Лоуренс Аравийский - Томас Эдвард Лоуренс

– А зачем ты отступил к лагерю в тылу нас во время битвы? – спросил Фейсал.

– Только для того, чтобы приготовить себе чашку кофе, – сказал Абд эль-Керим. – Мы сражались от восхода солнца до сумерек, очень устали и очень хотели пить.

Мы с Фейсалом покатились со смеху. Затем мы пошли посмотреть, что можно было предпринять для спасения города.

Янбу на вершине гладкого кораллового рифа возвышался приблизительно на двадцать футов над морем и с двух сторон омывался водой. Другие две стороны смотрели на ровные пространства песков, лишенных на многие мили всякого прикрытия и совершенно безводных. При дневном свете, защищаемое артиллерийским и пулеметным огнем, это место должно было быть неприступным.

Артиллерия прибывала каждую минуту. Бойль, как и обычно, сделал больше, чем обещал, и менее чем в двадцать четыре часа сосредоточил возле нас пять военных судов.

Арабы шумно радовались, видя большое количество судов в гавани. Они обнадежили нас, что в дальнейшем паника не повторится, но чтобы быть вполне спокойным, им нужно возвести нечто в роде валов средневекового образца для защиты. Поэтому мы возле рассыпающейся городской стены воздвигли вторую, промежуток между ними заполнили землей и стали их укреплять, пока наши бастионы XVI века не стали неуязвимы для ружейных пуль и, возможно, для турецких горных орудий. Перед бастионами мы протянули колючую проволоку.

Впоследствии мы слышали, что турки упали духом при виде огней кораблей, заполнявших всю гавань и шаривших сверкающими прожекторами по местности, которую туркам предстояло пересечь. Итак, они повернули назад, и в ту ночь, я считаю, они проиграли войну.

Фейсал устремляется на север

Полковник Вильсон приехал в Янбу, чтобы убедить нас в необходимости немедленно напасть на Ваджх, ближайший от Янбу порт на севере, откуда турки угрожали тылу Фейсала. Если бы мы внезапно повернули туда, инициатива перешла бы к нам.

Фейсал, если он с чем-нибудь соглашался, брался за осуществление плана со всем, свойственным ему, пылом. Он поклялся, что выступит немедленно, и в день Нового года мы с ним совместно обсудили значение предстоящего передвижения для нас и для турок.

Фейсал намеревался взять с собой почти всех людей племени джухейна, а также достаточное количество людей племени гарб, билли, атейба и аджейль, чтобы придать войску разноплеменный характер. Нам нужен был этот поход, как своего рода заключительный акт войны в Северном Хиджазе, чтобы о нем пошел слух вдоль и поперек всей Западной Аравии.

Фейсал нервничал из-за того, что ему приходилось покинуть Янбу, необходимый ему до сих пор как база и второй морской порт Хиджаза. Когда мы обдумывали дальнейшие способы его защиты от турок, мы вдруг вспомнили об эмире Абдулле. У него было около пяти тысяч нерегулярных войск и несколько пушек и пулеметов. Фейсал предложил, чтобы тот двинулся к Вади-Аис, исторической долине источников, лежавшей лишь на сто километров северней Медины и представлявшей собой непосредственную угрозу железнодорожной связи Фахри с Дамаском.

Предложение являлось плодом вдохновения, и мы немедленно послали гонца к Абдулле. Мы настолько были уверены в его согласии, что настояли, чтобы Фейсал отправился в путь из Янбу на север к Ваджху, не ожидая ответа. Он согласился, и 3 января 1917 г. мы выступили по верхней широкой дороге через Вади-Мессарих к Оваису – группе колодцев приблизительно в пятнадцати милях на север от Янбу.

Раздавшийся сигнал к отправлению относился только к Фейсалу и племени аджейль. Остальные племена, стоя возле растянувшихся рядов верблюдов, молчаливо приветствовали Фейсала, когда он проезжал мимо. Он весело крикнул: «Мир вам!», – и каждый из шейхов ответил ему теми же словами. Когда мы миновали их, они все сели на верблюдов, следуя знаку своих начальников, и вскоре за нами на всем пути по сухому руслу в направлении горного хребта вытянулись, подобно текущему ручью, ряды людей и верблюдов, насколько их только мог охватить глаз.

Приветствия Фейсала были единственными звуками, пока мы добрались до вершины подъема, откуда открывалась долина и начинался отлогий спуск по песчаной дороге, вымощенной кремнем и булыжником. Здесь Иби Дахиль, храбрый шейх из Русс, который сформировал два года тому назад, на помощь Турции, отряды аджейля и передал их ишану в полной сохранности в начале восстания, сделал шага два назад, построил наших спутников в широкую колонну правильными рядами и приказал бить в барабаны. Все громко запели песнь в честь эмира Фейсала и его семейства.

Наше шествие было варварски великолепно. Впереди ехал Фейсал в белом, справа от него следовал Шараф в красном головном покрывале и окрашенной хной тунике и бурнусе, а я – по левую сторону, в белом и красном, за нами три знамени из пунцового шелка с золочеными древками; сзади них барабанщики, играющие марш, а за ними опять дикая орда из 1200 качающихся верблюдов телохранителей, навьюченных так, что они еле-еле двигались; люди – в самых разнообразных одеждах и верблюды, столь же великолепные в своих уборах.

Мы заполнили всю долину нашим сверкающим потоком. Опасность для Янбу, пока мы стремились в Ваджху, была велика, и было бы благоразумнее вывезти оттуда склады. Бойль дал мне эту возможность, сообщив мне, что «Гардинг» будет выделен для перевозки грузов. Это был индийский военный корабль, и в его нижней палубе были большие четырехугольные люки, вровень с поверхностью воды. Капитан Линберри открыл их для нас, и мы спрятали там 8000 ружей, 3 миллиона комплектов амуниции, тысячи снарядов, большие запасы риса и муки, 2 тонны взрывчатых веществ и весь наш керосин, все вперемешку, как письма в почтовом ящике. Никогда еще это судно не имело на борту и 1000 тонн груза.

Бойль явился, горя нетерпением узнать новости. Он обещал, что «Гардинг» будет служить во все время военных действий, чтобы сгружать воду и продовольствие в случае надобности; это разрешало наше главное затруднение. Флот уже стягивался, налицо уже была половина флота Красного моря. Ждали прибытия адмирала, и на каждом судне шла подготовка.

Но я надеялся втайне, что сражение не состоится. У Фейсала было приблизительно 10 000 человек, – достаточное количество, чтобы заполнить всю область билли вооруженными отрядами. Можно было с уверенностью сказать, что мы возьмем Ваджх; опасались только, чтобы войска не умерли от голода или жажды в пути.

Однако область Ум-Ледж, лежавшая на полпути, была нам дружественна. До этого пункта не могло случиться ничего трагического, поэтому Фейсал выехал в тот же день, когда получил одобрение Абдуллы.

Абдулла приветствовал план о продвижении к Аису. В тот же день пришли известия, принесшие мне успокоение. Ньюкомб, полковник регулярных войск, назначенный в Хиджаз в качестве начальника нашей военной миссии, прибыл уже в Египет, а двое его штабных офицеров – майоры Кокс и Виккери – уже находились в пути через Красное море, чтобы присоединиться к экспедиции.

Бойль взял меня с собой на «Сува» в Ум-Ледж, и мы сошли на берег узнать новости. Шейх сказал нам, что Фейсал должен приехать в тот же день в Бир-эль-Вахейди в четырех милях от моря, где имелась вода. Мы послали ему известие и прошли к крепости, которую бомбардировали с «Фокса» несколько месяцев тому назад. Это была груда щебня, и Бойль, посмотрев на развалины, сказал: «Мне прямо стыдно, что я снес с лица земли эту гончарню». Это был настоящий офицер, деловитый, работящий и исполнительный, иногда несколько нетерпимый к неудачникам.

Пока мы стояли около развалин, четверо седых, оборванных деревенских старшин подошли к нам и попросили разрешения говорить. Они сказали, что несколько месяцев тому назад неожиданно подошло двухтрубное судно и разрушило их форт. От них теперь требовали отстроить его заново для полиции арабского правительства. Не смогут ли они попросить у великодушного капитана этого мирного, однотрубного судна немного бревен или какого-нибудь другого материала для постройки? Бойль нетерпеливо слушал их длинную речь и огрызнулся на меня:

– В чем дело, чего им надо?

Я сказал:

– Ничего, они описывают ужасные результаты бомбардировки с «Фокса».

Бойль посмотрел вокруг себя и мрачно усмехнулся:

– Это было хорошее дело.

На следующий день прибыл Виккери. Он был артиллеристом и в течение своей десятилетней службы в Судане настолько хорошо изучил арабский язык как литературный, так и разговорный, что избавил нас от всякой нужды в переводчике.

Мы уговорились отправиться вместе с Бойлем в лагерь Фейсала, чтобы составить расписание для наступления, и после завтрака англичане и арабы приступили к работе, обсуждая остающуюся часть похода к Ваджху.

Мы решили разбить армию на отряды, которые независимо друг от друга должны были подвинуться к месту нашего сосредоточения у Абу-Зерейбата в Гамде, последнем пункте перед Ваджхом, где можно было найти воду.