Вольфсагель (фрагмент) - Павел Гросс

Гросс Павел

Вольфсагель (фрагмент)

Павел Гросс

Вольфсагель

Фантастический роман

(ФРАГМЕНТ)

Вервольф - превращенный в волка колдун, сохранивший человеческий разум и только прикидывающийся волком. Этот человек даже может выглядеть как... обычный человек, а вести себя как волк. Для того чтобы вернуть ему человеческий образ достаточно снять с себя пояс, в котором были сделаны узлы, при навязывании которых каждый раз произносилось: "Господи, помилуй" и надеть его на вервольфа. Облачившись в такой пояс "волк" тут же теряет шкуру и предстает в человеческом облике. Иногда превращение происходит вечером, вервольф просто надевает волчью шкуру, а утром снимает. Если днем найти шкуру вервольфа и сжечь ее, оборотень умрет. В медицине, вервольфа называют ликантропом; "ликантропия" - "волчья болезнь". Оборачиваться можно не только волком, но и медведем, котом, гиеной. Ночью поймать вервольфа практически невозможно, он передвигается с быстротой молнии, а шкуру его не берут даже пули. Считается что они, как и вся нечисть, боятся серебра и холодного оружия. Хвост вервольфа - компонент, который составляет сильнодействующее приворотное снадобье...

Бедному холодно зимой, Бедному - волком ты вой. Пустите бедного домой.

Припев: Сяду я к жаркому огню, Мяса съем, чаю попью, И вам бесплатно подарю Все небо, все звезды, Все камни, все сосны Все, обо что кто-то точит зубы. Хочется в теплую кровать, Хочется жить, а не ждать, Люди, пустите ночевать!

Волку так холодно зимой, Волку - хоть волком ты вой, Пустите бедного домой.

Припев: Сяду я к жаркому огню, Мяса съем, чаю попью, И всем бесплатно подарю Все небо, все звезды, Все камни, все сосны Все, обо что волки точат зубы. Хочется в теплую кровать, Хочется жрать, а не ждать, Гады, пустите ночевать! "Агата Кристи"

Много веков назад

Где-то вдалеке хрустнула ветка... - Хм-м, - тихонько прошептал пилигрим, и тут же потянулся, к холодной стали меча, - ну, ну, иди же... ближе, ближе. Неожиданно он почувствовал, как его нервы в одно, едва уловимое мгновение, натянулись, словно тетива лука, готовая в любое мгновение лопнуть со свистом от слишком сильного натяжения. Пилигрим осторожно выглянул из-за толстого ствола векового дуба. Никого, ни одной души... только он и одинокий, почти мертвый лес. Никого, ни крика совы, ни шороха заблудшей мыши, ни, даже легкого, дуновения ветерка... н-и-к-о-г-о... Только он и его, непомерно быстро, от чего-то не в так, бьющее сердце. Страх? Это страх перед ним смог заставить пилигрима резко обернуться назад. И снова гулкая, будто отзвук отдаленного гонга, тишина. - Нет, на этот раз ты не уйдешь от меня... Пилигрим, свободной от оружия рукой, откинул назад капюшон и встал во весь рост. Никого, стало быть, просто страх. Он осторожно, почти бесшумно ступая по опавшей листве, двинулся вперед. Еще немного, каких-то двадцать-тридцать шагов и... еще минута другая и он окажется в этом покосившемся донельзя домике, облепленном со всех сторон серым мхом. Но тут... Пилигрим насторожился и приготовился к самому худшему как раз в тот момент, когда у него за спиной что-то или кто-то тихонько всхлипнуло. "Вот дьявол, - подумал он, сжимая в руке рукоять меча, - вот оно... время пришло..." Он напряг свои нервы и на развороте, занес меч у себя над головой, готовый в следующее мгновение опустить тяжелый клинок на того, которого он давным-давно, даже во сне, не раз пытался убить. Стоп! Что это? Пилигрим замер, как вкопанный. Ребенок? Дитя? Напряжение тут же спало. Это действительно был просто ребенок, обычный человеческий отрок, мальчик лед десяти от роду. Не больше. Пилигрим опустил оружие и, просунув его в ножны, присел на корточки, протянув руки к маленькому человечку. - А ты как сюда попал? Мальчик отпрянул немного назад, видимо испугавшись незнакомца. - Да ладно, - продолжил пилигрим, - не бойся меня. Я ничего тебе плохого не сделаю, поверь мне. Он подался вперед и через пару секунд опустил одну руку на голову перепуганного донельзя ребенка. - Как тебя зовут? - пилигрим улыбнулся, пытаясь показать чаду, что он вовсе и не страшный, как это могло показаться со стороны. Мальчик, еще пару раз всхлипнув, наконец-то, вымолвил первое более-менее внятное слово: - Пи-и-и-тер, дяденька... Пилигрим провел рукой по немытым, в течение нескольких недель, волосам мальчика. - Да-а-а, надо тебе сказать довольно милое имя - Питер. Тебе так не кажется? Ребенок выдавил из себя первое подобие улыбки. - М-м-ожет быть. Не знаю, просто я никогда об этом и не думал. А вас, простите, как зовут? - Гендель, малыш, Гендель. Мальчик слегка нахмурился. - Э-э-то не тот самый, который за ним охотится? Пилигрим скривил губы в улыбке. - Тот самый, тот самый. А что, и ты обо мне слышал? Питер вытер нос рукавом потертой местами курточки, и уже в спокойном тоне продолжил: - Нд-а-а... а кто же о тебе не слышал? Наверное, только ленивый. Весь Шварцвальд только что и делает, как говорит о тебе. Даже в соседних деревнях, и то о тебе почти все знают - ты герой! Все говорят: от мал-мала и до... Мальчик показал руками, сложенными углом, у себя над головой нечто, напоминающее крышу дома. - Каноники? - поинтересовался пилигрим. Питер снова улыбнулся. - Они самые! Говорят, что ты пилигрим, идешь на этот подвиг ради веры всех жителей Шварцвальда. Это правда? И тут... Гендель неожиданно для себя вспомнил, как несколько дней назад он пришел к себе домой и... обнаружил, что его жена и двое маленьких детей... мертвы. Мертвее и быть не могут. Они лежали в еще не собранных кроватях, с разорванными грудными клетками и их головы... Лучше это вообще не вспоминать; были оторваны и брошены в колодец. Ужас! Этого не мог совершить даже самый гнусный злодей, которых пилигрим знавал на своем веку не мало. Все, конец жизни. Как тут не возьмешься за меч, и не пойдешь искать того, кто учинил эту кровавую драму. Но так все просто. Папа, к которому Гендель побежал перво-наперво, тут же отказал в помощи, ссылаясь на крайнюю занятость. Жители деревни? Что тут говорить, они попросту заперлись в своих домах, полагая, что неизвестный убийца может вернуть в деревню в любой момент. И что? Гендель помолился в пустой церкви, что на вершите холма, прямо у края Шварцвальдского леса, дал обед: без головы чудища не возвращаться, и... отправился на его поиски. С одной лишь надеждой - надеждой на скорую смерть неизвестного убийцы. - Ты, наверное, устал? Пилигрим от слов мальчугана заметно вздрогнул. - Нисколько, малыш. Вот ты, поди, и есть хочешь? Питер нахмурил брови и через минуту, будто невзначай, бросил: - Ну-у-у... как сказать? Перекусил бы что-нибудь.

В камине весело потрескивал огонь. Язычки пламени извивались, как выползающие после зимней спячки на яркое солнышко, ужи. Тепло, оно быстро, почти моментально наполнило охотничий домик, не оставив даже в самом отдаленном от очага его уголке, и йоты холода ночного Шварцвальда. Люди: пилигрим и Питер, уперевшись спинами в деревянную стену, сидели на полу и ужинали. - Ну, как, согрелся? - бросив кость в глиняный кувшин, спросил Гендель. Мальчишка, спешно прожевывая мясо куропатки, покосился на своего нового знакомого и невнятно буркнул в ответ: - Есть немного. Уже отходит. Только пальцы ног еще того... не совсем отошли от холода. Но, в принципе, все уже почти, что в порядке. Гендель достал из своей походной сумки небольшой бурдюк, отвязал кожаную перевязь и отпил его содержимое. - Вино? Мальчишка ухмыльнулся. - А как ты думаешь? Хорошее, выдержанное. - Твое? Пилигрим завязал перевязь и опустил бурдюк обратно к себе в сумку. - Да мое. Мы с женой прекрасное вино делали. Вернее, я только помогал ей. В основном все она делала. Питер погасил улыбку и спросил: - Ты ее, говорят, слишком сильно любил? Гендель вдруг почувствовал себя немного неловко, находясь рядом с мальчиком, который, похоже, разбирался в разных вещах. Но тут пилигрим заметил, что мальчишка, пробираемый усталостью до костей, начал клевать носом. - Послушай, Питер... Ребенок приоткрыл смыкающиеся глаза. - Я вижу, что ты хочешь спасть. Давай лучше я расскажу тебе сказку. Мальчик понуро качнул головой. Конечно, было довольно странно, что он пилигрим, охотящийся на него, в глухой чаще Шварцвальдского леса, встретил это, совсем еще юное создание. Странно, но Гендель посчитал, что расспросы по поводу и без повода сейчас совершенно бессмысленны... три часа ночи. Пусть выспится, а утром и поговорим, на свежую голову. - Ну, вот и хорошо, - прошептал пилигрим, подвигаясь ближе к ребенку, тогда слушай. Питер опустил голову на плечо Генделя, опустил руки и произнес еле слышно: - Ладно, пилигрим, расскажи мне свою сказку, а я пока немного посплю. Гендель положил себе на колени меч, на тот случай, если он вдруг ворвется в этот маленький лесной домик. - Слушай... Давным-давно в глубине Исполинских гор жил горный дух властелин всех горных богатств. Он повелевал подземным царством, населенным крошечными гномами - искусными кузнецами. Однажды вздумалось горному духу подняться из своего подземного царства и поглядеть на то, что делается на земле. Бродил он, бродил по горам и заглянул в Силезию. Там он увидел принцессу Эмму. Красавица Эмма так понравилась горному духу, что он с тех пор только о ней и думал. И решил повелитель гномов похитить красавицу. Заметил он, что девушка вместе с подругами каждый день купалась в лесном ручье. Пришла однажды Эмма к ручью и только прыгнула в воду - горный дух дотронулся до воды своей волшебной палочкой. Вода в ручье вдруг забурлила, заклокотала, подхватила девушку и унесла ее в подземное царство. В то время как родители и подруги оплакивали бедную красавицу Эмму, она жила в роскошном замке подземного царства. Все было у Эммы, горный дух исполнял все ее желания, но она очень скучала без людей. Но вот однажды горный дух принес ей двенадцать репок и волшебную палочку. - Ударь палочкой по репке, и она превратится, в кого ты пожелаешь! сказал он. Эмма ударила волшебной палочкой по одной репке, и репка мгновенно превратилась в ее любимую подругу. Обрадованная Эмма превратила еще девять репок в своих лучших подруг. А последние две - в кошку и собаку. Мрачный замок повелителей гномов ожил, и Эмма перестала скучать. Дни проходили в шумных забавах и веселых играх. Но через некоторое время Эмма заметила, что ее подруги увядают и старятся с каждым днем. А через неделю они уже не могли двигаться без костылей, и кошка с собакой тоже еле передвигали ноги. Огорченная Эмма пожаловалась горному духу. - К сожалению, я бессилен, тебе помочь. Пока в репках был сок, твои подруги были молоды. - Что же мне теперь делать? Ухаживать за этими калеками? спросила недовольная Эмма. - Нет, этого тебе делать не придется, - ответил ей горный дух и махнул своей палочкой. Подруги Эммы, кошка и собака мгновенно превратились в высохшие, сморщенные репки. - Я умру теперь от скуки! - заплакала Эмма. - Не порть свои голубые глаза, они покраснеют от слез, - уговаривал ее горный дух. - Сегодня же я достану свежую репку, и ты снова превратишь ее в кого пожелаешь! Повелитель гномов обещал это, не подумав. Был уже конец зимы, и он обшарил все свое подземное царство, но нигде не нашел ни одной свежей репки. А Эмма скучала и сердилась. Тогда горный дух добыл семян репы и засеял ими целое поле. А чтобы было тепло, и репа росла быстрее, он призвал на помощь подземный огонь. Репка стала расти не по дням, а по часам. Горный дух был очень доволен своей выдумкой и вскоре с гордостью преподнес Эмме первую созревшую репку. Хитрая Эмма превратила эту репку в сороку и приказала ей: - Лети на землю к моему жениху и скажи, чтобы он через три дня ждал меня с самым быстрым конем в Майской долине. И возвращайся скорее с ответом! Сорока улетела и через три дня вернулась обратно. - Жених ждет тебя в Майской долине! - во все горло затрещала сорока. - Тише, тише! - замахала на сороку руками Эмма. - Горный дух идет. - Принцесса! Я исполнил свое обещание. Теперь у тебя сколько угодно свежей, сочной репы! Можешь делать из нее все, что только твоей душе угодно! - с гордостью сказал горный дух и положил к ногам красавицы большой пучок свежей репы. - Но ты должна сказать мне, когда же, наконец, будет наша свадьба. Эмма подумала, подумала и сказала: - Мы должны отпраздновать нашу свадьбу по-королевски. Не забывай, что я принцесса! На свадьбе у нас должно быть много гостей. Ты сосчитай, сколько реп растет на твоем поле, а я за это время придумаю, в кого мне превратить каждую репу. Но только знай: если ты собьешься со счета, свадьбе не бывать! - Нет! Я не ошибусь! - обрадовался горный дух и побежал считать репу. А хитрая Эмма превратила самую крупную репу в быстрого скакуна, вскочила на него и помчалась в Майскую долину. Горный дух так торопился пересчитать репу, что не раз сбивался со счета, и каждый раз у него получалось разное число. Наконец счет сошелся, и он пошел к Эмме. Но напрасно он искал ее и заглядывал во все потайные места - Эмма исчезла. Тогда болтливая сорока не выдержала и затрещала: - Прекрасная Эмма сбежала от тебя к своему жениху! Сбежала, сбежала к своему жениху! Он ждет ее в Майской долине! Разгневанный горный дух бросился в погоню за прекрасной Эммой. Но он настиг беглянку в тот миг, когда ее конь перепрыгнул границу подземного царства. Горный дух послал ей вдогонку огненную молнию. Молния ударила в тысячелетний дуб и опалила его с вершины до самой земли. Опечаленный горный дух поведал о своем горе четырем ветрам и умчался в свое подземное царство. А болтливые ветры разнесли по всему свету весть о проделке хитрой Эммы. Люди много смеялись и прозвали горного духа "Рюбенцеллером", то есть репосчетом, а попросту говоря - "Рюбецалом". Дошла эта кличка до ушей горного духа. Разгневался Рюбецал на людей. С тех пор он только изредка поднимался из своего подземного царства на землю взглянуть, что там делается, и каждый раз зло подшучивал над людьми. Но за долгие годы он научился понимать людей и отличать дурных от хороших. Он читал в человеческих сердцах, как в открытой книге. Поэтому никто никогда не слышал, чтобы Рюбецал хоть раз когда-нибудь обидел бедняка или хорошего, честного человека. Вот послушай, что случилось однажды с честным Вейтом. Много лет назад в местечке Рейхенберг жил бедный крестьянин Вейт. В неурожайный год он задолжал богатому соседу и не мог вовремя вернуть долг. Злой сосед отобрал у него за долги все добро. Осталась у бедняка Вейта одна коровенка. Вейт решил подать на богача в суд. Люди говорили бедному Вейту: "С сильным не борись, с богатым не судись!" А Вейт все-таки написал жалобу в суд. Судился он, судился, и кончилось тем, что просудил он последнюю коровенку. Осталось у бедного Вейта полдюжины детей да пара сильных рук. Но... этого было мало, чтобы накормить восемь голодных ртов. Работал бедный Вейт, непокладая рук с утра до ночи, а дома не каждый день был даже кусок хлеба. - Сердце у меня разрывается от горя, когда голодные ребятишки просят, есть! - плакала жена. - Не плачь, жена! - утешал ее Вейт. - Мне бы только добыть сто талеров - тогда поднялись бы мы на ноги! Купили бы мы кусок земли, и, глядишь, как-нибудь прокормились бы. - Да где же нам взять эти сто талеров? - продолжала плакать жена. - В горах живут твои богатые родственники. Я пойду к ним и попрошу одолжить нам сто талеров. Они так богаты, что сто талеров для них не такие уж большие деньги. Бедная женщина вытерла слезы и стала собирать мужа в дорогу. Сборы были недолги. Вырубил себе Вейт крепкую палку, взял на дорогу флягу с холодной водой, ломоть хлеба и отправился в далекий путь. Долго шел Вейт через густой лес, взбираясь, все выше и выше в горы. Выпил Вейт всю воду из фляжки, съел весь черствый хлеб и, едва волоча ноги от усталости, наконец-то, добрался до селения, где жила богатая родня его жены. Увидев запыленного, оборванного Вейта, родные встретили его неласково и даже не предложили переночевать. А когда бедняга стал просить в долг сто талеров, они подняли его на смех: - Вот еще что выдумал! Дать тебе, бездельник, сто талеров в долг! А вдруг ты завтра умрешь? С кого же мы получим свои деньги? Уходи от нас, ничего мы тебе не дадим! Ничего не сказал им в ответ бедный Вейт и ушел ночевать в пустой сарай. До утра он не сомкнул глаз - горькие думы не давали спать. С первыми лучами солнца Вейт пустился в обратный путь. - Два дня потерял я даром! Как же я вернусь домой с пустыми руками? Что мне теперь делать? Уж если родня не захотела помочь, так чего же ждать от чужих людей? Думал Вейт, думал и придумал: