Кофе с привкусом вишни - Софья Ролдугина

Когда мы остались за ширмой наедине, детектив явно почувствовал себя свободнее и даже сам, без вопросов и просьб, заговорил о Роджере Шелли.

— Я уже упоминал, что мы не впервые сталкиваемся, — произнёс Эллис и лукаво взглянул на меня исподлобья. — Но ещё точно не говорил, что это моё третье дело в доме Шелли. Первой была кража. Кроме денег, из сейфа тогда похитили нечто, весьма ценное для миссис Шелли. Мистер Шелли был отнюдь не рад тому, что за дело взялся зелёный юнец, — смешно поморщился Эллис. — Дело разрешилось благополучно, но вот Роджер едва с ума меня не свёл, когда оговорился про какой-то проигрыш в карты. Да так, с позволения сказать, удачно, что по всему выходило: он и обокрал собственных родителей, а медальон отнёс в залог…

— Какой медальон? — насторожилась я. — О, та самая "ценная вещь" миссис Шелли?

Детектив отчего-то закашлялся и поспешил сделать глоток кофе. Неужели сказал лишнего?

— Да, у неё был особенный медальон, — легко ответил он, словно эта деталь не стоила внимания. — С локоном, кажется. Может, её первая любовь? Не удивился бы. Мистер Шелли явно этот медальон недолюбливал. Ну, а воров я отыскал быстро — кухарка провела в дом дружка, а тот — своих приятелей. С семейством Маноле я уже тогда был знаком, и Зельда любезно помогла мне выйти на скупщика краденного. Так что медальон я вернул. Миссис Шелли была мне очень благодарна, а Роджер, от которого я отвёл подозрения и уберёг от виселицы, так вовсе проникся едва ли не родственными чувствами — и от щедрот своих подарил мне старый дедовский каррик и пару своих перчаток. Я тогда был просто унизительно беден, — ухмыльнулся Эллис. — А потому взял и то, и другое.

История выглядела складной, однако я сделала себе мысленную пометку на память — разузнать о пресловутом медальоне. И продолжила:

— А второй раз?

— Дело о наследстве, — понизил голос детектив. — Мистер Шелли скончался. На здоровье миссис Шелли это сказалось не лучшим образом. Да и ко всему прочему завещание пропало. А состояние на кону стояло внушительное, и один ласковый — не чета вашему — дядюшка попытался обвинить Роджера в убийстве. Дескать, напугал старика-отца, а сердце у того и отказало. А Роджер вбил себе в голову, что мистер Шелли выпил по ошибке лекарство своей супруги.

— И подумал, что её могут обвинить? — предположила я.

— Даже не знаю, можно ли тут применить слово "подумал", — с сомнением откликнулся Эллис, удивительно напомнив мне Клэра на мгновение. — Глупость несусветная. А тут ещё у миссис Шелли случился припадок… В общем, тяжело пришлось. На расследование я потратил почти три месяца. Тогда-то я и перешёл исключительно на трупы разной степени неприглядности, благо родной Бромли заскучать не даёт, — цинично улыбнулся он. — Думал, что никогда не вернусь в дом Шелли, но говорят же — не зарекайся. Роджер снова вбил себе в голову какую-то чушь, а дело на сей раз серьёзное. Слишком похоже на убийство.

Перед моими глазами воскресло видение: комната под крышей, красноватые отсветы, нечто жуткое за окном. И — шёпот:

"Я не хотела его брать, ей-ей. Случайно вышло. Ох, кабы я могла вернуться и не взять его… Всё я виновата, всё я…"

Та женщина, кем бы она ни была, винила не своего убийцу — только себя.

— Неужели мистер Шелли нашёл тело несчастной? — с некоторым трудом выговорила я, отвлекаясь от спутанных воспоминаний.

Эллис, не заметив моей заминки, заглянул в собственную чашку, точно думал, что последние, самые сладкие капли прячутся там где-нибудь в тёмном углу, и потянулся к серебряному кофейнику. В блестящих выпуклых боках наши отражения гротескно искажались, словно металл был гранью между действительностью и страной кошмарных снов. Промелькнула между его и моим отражением на мгновение чья-то седая голова… Сердце замерло.

Нет. Разумеется, нет — показалось.

— Не он, к счастью, — вздохнул детектив, наливая себе кофе. — Горничную, Джудит Миллз, нашла племянница повара, девушка по имени Эсме Грунинг. Точнее, она первой заподозрила неладное. А обнаружили убитую в запертой изнутри, представьте, гостевой комнате, на кровати. И обстоятельства как-то не располагают к мыслям о самоубийстве — разбросанные вещи, хозяйский револьвер на полу. У жертвы разбита голова, а мизинец отрублен. Он, к слову, так и не нашёлся. Не иначе, убийца с собой забрал… Роджер — чудаковатый парень, не спорю, но отсечённые части тела — не по его части.

— Вы говорите это, потому что давно с ним знакомы? — предположила я, искоса взглянув на настенные часы.

Вскоре должна была вернуться Мэдди с моим пирожным… Значит, пора менять тему.

— Я говорю это, потому что Роджер при виде крови падает в обморок, как девица, — улыбнулся Эллис. — Но бравых "гусей" такой аргумент, увы, не убедит. У вас подозрительно сосредоточенный взгляд, Виржиния, — произнёс он вдруг, делая резкий поворот в беседе. — Не собираетесь ли вы устроить собственное расследование? Сомневаюсь, что ваш жених одобрит даже праздное любопытство, не говоря уже о чём-то большем.

За привычным шумом кофейни издали, из коридора между кухней и залом, донёсся лёгкий перестук каблучков. Я выбрала момент, когда детектив, пригубив чёрный кофе, потянулся за сахарницей, и задала самый важный вопрос за вечер:

— Когда вы наконец объяснитесь с Мадлен?

Надо отдать ему должное, он сумел удержать ложку и чашку не опрокинул. Но воздух втянул всё-таки слишком резко… и в руки взял отнюдь не сахарницу.

— Не о чем говорить, — произнёс детектив беспечно. Ложечка звякнула о край чашки. — Потому что ничего особенного не произошло.

— Вы мой друг, Эллис, — укоризненно вздохнула я, глядя только на него. Перестук каблуков смягчился, потонул в звуках, наполняющих "Старое гнездо". — А Мадлен — моя подруга. Мне больно видеть разлад между вами… Я думала, что вы испытываете к ней некое чувство.

— "Некое чувство"! — вздёрнул брови Эллис. Он быстро посмотрел на меня, отвёл глаза, сделал большой глоток кофе — так, словно и хотел ответить откровенно, и в то же время опасался. — Хорошо сказано! Вот бы ещё понять, что это за чувство такое. Не понимаю, что на вас нашло сегодня, Виржиния. Вы прямо как дуэнья.

— Дуэнья или нет, а добиваться руки Мадлен вы будете у меня, — парировала я.

Ни раздражения, ни неприязни в голосе детектива не было — только неловкость, очевидное желание похоронить опасную тему. Понятное для холостого джентльмена, в общем-то… Он облизнул губы, точно слова жгли ему язык, снова глотнул кофе.

— Почему вы уверены, что я буду?

Взгляд у Эллиса потемнел. У меня по спине пробежал холодок — выложить ли карты, обратить ли всё в шутку? Осторожность и чувство такта говорили помедлить, отступить, давая время на размышление. Но то, как детектив смотрел, как он составил вопрос — словно бы в надежде на опасный ответ… Это решило дело.

— Потому что вы любите её.

Уголки губ у него дрогнули.

— Я ничего подобного не сказал.

— Нет, — согласилась я с лёгкостью. — Но вы вместо сахара положили в свой кофе ложку соли. И уже почти выпили его.

Эллис закашлялся.

А у Мэдди, оказывается, было идеальное чувство времени. Потому что именно в это мгновение она, замершая за спиной детектива, сделала последние шаги, отчётливо стукнув каблуками, и поставила на стол тарелку.

— Ваш десерт, леди Виржиния. Через четверть часа, как велено.

Мадлен улыбалась бессовестно и озорно, и рыжие локоны плясали вокруг её лица, когда она выпрямилась — ах, слишком порывисто для скромной девицы, но вполне подобающе для той, что явно хотела пуститься в пляс прямо здесь и сейчас.

Когда она вернулась на кухню, Эллис наклонился ко мне через столешницу и шепнул доверительно:

— Признайтесь, вы для неё это всё говорили? Точнее, заставили говорить меня?

На скулах у него цвели красноватые пятна, однако взгляд был ясным и удивительно светлым, точно исчез какой-то невидимый груз, который прежде давил на плечи.

— Ради вас, — честно ответила я. — Теперь у вас есть безупречное оправдание: из-за праздного любопытства одной леди вы оказались в затруднительном положении и можете отныне идти только вперёд. Туда, куда действительно хотите.

Эллис расхохотался, привлекая внимание, кажется, всей кофейни. Наверняка подчинённые маркиза сегодня же доложат ему об этом возмутительном происшествии. Возможно, будут и иные, не столь безобидные последствия… Однако сейчас мне казалось, что я поступила правильно.

Мэдди ни словом, ни взглядом не дала понять, что она догадалась о моих намерениях и о том, что признание Эллиса было не случайным. Однако атмосфера в кофейне изменилась, точно вдруг в конце января началась весна. Стало светлее, свежее и точно повеяло ароматом цветущего сада — тёмно-красные розы в капельках росы, эмильские лесные фиалки, горьковатый жасмин и ветер с моря. Я, конечно, почти сразу поняла, что дело в марсовийских духах — тех самых, в тяжёлом флаконе из тёмного стекла, которыми Мадлен соблазнилась в Никее, когда мы неспешно возвращались через материк после карнавала в городе-на-воде. Однако прежде она только любовалась переливами света в гранях стекла.