Кодограмма сна - Сергей Агафонов

"СЕГОДНЯ В НАШЕМ КЛУБЕ ТАНЦЫ, КИНО И МАРМЕЛАД"

Ну и зальешь глаза по самые брови, чтобы душа развернулась и спела гимн большой и чистой любви к простой тихой девушке, у которой четыре класса образования, пышная грудь и антенна дальней межгалактической связи изящно декорирована под костяной нарост на затылке…

Пока Шамиль молол чепуху, остальные девушки-товарки напились чаю, наелись от пуза конфет и стали разнимать Марфу с Анюткой, которые в пылу выяснения отношений забились под ковер. Совершалось это благое дело по новаторски. Новаторство заключалось в том, что девушки: Илона Дапкунайте, Анжелика Бабай-оглы, Серафима Гугнивова, сестры Мара и Клара Сымь – стали дерущихся просто бить ногами и все. Теперь настала очередь гуманоида ваймекать-бебекать. Шамиль, довольный, лыбился.

И все это время в комнате едва слышно журчал сверчок. Если бы ему дали слово в этом безумном собрании, то он бы сказал:

– Илона, ты же знатная минетчица, полковник госбезопасности, летаешь без опаски за здоровье рыбкой с пятого этажа прямо в коляску мотоцикла "УГАР"… Анжелика, из СМИ известно, что никто больше тебя не собрал больше колорадского жука нынешним летом и не зря односельчане выбрали тебя делегатом на всероссийский съезд энтомологов. А как ты быстро седлаешь верблюда! Серафима Минишна – поэтесса, лауреат районных и областных смотров самодеятельных артистов оригинального жанра, собкор Господа Бога на нашей грешной земле… Сестры! Мара и Клара Сымь, простые недалекие учителки черчения в неполной средней школе, вечно в синих гольфах и пролитым кефиром в портфелях, вечно пускающие шептунов на уроках… Как вы, такие душевные, да еще на отдыхе, да еще на несанкционированной встрече с инопланетным разумом, как вы можете себя так прегадко вести. Даже Шамиль себя так не ведет, а ведь он дитя природы, вырос из трухлявого пня под снегом и дождем – ел не до сыта, спал без просыпа, не то что вы – пробирочные…

Тут как свежий ветер перемен в помещение должен был бы ворваться новый человек с патефоном и вязаньем. Герой данного отрезка времени надавал бы взбесившимся девкам пощечин и рассадил бы их по углам с вязанием. Сам крутил ручку патефона и заводил бы пластинки с классическими музыкальными произведениями. Про Шамиля бы никто и не вспомнил. Просто утром его обнаружили бы в своей тумбочке на газоне у административного корпуса, заросшего опятами и с раздавленным муравьем на лбу.

22

– Я вижу этого нового человека! – вскричал вдруг ужасным голосом гуманоид и закрыл большую голову крыльями. Я вижу его так же близко, как и вас! Он силен и жесток! Приносить людям неисчислимые страдания – для него просто хобби… Чем же он занимается на своей основной работе? Горе, горе – нам, сколько нас ни есть во Вселенной разнообразных гуманоидов!

Все оставили свои дурацкие занятия и столпились вокруг новоявленного оракула. Сверчок, и тот, умолк почтительно…

– Что, что ты еще видишь? – разволновалась Марфа.

– Ничего… ничего больше… туман, туман… Нет, не могу… Больно!!!!! – завопил гуманоид, и мелко-мелко семеня, завертелся на одном месте, – Пустите меня! Что я вам сделал?

– Кому это он? – глуповато улыбнувшись, спросил Шамиль.

– Ну не Мовсесяну же! – строго одернули джигита девушки и, сосчитав до трех, разом схватились за гуманоида и остановили его.

Несчастный заговорил снова, но очень тихо:

– Какие ловкие умелые руки! Мнут, мнут загадочную субстанцию вроде нашего ракетного топлива и посыпают белыми кристаллами. Кристаллов много-много, как саранчи в год возвращения Великого КХЕ на просторы гор и равнин Мембы. Их почти столько же, сколько и ракетного топлива в ловких и умелых руках! Не иначе они принадлежат еще более Великому НЕЦЫСИ, что одним взмахом ресниц уничтожает целые миры с богатым и поучительным прошлым…Тот, кто, я полагаю, является Величайшим НЕЦЫСИ, лепит, лепит, лепит, лепит…

– Что лепит? Что лепит? Что лепит? – стали все вопрошать, измученные загадками.

– Еще одного нового человека… У него их там сотни, тысячи, десятки тысяч и все ждут своего часа окреститься огнем и железом… Эта раса всех нас вытеснит! – завизжал гуманоид и распластался на полу. – Лучше убейте меня…

– Зачем? – удивилась вся компания.

– Затем, что сюда уже идут двое под пение воинственной флейты ДАБУГИ.

– Кто их ведет?

– Мистер Всезнайка…

– Прячьтесь по тумбочкам! – воскликнула прозорливая Анютка Веселкина и все бросились в рассыпную курковаться.

Шамиль выпрыгнул в окно. Он считал до пяти, чтобы рвануть кольцо парашюта. Ему не хотелось обнаружить себя утром в собственной или в чужой тумбочке, обросшим опятами…

Но к спальному корпусу Марфы и ее друзей уже подходил Андрей Софронов и два пританцовывающих Голема. Софронов аккомпанировал им на флейте. Големов он изготовил только что на санаторской кухне из муки, соли, воды и запек их в обыкновенной духовке. Шамиль видел их, плавно спускаясь на парашюте и жалея, что не научился в свое время у дядюшки Эраста испепеляющему взгляду. Как бы это сейчас пригодилось. Сжег бы свой заметный парашют и летел бы солдатиком в розовый куст, будто алик…На этом месте размышления политрука космокорабля "НЕОГЕГЕЛЬЯНЕЦ", капитана волейбольной команды "КОСМИЧЕСКИЕ ФАБЗАЙЦЫ", влюбленного джигита преобразовались в энергию преображения человеческой плоти.

Софронов и Големы не избежали столкновения с довольно внушительным сгустком птичьего кала, но это им не помешало войти в подъезд.

23

Подъезд был самый обычный, то есть стены, конечно, были облицованы полированным розовым мрамором, полы выложены цветной мозаикой, изображающей сюжеты из жизни спортсменов и звезд эстрады, сами лестницы были вырублены из целых кусков красного туфа, идеально чистый белый потолок был украшен лепниной в виде цветочного орнамента, в углах стояли высокие изящные вазы из малахита, а в нишах – чучела самых знаменитых стриптизерок последних двух десятилетий, естественно, почти без обмундирования – все это великолепие освещали изящные люстры из золота и хрусталя. Единственное, что резало внимательный взгляд, это странные надписи на стенах, сделанные японским несмывающимся фломастером:

"ТАВРИЯ – ЧЕМПИОН"

"ХАЙ ЖИВЕ СТЕПАН БАНДЕРА"

"НИНКА – ЖОПА" и т.п…

Да, за одной из ваз на аккуратно расстеленных газетах топил на массу БОМЖ. Софронов приказал Големам разобраться с ним. Големы взяли его за шкирку и стали трясти. БОМЖ поднял голову и со скрипом молвил:

– Будьте добры, поднимите мне веки…

Андрей милостиво разрешил. Големы с видимым усилием расковыряли засохший цемент и веки БОМЖа, скрежеща, поднялись.