Убийство в Месопотамии - Агата Кристи

Глава 11

Загадочное дело

По возможности я стараюсь писать только о том, в чем сама принимала непосредственное участие, потому опускаю события последующих двух часов, — прибытие капитана Мейтленда, полиции и доктора Райли.

Как водится, началось всеобщее смятение: опрашивали свидетелей, выполняли множество неизбежных в таких случаях формальностей.

Но по-настоящему взялись за дело только около пяти часов, когда доктор Райли попросил меня зайти вместе с ним в контору.

Он плотно затворил дверь, опустился в кресло доктора Лайднера, жестом предложил мне сесть напротив и нервно заговорил:

— Итак, мисс Ледерен, попробуем разобраться. Случай, признаться, чрезвычайно загадочный.

Я поправила манжеты и вопросительно посмотрела на него.

Он достал записную книжку.

— Так мне будет удобнее. Ну что ж, начнем. В котором часу точно доктор Лайднер обнаружил тело своей жены?

— Могу сказать совершенно определенно: без четверти три, — отвечала я.

— Вы уверены?

— Да, когда я выходила во двор, то посмотрела на часы. Было без двадцати три.

— Позвольте взглянуть на ваши часы.

Сняв часы с запястья, я протянула их доктору Райли.

— Минута в минуту. Да вам цены нет, мисс Ледерен! Отлично. Стало быть, это установлено. А теперь скажите, как давно, по вашему мнению, наступила смерть?

— Право, доктор, — замялась я. — Мне бы не хотелось…

— Полно, не смущайтесь. Я просто хочу знать, совпадает ли ваша оценка с моей.

— Ну.., я бы сказала, что она была мертва, по крайней мере, уже час.

— Совершенно верно. Я осматривал тело в половине пятого и склонен считать, что смерть наступила между часом пятнадцатью и часом сорока пятью. Скажем, около часа тридцати. Думаю, мы не слишком ошибемся.

Он помолчал, барабаня пальцами по столу.

— Чертовски все это странно, — проговорил он наконец. — Не могли бы вы сказать мне вот что… Вы отдыхали, так? И ничего не слышали?

— В половине второго? Нет, доктор, ничего не слышала ни в половине второго, ни в другое время. Я лежала в постели с без четверти час до без двадцати три, но ничего не слышала. Только мальчик-араб бубнил, как обычно, да еще иногда мистер Эммет кричал что-то доктору Лайднеру, который в это время был на крыше.

— Мальчик-араб.., да.

Он нахмурился.

В этот момент дверь отворилась и вошли капитан Мейтленд и доктор Лайднер.

Капитан Мейтленд был суетливый коротышка с умными серыми глазами.

Доктор Райли встал и подвинул кресло доктору Лайднеру.

— Садитесь, дружище. Рад, что вы пришли. Вы нам просто необходимы. Во всем этом есть нечто чрезвычайно странное.

Доктор Лайднер наклонил голову.

— Понимаю. — Он посмотрел на меня. — Жена открыла мисс Ледерен всю правду. Не следует ничего утаивать от правосудия, и я прошу вас, мисс Ледерен, сообщить капитану Мейтленду и доктору Райли все, что вы вчера узнали.

Я постаралась слово в слово пересказать им наш разговор.

Капитан сопровождал мой рассказ удивленными возгласами.

Когда я кончила, он повернулся к доктору Лайднеру:

— И все это правда, Лайднер, а?

— Да. Каждое слово мисс Ледерен — истинная правда.

— Поразительный случай, — сказал доктор Райли. — А вы можете показать эти письма?

— Думаю, их можно найти в бумагах моей жены.

— Она оставила их на столе, — уточнила я.

— Значит, там они и лежат.

Он повернулся к капитану Мейтленду, и на его лице, обычно столь добродушном, появилось выражение холодной жестокости.

— Учтите, капитан Мейтленд, о том, чтобы замять это дело, не может быть и речи. Убийца должен быть пойман и подвергнут наказанию.

— Вы думаете, это и в самом деле первый муж миссис Лайднер? — спросила я.

— А вы разве думаете иначе? — обратился ко мне капитан Мейтленд.

— Ну.., это довольно спорно, — сказала я с сомнением.

— Как бы то ни было, — повторил твердо доктор Лайднер, — этот человек — убийца, опасный маньяк. Его необходимо найти, капитан Мейтленд. Совершенно необходимо. Полагаю, это будет нетрудно.

— Пожалуй, не так легко, как вам представляется, — задумчиво проговорил доктор Райли. — Что скажете, капитан Мейтленд?

Капитан Мейтленд теребил ус, медля с ответом.

— Извините, — неожиданно для самой себя решилась я, — тут есть еще одно обстоятельство. Мне кажется, я не должна усматривать о нем.

И я рассказала им об арабе, который пытался заглянуть в окно, о том, что третьего дня он слонялся поблизости — я сама это видела — и выспрашивал что-то у отца Лавиньи.

— Хорошо, — сказал капитан Мейтленд, — мы все проверим. Будет чем заняться полиции. Возможно, этот араб имеет какое-то касательство к делу.

— Наверное, ему заплатили, чтобы он шпионил здесь, — предположила я, — и чтобы выяснил, как можно проникнуть в дом.

Доктор Райли озабоченно потер нос.

— Вот тут-то и зарыта собака, — сказал он. — А если все-таки проникнуть в дом было невозможно, а?

Я озадаченно посмотрела на него.

Капитан Мейтленд повернулся к доктору Лайднеру.

— Прошу выслушать меня очень внимательно, Лайднер. Кое-что нам уже удалось установить. После ленча, поданного в двенадцать часов и закончившегося без двадцати пяти час, ваша жена ушла к себе в сопровождении мисс Ледерен, которая помогала ей. Вы сами поднялись на крышу, где провели два часа, верно?

— Да.

— Спускались ли вы с крыши в течение этих двух часов?

— Нет.

— А к вам кто-нибудь поднимался?

— Да. Эммет. И довольно часто. Он ходил туда-сюда, то ко мне, то к мальчику-арабу, который отмывал керамику во дворе.

— А вы сами выглядывали во двор?

— Один, а может, два раза — переговаривался с Эмметом.

— И оба раза видели, что мальчик сидит во дворе и моет керамику?

— Да.

— На сколько минут Эммет поднимался к вам, самое большее?

Доктор Лайднер задумался.

— Трудно сказать… Минут на десять, может быть. Правда, мне показалось, на две-три минуты, но я по опыту знаю, что если я поглощен работой, то теряю чувство времени.

Капитан Мейтленд взглянул на доктора Райли. Тот кивнул ему и сказал:

— Ну что ж, давайте выкладывайте. Капитан Мейтленд достал небольшую записную книжку и открыл ее.

— Послушайте, Лайднер, я собираюсь прочитать вам подробный отчет о том, чем занимался каждый член вашей экспедиции между часом и двумя пополудни.

— Но поверьте, это…

— Минуту терпения. Сейчас вы поймете, к чему я клоню. Начнем с мистера и миссис Меркадо. Мистер Меркадо говорит, что работал в лаборатории. Миссис Меркадо была в своей комнате — мыла голову. Мисс Джонсон, по ее словам, сидела в гостиной, делала слепки с круглых печатей. Мистер Рейтер сказал, что проявлял фотографические пластинки в темной комнате. Отец Лавиньи утверждает, что работал у себя в комнате. Что касается остальных членов экспедиции, то Кэри был на раскопках, а Коулмен — в Хассани. Теперь слуги. Повар-индиец сидел у ворот, болтал со сторожами и ощипывал кур.

Абрахам и Мансер, слуги, сидели тут же, вместе со всеми, судачили и смеялись, приблизительно с четверти второго до половины третьего. К этому времени ваша жена была уже мертва.

Доктор Лайднер подался вперед.

— Не понимаю.., при чем здесь… На что вы намекаете?

— В комнату вашей жены можно попасть только через дверь, выходящую во двор, так?

— Да. Есть еще два окна, но они забраны решетками, и, кроме того, они были закрыты. Он вопросительно посмотрел на меня.

— Да, они были закрыты и заперты изнутри на задвижки, — уверенно сказала я.

— Во всяком случае, — продолжал капитан Мейтленд, — будь они даже открыты, через них нельзя ни войти в комнату, ни выйти из нее. Я и мои ребята, мы сами убедились в этом. Это касается и всех остальных окон, выходящих наружу. На всех металлические решетки, прочные и надежные. Попасть в комнату вашей жены неизвестный мог, только пройдя через ворота и внутренний двор. Однако все в один голос — сторожа, повар и слуги — уверяют, что никто не проходил мимо них.

Доктор Лайднер вскочил с кресла.

— Что вы… Что вы хотите сказать?

— Возьмите себя в руки, дружище, — спокойно сказал доктор Райли. — Понимаю, это страшный удар для вас, но надо смотреть правде в глаза. Никакого таинственного убийцы нет. Сдается мне, миссис Лайднер убита кем-то из членов вашей экспедиции.

Глава 12

“Я не верил…”

— Нет! Нет!

Доктор Лайднер нервно забегал по комнате.

— Это невозможно, Райли! Абсолютно невозможно! Один из нас? Нет! Ведь все-все в экспедиции боготворили Луизу!

Доктор Райли ничего не отвечал, только губы его чуть заметно скривились. Это был тот самый случай, когда молчание более красноречиво, чем самая пылкая речь.

— Совершенно невозможно! — твердил доктор Лайднер. — Они боготворили ее. Да и как было не боготворить ее! У нее.., она.., ее обаяние было неотразимо. И все это чувствовали.