее, как летом их бьют гарпунами в открытом море. Эскимосы садятся в каяк (рис. 52); в зависимости от местности его разновидности несколько отличаются, но в целом каяк (лодка) сконструирован по одному и тому же принципу. На западном побережье Гренландии он обычно имеет длину около 17 футов и сделан из обломков дерева, которые прибивает к берегу, на каркасе (рис. 53), связанном ремнями и покрытом тюленьими шкурами. На каяке настелена палуба, гребут на нем двухлопастным веслом. Если мы допустим, что первые мадленские люди были не глупее эскимосов и сначала сделали открытый челнок типа каноэ (рис. 31), то, рискнув покинуть реки и выйти в открытое море, они бы поняли, что наличие палубы является несомненным усовершенствованием. Гарпун со снимающимся наконечником (рис. 49.4) заставляет предположить, что они действительно выходили в море и охотились на добычу крупнее лосося. Если бы они загарпунили тюленя гарпуном под номером 3, то при первом же судорожном движении тюленя, нырнувшего под воду, наконечник сломался бы, а он был очень ценным имуществом. Тогда наконечники стали вставлять в костяной держатель на конце древка, так что, когда тюлень нырял, наконечник, привязанный к гарпуну кожаным ремешком, выворачивался из держателя и не терялся. Эскимосы пользуются двумя разновидностями гарпунов, которые являются замечательным развитием более ранних гарпунов со съемным наконечником.

На рис. 54.1 изображен пузырьковый дротик. Съемный наконечник привязывают ремешком к середине древка, где помимо этого еще прикреплен надутый пузырь. Когда тюлень хочет нырнуть, ему мешает древко, расположенное под прямым углом к ремешку, и пузырь, который к тому же отмечает местонахождение животного на поверхности.

Под цифрой 2 изображен эскимосский гарпун. В старину для такого гарпуна наконечник делали из бивня мамонта и устанавливали его на костяное древко. Чтобы кость не ломалась, ее привязывают ремнями к деревянному черенку по принципу шарового шарнирного соединения. Леску (бечевку) привязывают к наконечнику из бивня и затем пропускают через выступ на древке; свободную бечевку продевают в держатель на каяке перед эскимосом, а на конец привязывают большой поплавок из тюленьей кожи, который находится у охотника за спиной. Гарпун бросают с помощью специального приспособления, так же как австралийцы метают копье (рис. 26, 27). Наконечник гарпуна привязывают к бечевке таким образом, чтобы, вонзившись в тюленя, он поворачивался в ране на 90°, а поплавок указывал на местонахождение тюленя, который уходил под воду и утягивал бечевку за борт. Деревянное древко оставалось на поверхности воды, и охотник его подбирал.

Поскольку от мадленского периода сохранилось множество прекрасных костяных приспособлений для метания гарпуна, нам представляется разумным предположение, что в ту эпоху на тюленя охотились так же, как это делают эскимосы сегодня.

На рис. 54.3 изображен птичий дротик, который бросают при помощи специального приспособления. Если охотнику не удается попасть в цель наконечником, то птицу убивают выступающие вперед острия на противоположном конце. Все это оружие эскимосы держат под палубой каяка, аккуратно сложив под ремнями и костяными стойками.

Одежду эскимосы делают из тюленьих шкур. Эскимосская доха сшита таким образом, чтобы охотник мог плотно усесться в круглое отверстие в настиле палубы. Тогда, даже если бурное море перевернет лодку вверх тормашками, ему все же удастся выпрямить ее с помощью весла.

Мадленский человек делал костяные иглы, и его одежда могла напоминать эскимосскую.

В Британском музее хранятся скрепленные ремнями деревянные сани с костяными пластинами на полозьях. Их нужно увидеть, чтобы понять, как первобытный человек обходился без гвоздей и шурупов. Еще там выставлен каяк и модель умиака — женской эскимосской лодки. На рис. 55 показаны эскимосские дети, которые играют в игру, похожую на бильбоке. Схематичную фигурку белого медведя, вырезанную из кости, нужно подкинуть и поймать, насадив на кончик палочки в одно из множества проделанных в нем отверстий.

Наличие просверленных отверстий заставляет спросить, пользовался ли мадленский человек смычковой дрелью. На древних стоянках найдены небольшие костяные стержни с отверстием на одном конце и прорезью на другом и наконечником такой формы, который можно было держать ртом. Считается, что это смычок такой дрели. К отверстию на одном конце привязывали тетиву и обматывали вокруг сверла, затем смычок сгибали, петлю на тетиве просовывали в надрез на другом конце смычка так, чтобы он оставался в согнутом состоянии. На рис. 40 показано, как работали смычковой дрелью. Такие дрели используют эскимосы и многие другие первобытные народы и в наши дни как для сверления отверстий, так и для добывания огня с помощью трения.

На некоторых обнаруженных рисунках, как считается, изображены шалаши или хижины. Ученые предполагают, что в мадленский период ориньякские жилища, подобные шалашам, изображенным на рис. 37, были усовершенствованы. Шалаш круглой формы, возможно построенный из ивовых прутьев, слаб в верхней части, независимо от размера, однако его очень легко построить в любом месте, где найдутся подходящие деревья. На одном из мадленских рисунков изображен шалаш такого типа (рис. 56). По всей вероятности, при строительстве первых хижин сначала, как правило, в земле выкапывали круглую яму с плоским дном. Вынутую землю укладывали небольшим валом по внешнему периметру. В центре углубления устанавливали опору из ствола дерева, возможно с раздвоенными сучьями на конце. По окружности укладывали прутья, втыкая основанием в опоясывающую земляную насыпь, а верхушками прислоняя к опоре. Так получались импровизированные стропила, между которыми вплетали более тонкие ветви. Легко догадаться, что сверху конструкцию можно целиком накрыть шкурами или травяными циновками грубого плетения. Таким способом можно построить очень уютный домик, и мы знаем, что в эпоху неолита жилища подобного вида были распространены повсеместно.

На других мадленских рисунках видны шалаши типа вигвама (рис. 57) — хижины североамериканских индейцев.

Мадленские люди зимовали в пещерах и каменных укрытиях, и период истории, в который они существовали, получил название от скалистого грота Ла-Мадлен, расположенного на берегах реки Везер. Могло ли случиться так, что мадленский человек, постепенно перебираясь на север, взял с собой память о каменных укрытиях на территории современной Франции и передал традицию строительства хижин современным эскимосам? Археологи нашли каменные светильники, которые позволяют предположить, что мадленский человек умел не только освещать, но и обогревать свои жилища, как это делают современные эскимосы, сжигая в каменной лампе животный жир с фитилем изо мха.