Битва трех императоров. Наполеон, Россия и Европа. 1799 – 1805 гг. - Дмитрий Юрьевич Пучков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Что касается запугивания, оно, без сомнения, удалось, и королева, как отмечают свидетели, разразилась «потоком слез». Однако ее ненависть стала только более жгучей, а желание войны с Францией – еще более сильным. При неаполитанском дворе видели также неразборчивость в методах английских политиков и, готовясь сражаться, все больше и больше рассчитывали на русских. Действительно, в мае 1805 г. в Неаполь прибыли два весьма неординарных путешественника. Это были генерал от инфантерии Ласси и генерал-майор Опперман. Один выходец из ирландской семьи, другой из немецкой, но оба состояли на службе России. Они прибыли в Италию инкогнито. Неслучайно выбор пал на генерала Ласси. В 1805 г. он был в отставке и жил близ Гродно. Его тайно известили о принятии на службу и, соблюдая строгую тайну, отправили с миссией в Неаполь.
«Повелел я отправиться в Неаполь без отлагательства Генералу от инфантерии де Ласси, – писал 18 февраля (2 марта) 1805 г. император Александр I, – под видом путешествия для поправления здоровья, уполномочив его, буде удостоверится в успехе, пригласить немедленно отряд войск Российских из Корфу… Но прежде того обязанности его подлежать будет… заняться генеральным обозрением [военного потенциала Неаполитанского королевства. – Примеч. авт.]…»[704]. Ласси и Опперман должны были также договориться с английским командованием о присылке войск с Мальты, обсудить с неаполитанским двором план военных действий, договориться о снабжении экспедиционного корпуса деньгами, продовольствием, кавалерийскими и артиллерийскими лошадьми.
Сведения, которые генералы-«путешественники» могли сообщить своему правительству, свидетельствовали о том, что военные силы Неаполя были, мягко говоря, невелики. Армия не насчитывала и 10 тыс. человек (по спискам – 10 863) и находилась в таком же запущенном состоянии, как и все королевство. Все же Михайловский-Данилевский, видимо, несколько сгущает краски, сообщая о полном ничтожестве неаполитанских войск.
Начиная с октября 1804 г. на пост генерального инспектора военных сил королевства был назначен русский офицер, француз по происхождению, Роже де Дама. Он был соратником великого Суворова, дрался под его командованием на Кинбурнской косе и штурмовал Измаил. Роже де Дама сделал все возможное, чтобы усилить и организовать неаполитанскую армию. Он стал регулярно проводить смотры и учения войск. Впрочем, эти занятия остались незавершенными, так как в марте 1805 г. по требованию посла Франции Алькье Роже де Дама был временно выслан из Неаполя.
Сам генерал Дама утверждает, что русские представители были удовлетворены результатами своих инспекций. «Они были действительно довольны, особенно кавалерией и артиллерией, – писал Дама в своих мемуарах, – это вполне понятно, так как русская пехота неподражаема и за то малое время, которое было использовано, чтобы улучшить пехоту королевства, она не могла, конечно, достигнуть того уровня, на котором стоит, быть может, единственно русская пехота. Что касается кавалерии, она была почти что на том уровне, на котором ее хотелось бы видеть»[705].
Мемуары Дама вполне подтверждает рапорт Оппермана. Вот что в нем говорится: «Они [Ласси и Опперман. – Примеч. авт.] нашли материальную часть артиллерии в очень хорошем состоянии. Пушки, лафеты и зарядные ящики сделаны по французской модели. Администрация очень хорошо и точно функционирует. Но высококачественной и многочисленной артиллерии не хватает личного состава… Пехота неаполитанского гарнизона набрана из физически крепких людей, однако все передвижения они выполняют медленно, в строю не сохраняют неподвижности и должного внимания… Они [Ласси и Опперман. – Примеч. авт.] видели пехотные маневры, исполненные всем гарнизоном Капуи. Это были 2 батальона гренадер, 3 мушкетеров и 1 егерей, но все вместе они не насчитывали и тысячи человек, потому что батальоны были всего лишь по 192 солдата. Перестроения, однако, выполнялись очень точно и слаженно. Особенно отличились егеря своими умелыми действиями в рассыпном строю, как в самостоятельных движениях, так и в движениях перед фронтом войск. В общем, нужно сказать, что степень обученности этого гарнизона, который находится под командованием генерала Розенхейма, стоит выше таковой в других неаполитанских полках»[706].
Так или иначе, но переговоры о конкретном участии Неаполя в коалиции велись самым активным образом, и в королевстве все было готово к тому, чтобы выступить против Франции. В сентябре в Неаполь прибыл Дмитрий Павлович Татищев – полномочный министр России в Королевстве Обеих Сицилий. 10 сентября 1805 г. Татищев и министр иностранных дел Неаполя маркиз Черчелло подписали конвенцию о совместных действиях против Франции.
Согласно этой конвенции, неаполитанские власти должны были принять на территории королевства русско-английский экспедиционный корпус. Главное командование должен был осуществлять русский генерал. В его распоряжение предоставлялись все крепости, форты, замки и склады, а также все силы неаполитанской армии. Власти королевства обязывались, что «в течение всего времени пребывания союзных войск на неаполитанской территории жилье, отопление, освещение будут обеспечиваться местным населением. Кроме того, они будут получать съестные припасы и денежное вознаграждение… а также фураж, поставляемый либо натурой, либо в денежном возмещении… Русские эскадры, предназначенные для прикрытия операций союзных войск на континенте, будут получать от его сицилийского величества все необходимое довольствие в соответствии с регламентами и нормами, существующими в русском флоте»[707].
Неаполитанские власти брали на себя также обязательства предоставить за свой счет русским и английским кавалерийским полкам лошадей, а также «лошадей и мулов, необходимых для перевозки артиллерии, боеприпасов и лагерного снаряжения». Союзники получали право, если они пожелают, прибегнуть к реквизициям, правда, отмечалось, что «русский главнокомандующий позаботится о том, чтобы эти реквизиции производились лишь в случае абсолютной необходимости»[708].
«Я был потрясен, увидев, насколько абсурдно и бездарно были забыты все интересы короля, – вспоминал Роже де Дама о своих впечатлениях, когда он сразу по своему возвращению в Неаполь получил возможность ознакомиться с текстом конвенции. – Было невообразимо, как человек, преданный своему повелителю, как маркиз Черчелло… мог подписать конвенцию, условия которой, ее детали, ее параграфы связывали короля по руками и ногам во всех отношениях. Он брал на себя формальные обязательства, которые ничем не были гарантированы с другой стороны. Отдать себя на волю союзника, поверить в его добрые намерения – это обычно весьма опасное дело. Но, по крайней мере, за это можно получить какие-то компенсации и выгоды. Но это при том условии, что страны, вступающие в соглашение, находятся поблизости друг от друга. Когда же они находятся друг от друга на расстоянии в тысячу лье, вы уже не находитесь больше в руках правительства державы, а полностью зависите от произвола ее представителей
