Крик из будущего (Штампы) - Владимир Контровский

Пространство вокруг конусов усеивают слабо шевелящиеся тела. Растратившихся всё больше и больше – орты-первогодки выбыли все. Мускулистый воин – участники состязания обнажены до пояса – взлетает вверх. Она вытягивает руку и касается подающейся под пальцами упругой плёнки. Муэт видит его горящие глаза. Шарк – сильный маг. Кажется, ему около тридцати. Неужели?

Падает. Кто-то невидимый бьёт Шарка в бок, орт теряет равновесие и срывается вниз.

Муэт чуть не вздрагивает, слыша очередной удар гонга, но тут же успокаивается – к ней это не относится. Один из конусов взят – первый победитель стоит на его вершине, держа за руку улыбающийся приз. А крепость Муэт по-прежнему неприступна.

Мерные удары гонга снова и снова растекаются по подземному залу. Три. Пять. Семь.

Когда непокорёнными остались только две вершины, за Муэт продолжали борьбу всего трое. Хок среди них – разве могло быть иначе?

Все трое пошли вверх одновременно, но с разных сторон. Разумно – так они не будут мешать друг другу на подъёме и схлестнутся уже на вершине. Муэт, нарушая положенную призу бесстрастность, подглядывает – Силы у всех троих примерно поровну. Вот только и Лайон, и Сигон старше и куда опытнее Хока...

Все трое достигли вершины, и плёнка задрожала под рвущей её магией. И тут же всех их опоясывает ветвящаяся молния – обменялись ударами одновременно. И все трое снова – в который раз! – катятся вниз.

Сигон уже не поднялся – пуст. Задыхаясь, он дополз до подножия конуса и посмотрел вверх, на так и не доставшийся ему приз. А ведь был рядом – только руку протянуть...

Двое на вершине, у ног Муэт. Пальцы обоих прокалывают колдовскую оболочку и цепляются за край круглой площадки, на которой стоит Вплетающаяся. Воздух дрожит – воины ломают друг друга магией, силясь и удержаться, и сбросить соперника с вершины. И соскальзывают – оба. Но снова ползут к вершине по гладкому боку конуса, медленно и осторожно, потому что силы почти иссякли – у обоих.

Почти добрались. И Лайон опережает Хока, на пядь – но опережает. Оболочка сорвана, и тому, кто первым дотянется до срезанной верхушки пирамиды, надо лишь дотронуться до края одежды Муэт – этого будет достаточно.

Хок отстаёт. На ладонь – но отстаёт. И вдруг он взмывает, оказывается на вершине и падает лицом вниз, коснувшись губами маленькой ступни девушки.

Гонг.

И никто в громадном зале не успевает заметить, как на кратчайший миг в воздухе возникла тонкая верёвка, в которую тут же вцепился зубами молодой орт.

Конус исчез. Хок и Муэт стоят на каменному полу, крепко держась за руки. А перед ними в стене мерцает и переливается многоцветьем искр магический полог грота Первой Пыльцы. Одного из одиннадцати гротов, ожидавших победителей и вступивших в Венок. Десять пещер уже заняты. Одиннадцатая – их.

...Муэт разбудил голос Старшей Магини. Сначала цветок подумала, что Мать-Ведунья обращается к ней как обычно, – мысленно – но открыв глаза, Муэт видит Старшую, стоящую у входа. Мать-Ведунья долго смотрит на одну из своих лучших учениц, а затем произносит:

– Ты добилась своего, девочка. Молодец. Но помни закон племени гор! И не сочиняй драму там, где её нет.

Невесомый полог с лёгким шуршанием падает. Муэт выскальзывает из-под руки Хока, легко целует его в чуть дрогнувшие веки, одевается, простенькой магией приводит себя в порядок и исчезает из грота быстрой змейкой...

Праздник продолжается – он будет продолжаться десять ночей. Орты выбирают мужей – победитель всего лишь победитель, он оказался проворней и удачливей, и получил то, что заслужил; но никто не может принудить орту племени гор только на этом основании брать его в мужья. Она решит это сама.

Муэт подчиняется закону племени. В конце концов, чем очень многие воины-орты хуже её Хока? Она сделала для своего друга то, что давным-давно не делала для мужчины ни одна избалованная мужским вниманием женщина её народа. А теперь надо отдать дань справедливости. А справедливость требует, чтобы и другие воины получили свою долю ласк. Праздник продолжается, и самые жадные до любви цветы делят ложе с двумя-тремя мужьями сразу.

...Следующую ночь Муэт провела с Оулом, следующую – с Кроу. Потом настал черёд и Лайона, и Шарка, и других. Новый цветок Венка Жизни выбрала себе мужей. Даримые им всем ласки Муэт были искренними, хотя где-то на самом донышке её души жило сознание вины перед Хоком. Хотя о какой вине может идти речь? Закон племени справедлив – не надо сочинять драму там, где её нет! А Хок – Хок молчал и терпеливо ждал, когда снова наступит его ночь. И дождался.

Девять ночей Муэт не теряла головы – она блокировала несложной магией хрупкий механизм зачатия. Отцом её первенца будет Хок, и никто другой, – это орта решила твёрдо. И когда Праздник Цветов подошёл к концу, она вернулась к своему первому мужу с тем, чтобы провести с ним – и только с ним! – положенный месяц. Если к исходу этого срока в ней начнёт вызревать плод – прекрасно. Если же нет – Хок уступит место другому мужу Муэт. Женщина должна быть матерью – таков закон.

О том, что у них с Хоком будет ребёнок, Муэт узнала уже на четвёртую ночь. И ей стало спокойно – ни один орт не посмеет прикоснуться к орте, взращивающей плод. Хок может спать спокойно...

Но первенец не увидел свет. Беда случилась в тот самый день, когда Муэт исполнилось девятнадцать. Боль скрючила тело, а потом хлынула кровь. Муэт девять дней провела между жизнью и смертью – старухи-ведуньи еле оттащили её от края Бездны. Такое случалось, и нередко, – Проклятье продолжало собирать свою страшную дань.

Муэт болела несколько недель, и состояние бессилия было мучительным для молодой магини – она впервые столкнулась с хворью, перед которой спасовали её чары. А когда Муэт оправилась и даже намеревалась позвать к себе Хока, её неожиданно навестила Старшая.

На этот раз Мать-Ведунья была строга и холодна. И лаконична – как всегда.

– Слушай меня внимательно. Твоё чрево отторгло семя Хока. Бывает. Но орта должна быть матерью. Отца для твоего будущего ребёнка выберешь сама – мужей у тебя много. И не тяни с этим – время бесценно.

– Но я ещё очень плохо себя чувствую... – пролепетала ошеломлённая Муэт, и в ответ услышала резкое:

– Я долго терпела твои выходки, девчонка, потому что... потому что терпела! Я знаю многое, Муэт, и поэтому не зли меня! Я даже знаю, что ты – несмотря на всё твоё плохое самочувствие! – намерена сегодня же затащить к себе в постель своего первого мужа, так?

"А ведь она действительно всё знает.... И про подделку, и даже про верёвку! Придётся подчиниться..."

– Придётся, цветок, – Старшая и не думала скрывать, что прочла мысли Муэт. – Так будет лучше – для всех.

– Да, Мать-Ведунья, я сделаю, как ты повелеваешь. Но вылазка – я же должна завтра идти на берег Реки! А если этой ночью во мне зародится плод...

– Хорошо, – ответила Старшая, подумав секунду, не более. – Ты пойдёшь к Рубежу. Но потом...

– Да, Мать-Ведунья.

"...Утром Река очень красива".

Муэт поймала себя на этой мысли, когда они вышли на поверхность, и солнечные лучи коснулись кожи лица, а лёгкий ветерок чуть шевельнул ей волосы. Не самая подходящая мысль здесь и сейчас, но ведь Рубеж действительно красив!

* * *

"А ведь это не вода! Как же я сразу не догадалась! Это чужие мысли – моё сознание наделило их звучанием. Где-то рядом притаилось владеющее магией существо, и оно очень внимательно наблюдает за мной. А я слышу, о чём оно думает, точнее, как оно думает...".

Сферическую стену разрезала тонкая полоска света. Образовался округлый проём, в котором возник неясный силуэт. Заливавшая шар-ячейку тьма поблекла, утратила густоту и втянулась в стены. И внутрь камеры шагнул... Нет, не штамп, и даже не Хозяин-эл.

Перед Муэт стояла женщина. И выглядела она точь-в-точь как любая орта народа гор.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ. КАТАКОМБЫ.

– Этот был славный Мир, ростки. Настоящие Разумные умели и знали очень многое, и казалось даже, что придёт час, когда последняя тайна покорно раскроется перед ними...

Катакомбы обширны. Столетиями орты с муравьиным упорством вгрызались в недра, прокладывая всё новые и новые туннели и галереи и сооружая залы и пещеры. Они уходили всё глубже, подальше от находившейся во власти Проклятья поверхности, принадлежащей Хозяевам-элам. Без чародейства вряд ли такой титанический труд оказался бы по силам немногочисленному племени, быстро утратившему почти все знания предков, – не говоря уже о том, что без магии Уцелевшие вообще не выжили бы.

В Катакомбах всему есть место. Здесь и подземные ручейки и речушки, и оранжереи, и фермы, и жилые гроты, и целые залы. Кроме ортов, в Катакомбах обосновались спасшиеся и разительно переменившиеся животные. Они живут своей жизнью, пересекающейся с жизнью племени – на них охотятся, их приручают. Катакомбы – это крепость со сложнейшей магической оборонительной системой и с выходами на поверхность – Вратами. Только здесь, в Катакомбах, орты сумели зацепиться, и упорно держатся – всех прочих Уцелевших в Западном полушарии штампы истребили ещё в первые годы после Войны.