Знают ответ орхидеи (сборник) - Рекс Стаут

– Когда?

Вульф покачал головой:

– Поговорим об этом в другой раз. Итак, ты свяжешься со мной, если у тебя возникнет хотя бы малейшее подозрение. Понял?

– Разумеется.

– Воспринимай это как приказ. – Вульф уже обращался к Солу Пензеру: – У меня есть одно особое поручение для тебя, Сол, но пока мы с этим повременим. Думаю, не мешало бы узнать, почему у Моллоя оказался конверт, адресованный Ричарду Рэнделлу, в котором лежал счет за аренду сейфа. Неважно, что с тех пор прошло три с лишним года. Если бы все дело сводилось к тому, чтобы получить от служащих компании информацию об их клиенте, я бы не стал ввязываться. Однако все отнюдь не так просто. Есть вопросы?

– Есть предложение, – сказал Сол. – Арчи может позвонить Лону Коэну в «Газетт» и попросить, чтобы тот снабдил меня хорошей фотокарточкой Моллоя. Чем-нибудь получше снимка в газете.

Остальные трое обменялись взглядами. Да, они были прекрасными сыщиками, но вряд ли успели, как Сол, сообразить, что Моллой может оказаться этим самым Ричардом Рэнделлом.

– Сделаем, – пообещал Вульф. – Еще вопросы?

– Нет, сэр.

Вульф обратился ко мне:

– Арчи, ты просматривал папку мистера Фрейера и видел рапорт, касающийся мисс Делии Брандт, секретарши Моллоя. Тебе известно, где ее можно найти?

– Да.

– Пожалуйста, поезжай к ней. Если она знает что-то полезное, приобщи это к делу. Но, поскольку ты теперь работаешь на миссис Моллой, сначала получи ее одобрение. Так что действуй.

Сол улыбнулся, Орри рассмеялся, Фред ухмыльнулся, Джонни хихикнул.

Глава восьмая

В семь пятнадцать я, как обычно, вошел в столовую, где за столом уже восседал Вульф, но я в тот день не вкушал, а заглатывал пищу, ибо на восемь тридцать у меня было назначено свидание в Виллидже. Что касается Вульфа, то у него от устриц до сыра обычно проходит полтора часа.

Назначить свидание Делии Брандт оказалось делом пустяковым. Я набрал номер телефона и сразу же вышел на нее, назвался, сообщил род своих занятий и сказал, что клиент попросил меня подъехать к ней и выяснить, способна ли она предоставить достаточно материала для газетной публикации о ее покойном боссе Майкле М. Моллое. Статья, которую напишет мой клиент, выйдет за ее подписью. Гонорар они разделят пополам.

Она задала мне парочку вопросов, после чего сказала, что ждет меня у себя дома в восемь тридцать вечера. Вот почему мне пришлось поторопиться с жареными утятами, после чего я оставил Вульфа наедине с салатом и умчался.

Дому номер 43 по Арбор-стрит не мешало бы подвергнуться преобразованиям, какие уже претерпел номер 171 по Восточной Пятьдесят второй улице. Его фасад давно следовало бы покрасить, да и лифт оказался бы великолепной заменой узкой и грязной деревянной лестнице.

Я поднялся на третий этаж, но никто не ожидал меня на пороге. Не обнаружив кнопки звонка, я постучал в дверь. Судя по времени, которое понадобилось мисс Брандт, чтобы дойти до двери, можно было вообразить, что за дверью скрывается просторная приемная. Однако дверь отворялась прямо в жилую комнатенку. И никакой тебе прихожей.

– Моя фамилия Гудвин. Я вам звонил.

– О да, конечно. Я совсем забыла. Проходите.

Передвижения по комнатушке требовали искусного лавирования. Одному богу известно, почему прямо посреди дороги стоял табурет для пианино и зачем он вообще понадобился, если никакого пианино не имелось и в помине. По крайней мере, табурет сгодился для того, чтобы положить на него пальто и шляпу, что я и сделал.

Хозяйка опустилась на кушетку и пригласила меня сесть. За неимением стульев я вынужден был примоститься рядом с ней и выворачивать шею в ее сторону.

– Я на самом деле забыла, – сказала она извиняющимся тоном. – Мои мысли парят, как голуби в небе.

Она сделала неопределенный жест, видимо имитируя парение своих мыслей.

Делия была молода, хорошо сложена и отлично ухожена, со вкусом одета и обута. Кожа нежная, чистая. Карие глаза лучатся. Каштановые волосы подстрижены по последней моде. Но вот что касается парящих мыслей…

– Вы, кажется, детектив, не так ли? И что-то еще говорили насчет какого-то журнала…

– Совершенно верно. Редактор хочет подать тему убийства в новом ключе. К примеру, так: «Последний месяц из жизни жертвы» или «Последний год из жизни жертвы глазами его секретарши».

– Моя фамилия, разумеется, упомянута не будет?

– Почему же? Будет. Теперь, когда я познакомился с вами, думаю, напечатают и ваш большой портрет. Не возражал бы и сам его иметь.

– Вы очень милы, но давайте не будем переходить грань.

Контраст между тем, что я видел, и тем, что слышал, был разительным, прямо-таки неправдоподобным. Ни один мужчина не отказался бы пройтись с ней в театре между рядами, но лишь при условии, что она ни разу не раскроет рта.

– Постараюсь, – заверил я ее. – В крайнем случае я всегда могу отыграть назад. Итак, идея состоит в следующем: вы рассказываете мне про мистера Моллоя: что он говорил, что делал, как повел себя в той или иной ситуации. Я довожу все это до сведения редактора. Если ему покажется, что из этого можно слепить статью, он сам с вами встретится. Идет?

– Да, но мы не сможем назвать это «Последний год из жизни жертвы». Только «Последние десять месяцев из жизни жертвы». Я проработала у него всего десять месяцев.

– О’кей, еще лучше. Итак, насколько я понял…

– Сколько дней в десяти месяцах?

– Смотря в каких. Приблизительно триста.

– В таком случае название будет таким: «Последние триста дней из жизни жертвы».

– Хорошая идея. Насколько я понял, время от времени вы с Моллоем ужинали в ресторане. Вы…

– Кто вам об этом сказал?

У меня было на выбор три возможности: встать и уйти, слегка придушить ее или же взяться за нее как следует.

– Послушайте, мисс Брандт, я на почасовой оплате, и отнюдь не за красивые глаза. Вы обсуждали с ним дела или же ваши встречи носили иной характер?

Она улыбнулась, отчего стала еще привлекательней.

– О, они носили светский характер. Он никогда не говорил со мной о делах. Все очень просто: ему не хотелось ужинать с женой, а есть в одиночестве он не любил. Пускай это войдет в статью. Я знаю, говорят, будто он позволял себе вольности. Не верьте.

– А он позволял вольности по отношению к вам?

– О, разумеется. Женатые мужчины всегда их позволяют, потому что с женами им уже скучно.

– Вы правы. Именно по этой причине я и не женюсь. А он…

– О, так вы не женаты?

Полагаю, вы уже сыты по горло. Я, признаться, тоже. Но, увы, я находился при исполнении и тянул лямку еще целых три часа.

Примерно на полдороге меня ждало испытание. Нам обоим захотелось пить. Она направилась на кухню и принесла бутылку имбирного пива, бутылку джина и два стакана, в каждом из которых болталось по кубику льда.

Я извинился, сослался на язву и попросил молока. Она сказала, что молока у нее нет, и я попросил воды.

В подобных ситуациях я часто выхожу за рамки служебных обязанностей, но джин с имбирным пивом не стал бы пить, даже чтобы проникнуть в тайны Лиззи Борден[9].

Мисс Брандт сидела и потягивала этот гнусный коктейль, от одного вида которого у меня начались желудочные колики.

По дороге сюда я испытывал легкие угрызения совести, ведь мне предстояло морочить голову бедной девушке, зарабатывающей себе на пропитание в поте лица. По пути же домой я обнаружил, что совесть моя не просто крепко спит, но даже похрапывает.

Вульф, который редко ложится спать раньше полуночи, сидел за своим столом и читал роман «Тайное постижение» Мерла Миллера[10].

Когда я вошел в кабинет, он даже не поднял на меня глаз. Поэтому я направился к сейфу, достал бухгалтерскую книгу и занес в нее сумму, которую выдал на расходы парням, по сто долларов каждому. Потом положил гроссбух на место, запер сейф и навел порядок у себя на столе. Терпеть не могу захламленного стола. После этого я встал со своего места и, глядя на Вульфа сверху вниз, спросил:

– Прошу прощения, есть что-нибудь стоящее от Фреда или Джонни?

Он дочитал абзац и только тогда оторвал глаза от страницы.

– Нет. Фред позвонил в одиннадцать и сказал, что новостей нет. Джонни не звонил.

– Могу я приберечь свою информацию до утра?

– Нет, не можешь. Завтра сюда придет эта женщина. Что-нибудь раскопал?

– Не знаю.

Я сел.

– Либо она вертихвостка, либо первоклассная актриса. Каждое предложение начинает с нелепых восклицаний. Вы бы сбежали от нее через три минуты. Она мешает имбирное пиво с джином, четыре к одному.

– Ну да?!

– Истинная правда!

– Господи Иисусе! И ты пил такую мерзость?

– Нет. Но был вынужден смотреть, как пьет она. Есть два любопытных момента. Однажды в октябре прошлого года она заметила, что у Моллоя не хватает на пальто пуговицы, и вызвалась ее пришить. Когда мисс Брандт этим занималась, из кармана пальто вывалились какие-то бумаги. Она подняла их и просмотрела. Да-да, она именно так и сказала. Бумаги, конечно, могли выпасть из кармана, но не исключено, что их оттуда достали. Так или иначе, она как раз держала в руках листок с фамилиями и цифрами, когда Моллой вдруг вышел из своего кабинета. Он выхватил листок из рук у мисс Брандт и устроил ей взбучку. Даже отвесил оплеуху – но это не для печати. Она не желает, чтобы подобные детали фигурировали в статье. Дамочка говорит, что босс аж побелел от ярости, а вечером за ужином лебезил, извинялся и угощал шампанским.