Пять поцелуев (СИ) - Трифоненко Елена

Через пять минут я уже снова была у бассейна.

— Где твоя резинка? — Артем посмотрел на меня с укором. — Опять потеряла?

Я коснулась руками головы и покраснела. Я и забыла, что распускала волосы. Должно быть, резинка сейчас валяется где-то на ковре в Богдановой спальне. Наверное, стоило написать ему об этом, предупредить. Хотя зачем? Артем все равно не знает, как выглядят мои резинки. Его такие мелочи никогда не интересовали.

В сумке пиликнул телефон. Я выудила его дрожащими руками и, поняв, что это сообщение от Богдана, прерывисто вздохнула.

«Завтра в четыре».

Твердое нажатие пальца отправило телефон в отключку.

— Кто это? — без особого интереса спросил Артем.

— Соня, — соврала я, не моргнув глазом.

Глава 11

Вечером Артем пытался раскрутить меня на интим. И я вдруг с ужасом поняла, что мне противны его прикосновения. Я пыталась как-то мысленно отстраниться от происходящего, думать о чем-то приятном, но расслабиться не получилось. В итоге наврала Артему, что у меня разболелся живот, и отползла на краешек кровати. Мой Крез обиженно сопел минут десять, но потом, к счастью, заснул. А я до утра лежала без сна.

Я не могла понять, что со мной происходит. Почему меня так тянет к Богдану? Ведь он совершенно не подходит мне как мужчина: у него нет нормальной работы, он вовсю клеит официанток и не гнушается приставать к девушке друга. Он постоянно ведет себя как невоспитанное хамло. Почему, ну почему мое тело жаждет его, а не Артема?

Устав отлеживать бока, я выбралась из постели и вышла на балкон. Хотела полазить в интернете, поискать, как избавиться от влечения к неподходящему мужику, но увидела, что Сонька до сих пор онлайн, и написала ей. Незаметно для себя пересказала всю историю общения с Богданом. А в конце спросила:

— И что мне делать — как думаешь? Как мне выбросить Богдана из головы?

— Вот это и называется: влюбилась, — сурово припечатала Сонька. — А то, что у тебя с Артемом, — это так, глупости.

— Из Артема выйдет отличный муж и отец. А Богдану я вообще не нужна. Поиграет и забудет.

— Такова жизнь, Лиза. Если ты хочешь, чтобы в твою жизнь заглядывало волшебство, будь готова к риску.

Я хотела пожелать ей сначала пережить подобное, а потом рассуждать. Но пожалела сестру и пожелала ей только спокойной ночи. Отключив телефон, свернулась клубочком в кресле. Что же мне делать? Ведь должен же из этой запутанной ситуации быть выход. Вход я как-то нашла.

***

С утра я первым делом сообщила Артему, что к четырем часам иду на массаж. Он удивился и нахмурился.

— Что-то не так? — Я на мгновение даже испугалась, что Артем что-то знает.

Вокруг его рта появились скорбные морщинки.

— Просто я забронировал столик в ресторане, — сказал он. — На шесть.

— Я успею. — Мой голос слегка дрогнул, но Артем, кажется, ничего не заметил.

Он подался вперед и, посмотрев на меня по-отечески, проворчал:

— Впредь, пожалуйста, советуйся со мной, прежде чем куда-то записываться.

— Хорошо! — Мне хотелось быстрей соскользнуть с опасной темы. — Как прошла твоя вчерашняя поездка? Как там родители?

— У них все нормально. Мама, кстати, хочет дать тебе купон на скидку на уколы красоты.

При слове «уколы» волосы у меня стали дыбом, а сердцебиение участилось.

— А это обязательно?

— Ты хочешь обидеть мою мать? — На лице Артема проступило огорчение.

— Конечно, не хочу, — поспешила заверить я, а внутри все перевернулось.

Вот ведь завистливая курица эта Галина! Теперь еще и тут врать и выкручиваться. Как же надоело!

Мы позавтракали приготовленной мною пиццей с помидорами, после чего Артем ушел работать, а я отправилась на набережную, прихватив с собой любимый блокнот. Мне надо было успокоиться и подумать. А думается мне лучше всего именно за рисованием.

Погода стояла великолепная. Сегодня было не жарко, на солнце то и дело набегали облачка, а море беспокоилось, выбрасывая на камни пахучие водоросли. Отдыхающие тоже беспокоились и сновали по набережной, как тараканы. Я с трудом отыскала свободную скамью. Точней, скамью с кусочком незанятого места. Слева от меня — вздыхал какой-то дедушка, справа — целовалась парочка. Но мне это не мешало: я еще в детстве научилась абстрагироваться от раздражителей. Кто все школьные годы делил комнату с сестрой, поймет.

Я довольно быстро сосредоточилась и стала на автомате зарисовывать все, что видела интересного. Но мысли мои витали далеко-далеко от этого места.

Мне вспомнилось детство. То время, когда моей семье не хватало денег. Это страшно, когда кто-то болеет, тебе нужно покупать дорогостоящие препараты, а средств нет даже на хлеб. Мне бы не хотелось пережить это когда-нибудь еще. Но, к сожалению, моя семья не застрахована от беды. Сонино шаткое здоровье никуда не делось, да и мама с папой не молодеют. А хватит ли моей бухгалтерской зарплаты на то, чтобы в случае чего оплатить дорогостоящую операцию? Вот что-то не уверена.

Я нахмурилась. Нет, Лиза, ты не имеешь права слушать сердце. В конце концов, на кону — не только счастье твоих будущих детей, но и благополучие родных. Ты же умная девочка! Ну прислушайся к здравому смыслу: ты должна держаться за Артема, как коала за дерево.

Ага, я и пытаюсь держаться. Но как избавиться от наваждения? Как перестать думать о Богдане двадцать четыре часа в сутки? Я вырвала лист с неудачным рисунком и, скомкав его, выбросила в урну. А потом мне вдруг вспомнилась одна старая цитата. «Лучший способ избавиться от искушения — поддаться ему». Я не знала, чьи это слова, но они отчего-то показались мне верными. Точно! Я поддамся искушению, наслажусь им, а потом пойду дальше в свою обеспеченную, во всех смыслах благополучную жизнь.

***

Богдан открыл мне еще до того, как я поднесла руку к звонку. Его лицо было нарочито спокойно, но в глазах полыхнул огонек радости. Заметив это, я невольно улыбнулась. Потом скинула сандалии и, взяв Богдана за руку, повела в спальню.

Мы молчали. Даже не поздоровались. Но в этой внезапной, ненамеренной тишине было что-то завораживающее и волнующее. Я остановилась посреди комнаты и стянула через голову сарафан. Под ним ничего не было. Богдан отошел от меня на несколько шагов и замер. Он так смотрел на меня, словно хотел запомнить навсегда.

Я выждала почти минуту, после чего легла на кровать. В глазах моего шантажиста появился вопрос. Я ответила смелым взглядом, а потом похлопала по покрывалу рядом с собой.

Богдан стянул майку и сразу пошел ко мне. На лице его была странная, обжигающая решимость. Наверное, как и на моем.

Стоило Богдану лечь и прижать меня к себе — мир перестал иметь значение. И даже сосед с перфоратором, внезапно решивший сломать стену прямо над нами, словно растворился на периферии нашего восприятия.

Мы целовались. Изучали тела друг друга легкими прикосновениями. Мы делились эмоциями через рваное дыхание.

А потом мой шантажист вдруг опомнился, стал носиться по комнате, рыскать по ящикам.

Я приподнялась на локте.

— Что ты делаешь?

— Презервативы… У меня где-то были презервативы…

— Наверное, официантка прикарманила, — не удержалась от подколки я.

Он не понял:

— Какая официантка?

— Ну та, которую ты при мне снимал в баре.

Богдан бросил на меня короткий взгляд и отчего-то покраснел. Это его смущение резануло, как кусок битого стекла. Неужели он действительно переспал с официанткой? Мне сразу захотелось встать и уйти, но Богдан уже вернулся в постель с блестящим пакетиком. Он снова начал меня целовать, и обида поблекла, стерлась. Какая мне разница, с кем он спит? Богдан не моя собственность. Мы, как две кометы, пересеклись лишь на короткий срок, а потом каждый из нас полетит дальше, по лишь ему известному маршруту.

Все произошло не так, как я ожидала. Мне казалось, что стоит отдаться Богдану — и наваждение, мучившее меня в последние дни, сразу уйдет. Но вышло наоборот. Когда наши тела соединились, Богдан так пристально посмотрел мне в глаза, что внутри что-то необратимо изменилось. Словно скорлупа треснула. Я вдруг поняла, что как раньше уже не будет, что больше не смогу позволить Артему ко мне прикоснуться.