A moongate in my wall: собрание стихотворений - Мария Визи

1927

140. «В одном моем привычном сне…»

В одном моем привычном снеесть место странное такое,в залитой солнцем тишине,и ничем не тронутом покое:

травой покрытая гора,и в даль идут другие горы,и облака из серебравыводят по небу узоры.

И я на склоне там стою,не знаю, плачу или рада,— что в том задумчивом краюмне никого уже не надо.

1929

141. Deep in the Shade There Is a Hill. Alexander Blok[96]

Deep in the shade there is a hill,close by a canyon, in the wood,and near it bubbling waters fillthe shadow's with an idle mood.

Green grass and flowers grow aboutthe hill, and never is the sunallowed to enter from without.

The quiet waters only run.Fond lovers, hiding, never meettoo near that cool and dusky nook.— Why do those flowers blow so sweet?and why is always fresh that brook?

There, there my suffering of yearslies deep below the roots and weeds,and with eternal, constant tears,Ophelia, your flowers feeds.

1929

142. «Под почвой выгнившей и грязной…»

Под почвой выгнившей и грязнойглубоко скрыты янтари,и в черной шахте — блеск алмазный,осколки каменной зари.

Ищи и рой, и все достанешь,и будут все тебе даны,и, может, сильным принцем станешьземной какой-нибудь страны.

Но ты себя напрасно мучишь,когда за счастьем сам идешь,стучись — и счастья не получишь,проси — и счастья не найдешь.

1929

143. «I came to you for just a little while…»

I came to you for just a little while,said I was sad, and wanted you to smile.I saw a sudden struggle on your faceappear and vanish, leaving not a trace,and from your words, from all that you could give,I knew again that it was good to live.Later I heard: that night, that very same,your heart was broken just before 1 came,a dream was gone, one you had cherished best —and yet you laughed — to comfort my unrest;now, how can days go on and I be gay,knowing that you are sad that very day?

1927

144. «У меня слова теперь все те же…»

У меня слова теперь все те же,ничего другого не хочу,даже я пою теперь все реже,верно, скоро вовсе замолчу.

И не все ль равно тогда, какоюсмерть нежданно за моей спинойразлучить придет меня с тоскою,— и куда утащится со мной?

1929

145. «Твои глаза глядят в туман…»

Твои глаза глядят в туман,и в даль мечты твои ушли,как одинокий караван,как в дымке моря — корабли.

Но потому вокруг орбитглубоко тени залегли,что сердце бедное скорбито ненайденном в той дали.

1929

146. «Видишь сонные блики луны?..»

Видишь сонные блики луны?О, как мысли ночные страшны,как пугает тревожная тишь,— точно в черный колодец глядишь.

О, оставь меня, я ведь идуза туманы, в холодную высь,и туда, где я отдых найду,ты за песней моей не гонись.

Будут длинные тени лежатьна разлюбленных мною полях.будет сердце твое вспоминатьо моих изменивших глазах,

будешь ты в одиноком трудетосковать, что на белой звезде,в исходящем от Бога свету,я земную забыла мечту.

1929

147. «Какие мокрые кусты…»[97]

Леле Мосоловой

Какие мокрые кусты,и черная кора!Ты говоришь, устала тыи что тебе — пора?

Но, может быть, тебя и нет,и это снится мне,что снова, после долгих лет,ты здесь, в моей стране?

И я немного погодяпроснусь и вдруг найду,что только реки от дождяшумят в пустом саду?

Тогда зачем же я ждала,звала тебя зачемв часы, когда ночная мгласпускалась надо всем. —

и было чудно в сад сойти,где мокрых веток дрожь,и даже верилось почти,что ты туда придешь!

1929

148. «Размалеванный петрушка…»

Размалеванный петрушка,горбоносый, в шапке красной,ах, бренчи своей игрушкой,но не надо, не старайся,для меня не улыбайся,все напрасно!

Ты забавный, ты хороший,но не жди в кулисной тени —я к ногам твоим не брошупоцелованной сирени.

Я давно-давно забыла,от чего так больно было,ах, не все ль тебе равно —это было так давно!

Пой, петрушка! Видишь, в залелюди полны ожиданья,— разгоняй же их печали,позабудь свои страданья.

Ведь в толпе тысячеликойвсе равно петрушка глупыйто, что ищет, не найдет.

Время — враг и друг великий,а сердца на память скупы,— я не помню давний год!

1929

149. «Я в черной щели потеряла…»

Я в черной щели потеряласвое любимое кольцо.Ты видишь, как печально сталои как бледно мое лицо!

Овал блестящий хризопраза,оправы тоненький изгиб,и вдруг — темно и пусто сразу,зеленый перстень вдруг погиб.

А если правда, счастье — в камне?И камень, вправду, гонит зло?И благо все, что жизнь дала мне,благодаря ему пришло?

1929

150. «Ты знаешь, кто-то ходит, длинный…»

Ты знаешь, кто-то ходит, длинный,склоняется к твоим косами ревностью своей стариннойтебя ревнует к небесам.

Ведь это он тебя от солнцаведет в пустой и хмурый день,в твои блеснувшие оконцасвоей тоски наводит тень.

О, он бессветный и угрюмый,чего он ищет — не открыть,и ты наивной детской думойего в силах ощутить,

но если, вдруг, почуяв счастье,ты хочешь броситься вперед —как схватит он твое запястьеи как обратно отшвырнет!

1929

151. We Needs Must be Divided in the Tomb.George Santayana («Мы будем и в могилах врозь с тобой…»)[98]

Мы будем и в могилах врозь с тобой,ведь я хотел бы только умеретьв горах Испании, и мрак последний зретьв долине молчаливой и пустой.А ты — как грустно! — Ты приют найдешьна побережьи северной страны,и в тень куста, и в аромат сосны,в туман, который стелется, уйдешь.В одном гробу, в конце любви земнойпусть рыцари и дамы их лежат;но море разлучит твой прах и мой.Оттуда наши души улетят,любовью обожженные иной,и в землю не падут сердца назад.

1929

152. Oh, If the Heavy Last Unuttered Groan.George Santayana («О, если бы последний, тяжкий стон…»)[99]

О, если бы последний, тяжкий стон,что спрятан здесь, на волю выйти мог,моей тоске покой послал бы Бог.и сердце б камнем запечатал Он.Какой я искупаю, небо, грех?Что было милым, разве грех любить?Я не жил, одиноко кончу жить,лишенный и надежды и утех.Не ново это. Многим так дано.Пустынные года и горя днипечалили их жизнь. И нее ониискали отдых, — поздно, все равно.Я знаю, Рок, каким путем иду.Вся радость позади. Я смерти жду.

1929

153. A Pipe Is Singing on the Bridge Alexander Blok[100]

A pipe is singing on the bridgeand apple-trees in blossom are.An angel raised above the ridgeof sky a star — but one green star —and it's a marvel from the bridgeto see such depth, and very farabove to see the star.

Thus sings the pipe: the star does shine,oh shepherd, bring thy kine…And by the bridge the waters join:— See, what a quickly running stream,forget your worries, do not pine,for depths like this — so clearly gleamyou never saw till mine,and stillness that so deep would seemyou never heard till mine.

See, what a quickly running stream,when did you ever dream this dream?

1929