Кофе с привкусом вишни - Софья Ролдугина

Леди Клэймор поднесла к лицу лорнет, сощурилась сквозь стёклышки и произнесла едва слышно: "О!".

Не знаю, означало ли это высокую оценку или низкую, но творение Шелли-старшего явно произвело впечатление — на всех нас. Миссис Прюн, вероятно, не впервые наблюдавшая за знакомством неподготовленных гостей с деревянной скульптурой, тоненько рассмеялась. И только Абигейл не удостоила труд мистера Шелли ни единым взглядом, задумчиво перекладывая бисерный ридикюль из одной руки в другую.

"Может, Абигейл нездоровится?" — подумала я. Конечно, герцогиня Дагвортская не страдала от мигреней, но ведь случается всякое… Когда мы вошли в особняк, она вновь стала собой — громогласной, самую капельку беспокойной и самоуверенной, а глупые мысли о болезнях выскочили у меня из головы.

Особняк Шелли оказался не меньше моего дома на Спэрроу-плейс, но устроен был куда проще. Одна широкая лестница, ведущая наверх, по левую руку — апартаменты хозяев, библиотека и крохотная комнатка для музицирования, по правую — спальни для гостей и, собственно, гостиные; под крышей — обиталище слуг, под полом — кладовые и кухня. Всё это Роджер успел рассказать, пока мы избавлялись от накидок и пальто. Из слуг я увидела только хмурую рыжую горничную по имени Эсме и дворецкого, старичка настолько древнего, что неясно было, исполняет он какие-либо обязанности или просто получает жалование за прежние заслуги.

В гостиной пришлось немного поскучать, но не дольше четверти часа. А затем появилась наконец миссис Шелли. Она выглядела немного сонной, куталась в большую пушистую шаль из бхаратской шерсти с традиционными узорами и тихо разговаривала с сыном на ходу, потому я услышала хозяйку немного раньше, чем увидела. Голос её звучал тревожно, почти трагически:

— …милый, но где же она? Я так её люблю! — спросила она, замерев в дверном проёме.

Мне видно было только край домашнего платья и пёструю шаль, и я ступила немного в сторону, поддаваясь любопытству, чтобы разглядеть остальное.

— Её забрал мистер Норманн, мама. Ну же, улыбнись, у нас гости, — негромко увещевал свою матушку Роджер. — Эта ничем не хуже, вот честно. Ты в ней очень красивая.

— Хорошо, — сдалась миссис Шелли, ступая через порог гостиной. — Скажи потом Энни, чтобы она её нашла.

— Не Энни, а Джудит, мама. Джудит больше не придёт, помнишь, я говорил? О, а вот и гости! — произнёс Роджер чуть громче и веселее.

Я взглянула на миссис Шелли — и едва сдержала вздох.

Худощавая, но при этом круглолицая женщина с одной-единственной вертикальной морщинкой на лбу выглядела ровесницей скорее мне, чем леди Абигейл. Светло-голубые глаза, формой напоминающие о Роджере, нежно-розовые, как цветочный лепесток губы, бледность и безупречная осанка — о, передо мною явно была особа благородных кровей. И лишь одно немного портило впечатление: неровная седина. В красивых тёмно-каштановых волосах миссис Шелли отдельные пряди побелели, точно их смазали краской, отделив от других. Если зачесать их направо — волосы будут казаться тёмными, как у девицы, если налево — седыми, как у старухи… А если ветер налетит и растреплет её безупречную причёску, то цвета смешаются, и получится словно бы тёртый шоколад с сахаром.

Прежде мне уже доводилось видеть нечто подобное.

Вот только там скорее был чёрный перец с солью.

— Какая дивная красавица! — восхищённо воскликнула вдруг миссис Шелли, всплёскивая руками.

Я вздрогнула от неожиданности и раскрыла веер, точно пытаясь спрятаться. Однако на сей раз комплимент достался не мне, а леди Клэймор. Неудивительно, впрочем — сочетание синего платья и чудных золотистых локонов редко кого оставляло равнодушным. А с точки зрения миссис Шелли у леди Клэймор было ещё одно неоспоримое достоинство: красивый, блестящий лорнет.

Не то чтобы я не понимала природу этого интереса; пожалуй, лет десять назад такая изящная вещица и на меня тоже произвела бы неизгладимое впечатление. Но вот у женщины постарше бурный восторг смотрелся странновато.

— У какого мастера вы его заказали? Изумительный вкус! Вы сами придумали вот ту завитушку? Как полагаете, мне такое пойдёт? Лучше золото или серебро? Нет, с золотом я выгляжу старше…

Если представить, что речь идёт о платье или о шляпке, то вопросы покажутся совершенно обыкновенными. Тот самый вид дамской беседы, которого всячески избегают джентльмены. Впрочем, никогда не понимала, чем разговоры о скачках или о сортах табака лучше.

Но вот лорнет… Полагаю, леди Клэймор с удовольствием избавилась бы от него, если бы видела чуть лучше или чуть реже бывала на выставках, где приходилось внимательно разглядывать экспонаты. Потому она почувствовала себя неловко, и ощущение передалось и другим.

Мы все немного растерялись: как вести себя с премилой, добрейшей, однако несколько бесцеремонной особой, жизнерадостной, как двенадцатилетняя девочка, что ни дня не провела в строгом пансионе, где бы ей привили подобающие манеры? Но вскоре замешательство уступило место любопытству и симпатии. Миссис Шелли оказалась женщиной начитанной — и к тому же прекрасной рассказчицей. Вероятно, в ином обществе эти достоинства не слишком бы высоко оценили: в наше время похвалы чаще удостаивалась музыкальность, скромность и добродетельность. Старинные приятельницы леди Милдред, по счастью, имели несколько другие вкусы.

Миссис Шелли не умела играть в вист и не держала дома карт, однако владела сразу двумя разновидностями игры "Змеи и лестницы": старинной бхаратской и новенькой аксонской. Рассказ о различиях затянулся почти на полчаса. Под конец хозяйка дома велела даже принести веер, расписанный по её просьбе рисунками в восточном стиле:

— Энни сейчас придёт, — пояснила она, звеня колокольчиком. — Она немножко медлительная, самую капельку…

Вскоре появилась рыжая горничная.

— Да, мэм? — сделала девушка книксен.

Выражение лица у миссис Шелли стало растерянным.

— Но я же звала Энни, — обернулась она к сыну, механически заправляя локон за ухо.

Роджер с бесконечным терпением накрыл руку матери своей:

— Теперь о тебе заботится мисс Грунинг, матушка. Мисс Миллз умерла, помнишь, я говорил? И её звали Джудит, а не Энни.

— Как это — умерла? — часто-часто заморгала миссис Шелли. — Я ведь видела её нынче утром в своей спальне… — а потом вдруг обняла сына и расплакалась.

Я не знала, куда девать глаза. Остальные, полагаю, чувствовали себя не лучше. Леди Абигейл раскашлялась, леди Клэймор принялась нервно вертеть лорнет. Даже миссис Прюн, которая должна была бы уже привыкнуть к подобным сценам, достала из ридикюля свою диковинную колоду и начала разглядывать картинки.

Роджер деликатно вывел мать из комнаты, а затем поманил пальцем служанку. Донёсся приглушённый голос, отдающий приказания:

— Нальёшь ей большую чашку молока с ванилью. Ту, розовую, с пастушкой. Потом причешешь заново и приведёшь сюда, хорошо? И веер не забудь, тот, бхаратский, матушка так хотела.

В гостиную он вернулся буквально через четверть часа, нисколько не смущённый и не расстроенный.

— Прошу прощения за неприглядную сцену, — улыбнулся Роджер и, подойдя к столику, перевернул доску для игры и принялся раскладывать фишки и фигурки в правильном порядке. — Матушка никак не привыкнет, что мисс Миллз погибла. Трагический случай, — легкомысленно добавил он. — Она работала у нас горничной и заботилась о матушке почти десять лет.

— Сочувствую! — горячо отозвалась Абигейл. — Тяжело потерять человека, который столько пробыл рядом, даже если это горничная. Когда в мир иной отошёл наш старый дворецкий, мы все очень горевали. И, признаюсь, мне до сих пор иногда кажется, что я вижу его в холле Дэлингриджа!

Роджер покивал с искренним, сострадательным интересом, а затем одной фразой разрушил тоненький мостик взаимопонимания между семейством Шелли и благовоспитанными леди:

— Прекрасно понимаю вас, миледи. Правда, если бы маме казалось, всё было бы куда проще. К сожалению, она правда видит Джудит Миллз.

— Что?.. — растерянно откликнулась Абигейл. — Почему же?..

— Полагаю, потому что её убили. Это всегда производит отвратительное впечатление на покойников и портит им характер, — невозмутимо ответил Роджер — и неторопливо провёл пальцем вдоль багровой, словно бы освежёванной змеи на рамке вокруг игровой доски.

Леди Эрлтон принуждённо рассмеялась и легонько стукнула его веером по руке:

— Юноша, вы всегда отличались богатым воображением, но нужно ведь и меру знать. Ваши гостьи не привыкли к страшным историям. Кроме, разве что, леди Виржинии.

— Да? — всерьёз заинтересовался он и посмотрел на меня внимательно, чуть сощурившись.

Глэдис рассмеялась, взмахнув лорнетом:

— Леди Виржинии привил некоторые вредные привычки её новый… точнее, уже старый друг — мистер Норманн.