Просто пространства: Дневник пользователя - Жорж Перек

Мы пользуемся глазами, чтобы видеть. Наше поле зрения открывает нам безграничное пространство: нечто более или менее круглое, которое очень скоро прерывается справа и слева и не продолжается ни ниже, ни выше. Скосив глаза, мы можем увидеть кончик нашего носа; поднимая глаза, мы видим, что есть верх; опуская глаза, мы видим, что есть низ; поворачивая голову, сначала в одну, потом в другую сторону, мы даже не можем полностью увидеть то, что нас окружает; приходится поворачиваться всем корпусом, чтобы увидеть все то, что есть позади нас.

Наш взгляд пробегает пространство и дает нам иллюзию рельефа и расстояния. Именно так мы выстраиваем пространство: вот верх и низ, лево и право, впереди и позади, близко и далеко.

Когда ничто не останавливает наш взор, он уносится вдаль. Ничего не встречая, он ничего не видит, он видит лишь то, что его останавливает. Пространство — это то, на что взгляд наталкивается, то, во что он упирается: преграда (кирпичи, угол, точка схода); пространство — это когда образуется угол, когда происходит остановка, когда нужно развернуться, чтобы все продолжилось. В самом же пространстве нет ничего эктоплазматического; у него есть края, оно не разбегается во все стороны, оно делает все, что нужно, для того, чтобы железнодорожные рельсы сходились перед тем, как уйти в бесконечность.

О прямых линиях

Здесь я написал главу о кривых линиях, дабы доказать превосходство прямых…

Прямая линия! стезя, по которой…

— Эта прямая линия — стезя, по которой должны ходить христиане, — говорят богословы.

— Эмблема нравственной прямоты, — говорит Цицерон.

— Наилучшая линия, — говорят сажатели капусты.

— Кратчайшая линия, — говорит Архимед, — которую можно провести между двумя данными точками.

Но автор, подобный мне и многим другим, не геометр; и я уклонился от прямой линии.

Измерения

Полагаю, что, как и всех, меня привлекают нулевые отметки — те оси и точки отсчета, по которым могут быть определены положение и расстояние до любого предмета вселенной:

— экватор,

— Гринвичский меридиан,

— уровень моря

или еще тот круг, на площади перед собором Парижской Богоматери (увы, во время строительства подземной автостоянки он исчез, и никто не задумался о том, чтобы восстановить его на прежнем месте), от которого высчитываются все дорожные расстояния во Франции.

На пути из Туниса в Сфакс мне нравилось проезжать перед указателем (исчез и он), который отмечал, на каком расстоянии находятся Триполи, Бенгази, Александрия и Каир.

Мне нравится знать, что Пьер Франсуа Андре Мешен, родившийся в Лаоне в 1744 году, и Жан Батист Жозеф Деламбр, родившийся в Амьене в 1749 году, отправились из Дюнкерка в Барселону с одной лишь целью выверить длину, которую должен был иметь метр (кажется, Мешен даже ошибся в своих расчетах).

Мне нравится знать, что на полпути между местечками Фрапон и Ла Прель (коммуна Вездэн, департамент Шер) установлена табличка, указывающая на то, что мы находимся точно в центре французской метрополии.

Даже здесь, в этот момент, я не вижу ничего невозможного в том, чтобы определить свое местоположение в градусах, минутах, секундах, десятых и сотых долях секунды: где-то приблизительно у 49-го градуса северной широты, где-то приблизительно на 2°10′14'' восточнее Гринвичского меридиана (или всего лишь в нескольких долях секунды западнее Парижского меридиана) и на несколько десятков метров выше уровня моря.

Недавно я прочел, что в Англии кто-то отправил письмо с адресом, где указал лишь широту и долготу. Конечно, отправитель был если не географом, то, по крайней мере, землемером или кадастровым служащим; правда и то, что получатель жил один в доме, стоящем в стороне от населенных пунктов, и определить его было нетрудно. Итак, письмо дошло. «Postmaster-General», начальник британского ведомства, соответствующего французскому «Почта и Телеграф», опубликовал коммюнике, в котором дал очень высокую оценку своим почтовым служащим, но предупредил, что впредь подобные надписи на конвертах не будут приниматься во внимание. То же самое относительно адресов в стихах: у почтовых служащих хватает дел и без разгадывания всяких загадок; путь, который письмо проходит от пункта отправления до пункта назначения, — вопрос одной лишь индексации; здесь Малларме, Латис и картография могут стать лишь помехой…

Пространство кажется более укрощенным или более безопасным, чем время: мы повсюду встречаем людей с часами и очень редко — людей с компасами. Нам постоянно требуется знать, который час (а кто умеет определять положение солнца по часам?), но мы никогда не задумываемся, где именно находимся. Мы полагаем, что знаем: мы дома, мы на работе, мы в метро, мы на улице.

Разумеется, это очевидно — но что не очевидно? Между тем, время от времени нам следовало бы задумываться о том, где мы и как далеко мы (зашли), определяться не только в своих душевных состояниях, в своем самочувствии, в своих амбициях, верованиях и смыслах жизни, но еще и в своем топографическом расположении, и не только по отношению к упомянутым выше осям, но скорее по отношению к месту или человеку, о котором мы думаем или собираемся думать. Например, когда у Дома Инвалидов мы садимся в автобус, отправляющийся в Орли, представить себе, как человек, которого мы едем встречать в аэропорту, двигается от Гренобля по небесному меридиану, и пока наш автобус с трудом продирается через пробки на авеню дю Мэн, попытаться вообразить, как встречаемый медленно перемещается по карте Франции, пересекает Эн, Сону и Луару, Ньевр и Луаре… Или же, более систематически, вопрошать себя, в одно и то же определенное время дня, где находятся по отношению друг к другу или по отношению к вам ваши друзья: отмечать разницу уровня (те, кто, как вы, живет на втором этаже, те, кто живет на шестом, на двенадцатом и т. д.), определять направление, прослеживать за их перемещением в пространстве.

Когда-то давно, наверняка в одном из маленьких ежедневников (на три месяца), которые книжный магазин «Жибер» дарил в начале учебного года всем, кто приходил обменивать учебники Карпантье-Фиалипа и Ру-Комбалюзье предыдущего класса на учебники Карпантье-Фиалипа и Ру-Комбалюзье следующего класса, я (как, полагаю, и все) вписал свой адрес следующим образом:

Жорж Перек

18, улица де л’Ассомпсьон

Лестница А

4-й этаж

Дверь справа

Париж 16-й округ

Сена

Франция

Европа

Мир

Вселенная

Играть с пространством

Играть с большими числами (факториалами, последовательностью Фибоначчи, геометрическими прогрессиями):

Расстояние от Земли до Луны: тонкая сигаретная бумажка — их потребуется 1000, чтобы получить толщину в миллиметр — складывается пополам 49 раз подряд;

Расстояние от Земли до Солнца: та же бумажка складывается пополам 58 раз подряд;

Расстояние от Плутона до Солнца: складывая все ту же бумажку на 4 раза больше, мы почти достигаем нужного соотношения, но, складывая ее еще 4 раза, мы залетаем почти на 3 000 000 000 километров дальше;

Расстояние от Земли до Альфы Центавра: складываем на 15 раз больше.

Играть с расстояниями: разработать маршрут путешествия, которое позволит вам посетить или проехать все места, расположенные в 314,6 километрах от вашего дома;

отслеживать по планам, по военным картам проделанный путь.

Играть с мерами: привыкнуть к футам и лье (хотя бы для того, чтобы удобнее читать Стендаля, Дюма и Жюля Верна); попытаться раз и навсегда составить себе представление о том, что такое морская миля (а заодно и узел); вспомнить, что дневная — это единица площади: это поверхность, которую крестьянин мог обработать за один день.

Играть с пространством: вызвать солнечное затмение, подняв мизинец (что проделывает Леопольд Блум в «Улиссе»); сфотографировать себя самого, поддерживающего Пизанскую башню…

Начинать привыкать к жизни в состоянии невесомости:

забывать о вертикалях и горизонталях: гравюры Эшера, интерьеры межпланетных кораблей в «Космической одиссее 2001 года».

Обдумывать две гениальные (впрочем, дополняющие одна другую) мысли:

Я часто думаю о количестве говядины, которое потребуется, дабы превратить в бульон всю воду Женевского озера.

Слоны всегда изображаются меньшими, чем они есть на самом деле; блохи же — всегда бо́льшими.