Тринадцатое колено. Крушение империи хазар и ее наследие - Артур Кестлер

После стихотворной хвалы, комплиментов и дипломатических красивостей письмо живописует процветание арабской Испании и благоденствие евреев под дланью халифа Абдар-Рахмана, «какого прежде не ведали...» «Бедные овцы, которые были в печали, поднялись на спасение, а руки угнетателей их ослабели, их рука перестала наказывать и стало легче их ярмо, благодаря милосердию Бога нашего. Да будет известно господину моему, царю, что имя страны, внутри которой мы проживаем, на священном языке – Сефарад, а на языке исмаильтян, жителей этой страны – ал-Андалус (Испания)».

Далее Хасдай объясняет, что впервые прослышал о существовании иудейского царства от хорасанских купцов, потом, уже подробнее – от византийских посланцев. Вот что те ему поведали:

"Я спросил их об этом деле, и они ответили мне, что действительно дело обстоит так и что имя царства – ал-Хазар; что между ал-Кустантинией [Константинополем] и их страной 15 дней пути91, но что «сухим путем между нами [и ими] находится много народов»; что имя царя, царствующего [теперь над ними], Иосиф; что «корабли приходят к нам из их страны и привозят рыбу и кожу и всякого рода товары»; что «они с нами в дружбе и у нас почитаются»92, что «между нами и ими [постоянный] обмен посольствами и дарами»; что они обладают [военной] силой и могуществом, полчищами и войсками, которые выступают [на войну] по временам".

Эти сведения, сообщенные Хасдаем хазарскому царю о его собственной стране, очевидно, преследовали цель спровоцировать Иосифа на подробный ответ. Психологический прием удался: Хасдай знал, наверное, что критиковать ошибочные утверждения гораздо проще, чем излагать что-то от себя.

Далее Хасдай упоминает свои предыдущие попытки связаться с Иосифом. Начинал он с отправки гонца, некоего Исаака бар Натана, получившего наказ добраться до хазарского двора. Однако Исаак не проник дальше Константинополя, где с ним учтиво обошлись, но не дали продолжить путь. И можно понять, почему: учитывая двойственность отношения империи к иудейскому царству, в интересы Константина вовсе не входило способствовать союзу между Хазарией и Кордовским халифатом, где главным министром оказался еврей. Пришлось посланцу Хасдая вернуться в Испанию ни с чем. Но вскоре представилась новая возможность: в Кордову прибыло посольство из Восточной Европы. В нем были, в частности, два еврея, мар Саул и мар Иосиф, вызвавшиеся переправить письмо Хасдая царю Иосифу. (Судя по ответу Иосифа Хасдаю, передано было третьим лицом, неким Исааком бен Елиезером.)

Итак, изложив во всех подробностях историю написания своего письма и попыток его отправить, Хасдай задает ряд прямых вопросов, отражающих его жадный интерес к сведениям обо всем, что касается Хазарии, начиная с ее географии и кончая соблюдением Субботы. Заключительный пассаж письма Хасдая звучит уже совсем не так, как начало:

«Испытующий сердца и исследующий помыслы знает, что я сделал это не ради славы, а чтобы [только] разыскать и узнать истину, [а именно] существует ли [где-либо] место, где имеется светоч и царство у израильской диаспоры, и где не господствуют над ними и не управляют ими. Если бы я узнал, что то, что я слышал, верно, я бы пренебрег своим почетом и отказался бы от своего сана, оставил бы свою семью и пустился бы странствовать по горам и холмам, по морю и суше, пока не пришел бы к месту, где находится господин мой, царь, чтобы повидать его величие, его славу и высокое положение. [...] Еще одна удивительная просьба есть у меня к моему господину: чтобы он сообщил своему рабу, есть ли у нас указание касательно подсчета [времени] „конца чудес“ (т.е. времени окончательного избавления еврейского народа), которого мы ждем вот уже столько лет, переходя от пленения к пленению и от изгнания к изгнанию. Какая может быть [еще] надежда у ожидающего, чтобы сдерживаться в таком состоянии, и как я могу успокоиться [и не думать] о разрушении нашего великолепного храма, об уцелевших от меча, которые попали в огонь и воду, [не думать] о нас, которые остались в малом числе из множества, сошли с высоты славы и пребываем в изгнании и не имеем сил [слушать], когда нам говорят каждый день: „у каждого народа есть [свое] царство, а о вас не вспоминают на земле“».

Начинается письмо с прославления благоденствия евреев в Испании, но конец его дышит горечью изгнания, религиозным рвением и мессианской надеждой. Однако эти противоположные чаяния всегда, на протяжении всей истории сосуществовали в разбитом еврейском сердце. Противоречивость письма Хасдая придает ему дополнительную достоверность. Другой вопрос, насколько серьезно было его предложение поступить на службу к хазарскому царю. На этот вопрос у нас нет ответа. Возможно, не было его и у самого Хасдая.

5

Ответ царя Иосифа не так искусен и трогателен, как письмо Хасдая. И неудивительно: как замечает Кассель, «ученость и культура царили не среди иудеев на Волге, а на реках Испании». Квинтэссенция «Ответа» – уже изложенная выше история обращения. Иосиф, несомненно, тоже прибег к помощи писца, возможно, грамотного беглеца из Византии. И все же «Ответ» звучит ветхозаветно, тогда как Хасдай предстает, скорее, блестящим государственным деятелем образца десятого столетия.

«Ответ» начинается с громких приветствий, повтора содержания письма Хасдая и гордого утверждения, что Хазарское царство есть опровержение лжи, будто «скипетр Иуды навеки выпал из еврейских рук» и «что нет больше в мире места для их собственного царства». Далее следует не совсем понятное замечание насчет того, что «давно до нас доходили и давно между нашими предками писались письма с счастливыми пожеланиями. Это было сохранено в наших книгах, известно всем старейшинам нашей страны на всем востоке, как ты и упоминаешь»93.

Далее Иосиф излагает генеалогию своего народа. Даже будучи ярым сионистом, гордым тем, что сжимает «скипетр Иуды», он не может утверждать и не утверждает, что властвует над людьми семитского происхождения. Он прослеживает их предков не до Сима, а до третьего сына Ноя, Яфета, точнее, до внука Яфета Тогармы, предка всех тюркских племен. «Мы нашли в родословных книгах наших предков, что у Тогармы было десять сыновей, и вот их имена: первый – Агийор, [затем] Тирас, Авар, Угин, Биз-л, Т-р-на, Хазар, 3-нур, Б-л-г-д, Савир. Мы происходим от сыновей Хазара; это седьмой [из сыновей]».

Не очень понятно, что означают некоторые из этих названий племен, записанные еврейскими буквами, но это несущественно; самое характерное в этом упражнении по генеалогии – смешение Книги Бытия с тюркской племенной традицией94.

Покончив с генеалогией, Иосиф кратко упоминает военные захваты своих предков, дошедших с мечом до Дуная; далее следует пространный рассказ об обращении Булана. «С этого самого дня и впредь, – продолжает Иосиф, – помогал ему всемогущий Бог и укрепил его силу. Он сам и его рабы совершили над собою обрезание, и [затем] он послал [посланцев] и доставил [к себе] некоторых из мудрецов израильских, и те объяснили ему Закон [Моисея] и изложили ему в порядке все заповеди». После очередных хвастливых заявлений о военных победах, покоренных народах и т.д. идет немаловажный текст:

«После этих событий воцарился из сыновей его сыновей царь, по имени Обадья. Он был человек праведный и справедливый. Он обновил царство и укрепил веру согласно закону и правилу. Он выстроил дома собрания (синагоги) и дома учения (школы) и собрал множество мудрецов израильских, дал им много серебра и золота, и они объяснили ему 24 книги [Священного Писания], Мишну, Талмуд и весь порядок молитв»95.

Получается, что примерно через два поколения после Булана имело место религиозное возрождение или реформация (возможно, сопровождавшаяся государственным переворотом, как предполагает Артамонов). Действительно, иудизация хазар произошла, скорее всего, в несколько этапов96. Мы помним об изгнании Буланом «гадателей и идолопоклонников», произошедшем еще до явления ему ангела, и о Завете «Истинного Бога» еще до того, как стало ясно, что это за Бог – еврейский, христианский или мусульманский. Весьма вероятно, что обращение царя Булана и его последователей тоже было всего лишь промежуточным шагом, что иудаизм, в который они перешли, был примитивен или рудиментарен, опирался только на Библию и не знал Талмуда, писаний раввинов и вытекающих из всего этого ритуалов. В этом отношении они походили на караимов – фундаменталистскую секту, зародившуюся в VIII в. в Персии и распространившуюся по всему миру, особенно в «Новой Хазарии», то есть Крыму. Данлоп и некоторые другие авторитетные исследователи предположили, что в промежутке между правлением Булана и Обадии (т.е. примерно между 740 и 800 гг.) в стране доминировала некая форма караимского иудаизма и что ортодоксальный «раввинский» иудаизм был внедрен только в ходе религиозной реформы Обадии. Это важное обстоятельство, так как караимская вера, скорее всего, просуществовала в Хазарии до самого конца последней, а деревни тюркоязычных евреев-караимов, безусловно, хазарского происхождения, сохранились до наших дней (см. ниже, глава V, 4).